Неистовая королева (СИ) - Борей Алиса. Страница 54
Мать Всех Ветров вряд ли вмешается, — шепчу про себя, — но меня, надеюсь, простит. Ведь ради благого дела.
Зову своего демона.
Варга, помнишь как на ипподроме. Дай мне голос, так, чтобы всех их, — показываю рукой вниз, на площадь, — пробрало до печенок.
До печенок, — довольно хмыкнул демон, — это мы можем.
Встаю на самый край ступени, мой взгляд нацелился на надвигающуюся толпу. Чувствую бьющую оттуда злобу и ненависть, настолько сильную, что перехватывает дыхание. Успокаиваю себя, представляя каменное лицо богини. Грозное и скорбное. Именно так надо говорить с этими людьми. Развожу руки в стороны и начинаю.
— Остановитесь, дети мои!
Варга, по-моему, перестарался — звуковая волна ударила, сотрясая стены домов и разбивая окна. Толпа, ошарашенная падающим с небес голосом, мгновенно остановилась. Ярость на лицах сменилась страхом и непониманием, а голос по-прежнему грохочет над площадью, чугунным молотом вбивая каждое слово.
— Опомнитесь, неразумные! Как вы посмели принести оружие на мою площадь!
На лицах проступило озарение. Многие упали на колени, и над всей площадью пронесся благоговейный шепот.
— Матерь Ветров!
— Как посмели поднять оружие перед ликом моим! Нет вам прощения!
Теперь уже вся площадь на коленях, оружие брошено на землю и каждый старается отодвинуть его подальше от себя. Отовсюду несутся жалобные мольбы. Люди забыли про меня и не смотрят на маленькую фигурку у края лестницы. Все взоры устремлены к небу.
— Прости нас!
— Прости, Светлая Мать, нас неразумных. Из-за демонов все…
Мои губы разочарованно кривятся.
— Не там! Не там, глупцы, вы ищете демонов. Вглядитесь в глаза тех, кто звал вас к бунту, тех, кто дал вам оружие и вы найдете. Увидите! На самом дне, в самом темном уголке их поганой души вы узрите демонов.
Со злорадством отмечаю, как стащили с бочки горластого старика, как взметнулись к верху и пропали его голые ноги.
— Прости нас, Великая Мать! — По-прежнему гудит площадь.
— Прости!
Так, вижу, как серые послушники трибунала потянулись с площади — пришла пора быть милосердной.
— Прощаю вас, дети мои, ибо не ведаете вы, что творите, но спрошу строго с пастырей ваших, что допустили грехопадение и святотатство!
На перепуганных лицах впервые появляются радостные улыбки. С разных сторон теперь слышатся хвалебные крики.
— Ты великая!
— Ты милосердная!
Ну вот, совсем другое дело, а то заладили ведьма да ведьма. — Настроение улучшается. — Что дальше? Хорошо было бы разогнать всех по домам.
Делаю вдох, и мой голос проходится по головам ураганным ветром.
— Прощаю вас, но видеть боле на площади своей не желаю. Убирайтесь с глаз моих! Расходитесь по домам и молитесь о прощении грехов ваших!
Народ почти сразу начинает покидать площадь, кто как, кто ползком на коленях, кто пятясь задом и отвешивая поклоны, но пространство пустеет прямо на глазах.
Встряхиваю головой, сбрасывая напряжение и прогоняя Варга из своего сознания. Он послушно уходит, оставляя как обычно тошноту и головокружение. Минуту прихожу в себя, а затем оборачиваюсь назад. С удивлением обнаруживаю Лидарона, стоящего на коленях. Губы лихорадочно шепчут молитву, лицо застыло в благоговейном экстазе.
Ну, а что ты хотела, — говорю себе, рассматривая склоненную голову короля, — твой муж такой же продукт своего времени, как и остальные.
Кстати и остальные, вся свита и гости, все склонив колени, молятся, заполонив пространство под колоннадой.
Устало присаживаюсь на ступеньку, чувствую такую дикую усталость, что даже рукой не могу пошевелить. Надо передохнуть, заодно может и молитвенный экстаз закончится.
Изредка посматриваю на короля и свиту.
Вроде бы никто не связал звучащий голос со мной. Вон как усердно молятся, давненько видать так искренне не отбивали поклоны.
Прислушиваюсь, с одной из улиц доносится нарастающий топот лошадиных копыт. Через мгновение на опустевшую площадь, грохоча подковами по мостовой, вылетает первый отряд рыцарской конницы.
— Вот и кавалерия. — Киваю поднимающемуся Ристану. Счастливчик единственный кто не молился и не падал на колени, но это понятно. Спасибо хоть вопросы не задает.
Он садится рядом, и мы вдвоем смотрим, как обескураженные рыцари вздыбливают коней и гоняют редких горожан не успевших покинуть площадь.
— Надеюсь на сегодня все. — Говорю, даже не смотря в его сторону. — Больше мне уже не выдержать.
Счастливчик молча кладет свою ручищу на мою ладонь и лишь сочувственно пожимает.
Глава 37. Свадебный пир
Огромный зал переполнен светом. Тысячи свечей только в семи великолепных люстрах, блистающих где-то под высоченным арочным потолком, не меньше в тяжелых бронзовых светильниках, развешенных вдоль стен. Бесконечный п-образный стол ломится от еды и вина. Королевская казна решила не мелочиться. Ведь завтра решится все, или незачем будет экономить, или не для кого.
Я успела лишь сменить платье и умыться, мы слишком задержались. Вообще сегодняшняя церемония войдет в историю по количеству заглавных «впервые». Первое в истории королевства покушение на королеву, впервые пролилась кровь у храма Матери Ветров. Слишком много событий и нервных потрясений. Все устали, жаждут поскорее усесться за стол и накинуться на еду и вино, но не могут бедолажки, вынуждены ждать жениха и невесту. Первыми к столу должны пройти король и королева, а мы все не идем. Во-первых, я переодевалась, во- вторых, я расклеилась, и мне надо было побыть в одиночестве. Выставив всех за дверь, забралась с ногами в кресло и сидела в нем в полной темноте, пока не пришел Ристан. Кроме него никто войти не решался, после сегодняшних событий меня стали реально побаиваться. Представляю, что обо мне рассказывают в дворницкой или на кухне, что-нибудь типа — она перегрызает зубами горло и ест на завтрак младенцев.
Счастливчик меня не боится, он молча зажег свечи и, ничуть не смущаясь моих обнаженных плеч и шелковых нижних юбок, присел на корточки рядом с креслом. Два голубых глаза на изуродованном лице нашли взгляд испуганной, безумно уставшей женщины и мягко по-доброму улыбнулись.
— Ты спасла сегодня этот город. Спасла тысячи невинных жизней. Я горжусь тем, что служу такой королеве. — Наглец произнес это так, словно вручил мне нобелевскую премию. Сказал, поднялся и пошел к выходу.
Вот засранец, — во мне шевельнулось беззлобное раздражение, — он гордится, видите ли, а ты изволь соответствовать. Даже покапризничать не дадут, тогда какая радость быть королевой.
— Ладно, зови всех. — Мой крик застал его уже у самых дверей.
Счастливчик молча распахнул двери, в которые тут же ворвались мои фрейлины во главе с Неей. Новое платье мало отличалось от старого, такой же голубовато-серый цвет, глухой воротник и дурацкое жабо на груди. Этакая викторианская статс-дама. Тьфу! Но спорить не было ни сил, ни времени. Я благодарна уже за то, что с меня сняли, наконец, этот чудовищный «хиджаб».
Все торопятся, суетятся. Чувствуется, что где-то совсем рядом гремит гром королевского гнева. Плевать, пусть поорет!
Волосы зачесаны назад и элегантной волной убраны в золоченую сетку. Выходим. Девочки нервничают, стараясь всеми силами ускорить мой шаг, но я пресекаю эту возню на корню.
— Не дергайтесь!
Анфилада, лестница, коридор. Гулко стучат каблуки по мраморным плитам. Вот и парадная приемная, перед нами распахиваются двери. Король, красный и злой как черт, выскакивает, будто караулил у замочной скважины.
— Ну, наконец-то. — У него на лице написано нестерпимое желание поскандалить.
Не хочешь быть жертвой, нападай первой — вот золотое женское правило. Поэтому сходу заявляю.
— Сколько вас можно ждать, Ваше Величество, если вы король, так остальных можно за людей не считать? — С интересом наблюдаю, как у Лидарона отвисает челюсть.