Неистовая королева (СИ) - Борей Алиса. Страница 42

— Королева? — Его круглые щеки расплываются в радостной улыбке. — В моей лавке.

Он произносит эти слова совсем тихо, даже я еле услышала, но они как вирус каким-то странным образом мгновенно расползаются повсюду.

— Королева! Здесь королева!

— Где?

— В лавке Мерила.

Информация распространяется со скоростью ветра, не успела я даже рта раскрыть, как вокруг меня образовался плотный круг людей, с каждой секундой увеличивающийся в диаметре.

— Дочь самого Эстриала!

— Да нет, внучка.

Люди беззастенчиво, с какой-то детской непосредственностью рассматривают меня, словно диковинную зверушку. На расстоянии вытянутой руки я уже не кажусь им величественной и грозной.

Растерянно улыбаюсь в ответ, не зная, что делать дальше. Толпа вокруг меня растет и это тревожит меня нехорошим предчувствием. Надо сваливать отсюда побыстрее, пока меня не порвали на сувениры.

— Королева, помоги моему сыну! — Женщина с высохшим от страданий лицом протягивает мне ребенка. — Помоги, королева! Молю тебя, помоги, он умирает!

Мне безумно жаль эту мать, выплакавшую все слезы, ее умирающего ребенка, но что я могу сделать. Здесь ничего нет.

Малыш качается на вытянутых руках матери прямо передо мной. Протягиваю ладонь и трогаю горячий лобик, температура высокая. Нужен врач, медикаменты. Даже не знаю, что сказать бедной женщине. Поднимаю на нее взгляд и не понимаю, что происходит. Глаза матери светятся счастьем.

— Королева благословила моего ребенка.

По рядам побежал радостный шепот.

— Королева вылечила ее сына!

— Одним касанием!

Понимаю, кричать, что никого я не вылечила, бессмысленно. Они видят то, что хотят видеть.

— Помоги и мне, Королева! — Мужчина со страшной язвой на плече протолкнулся в первые ряды.

Счастливая мать, прижимая к груди ребенка, скрывается в толпе, и тут мне становится по-настоящему страшно.

Десятки больных и калек потянулись отовсюду, со всех сторон душераздирающие крики и мольбы.

— Помоги мне, королева! Помоги моему ребенку!

Сотни вытянутых в надежде рук и переполненных мукою глаз. Они все ближе и ближе, они уже не ждут моего прикосновения, а сами лезут и тянут свои руки. Чувствую, как чьи-то потные ладони дотрагиваются до моего тела.

Я в ужасе, хочу им помочь и боюсь их одновременно. Сострадание и брезгливость. Касания становятся все требовательней, вот кто-то грубо дернул, пытаясь оторвать кусочек одежды. Я пошатнулась. Еще один рывок и еще…

— Прочь! — Наконец-то проснулась моя охрана. — Пошли прочь!

Люди не слушают стражей и тянутся ко мне, толпа все плотнее и плотнее. Вижу, как Риил попытался вытащить меч, но не смог зажатый со всех сторон толпой. Сердце колотится как бешеное, пот заливает глаза, вокруг только море человеческого страдания и давящий на уши шепот.

— Помоги нам, Королева!

Протягиваю им руки и закрываю глаза.

Будь что будет.

Тысячи ладоней хватают меня и тащат в разные стороны. Страстно убеждаю себя. Это те же люди, что несли тебя с ипподрома, не бойся. Они любят тебя и не сделают ничего дурного, но словно в противовес моим попыткам у самой земли раздается визг. Безногий калека протиснулся между телами и схватил меня за ногу.

— Мне больно, королева, помоги мне!

В кожу вонзаются чьи-то острые ногти. Это последняя капля. Дергаю руками и ногами пытаясь вырваться, но поздно, я как в тисках, в паутине из тысячи жадных рук.

Паника накатывает волной безумия, нечем дышать, и я почти не чувствую рук. Вокруг только разинутые рты и страшные перекошенные лица. В ушах один сплошной бессмысленный гул.

И вдруг давление ослабло, как будто речной поток отхлынул и сменил направление. Еще не понимаю, что произошло, меня по-прежнему трясет, но теперь я вижу лишь людские спины.

Обессиленно опускаюсь на лавку и бессмысленно смотрю на свое левое плечо, оно голое. Нет рукава, оторвано с «мясом». Осматриваю себя дальше, кошмар, все платье разорвано и висит лоскутами, пояс пропал, воротник каким-то чудом остался и висит на одной нитке у меня за спиной.

— Вот это мясорубка! — Ко мне возвращается способность мыслить и полноценно владеть конечностями.

Поднимаю взгляд на своих телохранителей.

— Что случилось?

Те, оба бледные как смерть, но в отличие от меня целые и не помятые. Риил молча показывает рукой мне за спину.

Оборачиваюсь назад и вижу богатые носилки в окружении многочисленной охраны. Словно в замедленной съемке из-за занавеси высовывается ухоженная женская рука, медленно разжимаются украшенные разноцветными камнями пальцы и на землю летят блестящие серебряные чешуйки. Толпа, только недавно жаждавшая спасения из моих рук, теперь забыв обо всем, жадно ловит подачки богатой матроны.

Даже обидно как-то, мысленно иронизирую над собой, хотя на самом деле я благодарна этой неведомой богачке, ее щедрость сохранила мне если не жизнь, то здоровье, это уж точно.

— Кто эта женщина? — Вновь обращаюсь к своей страже.

— Не знаю, — Риил пожимает плечами, — кто-то из верхушки Лиги.

Тем временем, раскидав еще несколько горстей, носилки как дредноут в бушующем море поплыли над беснующеюся толпой. Охрана, расшвыривая ничего незамечающих людей, железной рукой пробивает им путь. Они движутся в мою сторону, и я начинаю кое-что понимать.

Кажется, расточительность гостьи совсем неслучайна, — тяжело вздыхаю, — сейчас, Валерия, с тебя возьмут сторицей за спасение от жуткой участи быть разорванной на части. Пусть и от великой любви, но тебе ведь от этого легче бы не стало. Потираю, огромный синяк на левой руке и замечаю, что перстня на пальце тоже нет.

— Любовь народа оказалась не такой уж и бескорыстной. — Стараюсь иронией залить охватившее меня разочарование и апатию.

Охрана богатой гостьи расчистила дорогу, и паланкин, плавно покачиваясь, проделал последние метры. Огромные полуголые носильщики останавливаются прямо напротив меня и опускают неподъёмную ношу на мостовую.

Продолжаю сидеть и пялиться на своих спасителей, а мои защитники, наконец, вспомнив о своих обязанностях, выдвинулись вперед, заслоняя меня своими широкими спинами.

Шелковая занавесь на носилках раздвинулась, и мягкий, знакомый голос произнес.

— Садитесь ко мне, Валерия, я отвезу вас в лагерь.

Этот голос мне никогда не забыть, «теплый и душевный», как шипение змеи. Лингерда Истариэл собственной персоной, вот кому я обязана жизнью. Что ей здесь надо? Стоп, а почему ты подумала, что спасать сыночка приедет отец? Мамаша у него тоже еще та штучка. Повезло же парню.

Эта дама вызывает у меня озноб, и садиться с ней в одни «сани» у меня нет ни малейшего желания.

— Пожалуй, я уж как-нибудь сама.

Лингерда высунула голову.

— Вы себя видели? Так и пойдете через весь рынок? — Аккуратно уложенная прическа под вышитой жемчугом шапочкой чуть покачнулась.

Еще раз оглядела себя. Да уж, выгляжу феерически. Делать нечего, придется лезть в «осиное гнездо».

— Возвращаемся. — Бросаю своей охране и, встав, ковыляю к паланкину. Может оно и к лучшему, на своих двоих я бы еще не скоро добралась.

Забираюсь вовнутрь и устраиваюсь на мягких вышитых яркими цветами подушках. Носилки плавно поднимаются и под крик команды гиганты делают первый шаг. Откидываюсь на спинку и слышу из затемненной глубины вкрадчивый голос.

— Как же ты так неосторожно?

Поднимаю взгляд на хозяйку сего неоднозначного транспортного средства.

— Опыт, сын ошибок трудных.

Лингерда усмехнулась.

— В этом я уже успела убедиться, опыта у тебя маловато, но сказано хорошо.

— Это Александр Сергеевич сказал, не я. — Обращение на «ты» режет мне слух, давненько никто мне не тыкал, все больше Ваше Высочество, но чувствую это она специально. У нее есть предложение и «ты» его часть.

— Честно говоря, я ждала твоего мужа. — Продолжаю, тоже снижая градус вежливости.

— Муж рвался приехать, как он сказал — поучить щенка и залетную фифу уму разуму, но я уговорила его не делать этого.