Военное закулисье на сломе эпох - Дьяков Владимир Анатольевич. Страница 23

Замы спрашивают, что там такое случилось, говорю — там разберетесь. Никто, правда, не жаловался, что сегодня 1 января и выходной день. А сам думаю, что горе-командира этого надо куда-то убрать, а то он принесет такое ЧП, что потом годами не отмоемся. Вот так встретил 1984 год.

В 1985 году полк выполнял ТУ с БС в марте, то есть мы открывали полигон «Балхаш». Погрузились в эшелон в феврале, прибыли на станцию Сары-Шаган в первых числах марта. Погода — мороз до минус 10°, ветер и снег. Причем пустыня голая, и на дорогах, где есть какая-нибудь возвышенность или низина, снег набивается так, что и трактором пробить нельзя. Застревали тягачи КрАЗ-255 с ракетами.

Прибыв в район первой площадки, развернули палаточный лагерь. План разработан был детально. Каждый расчет дивизионов знал, что нужно делать при развертывании лагеря. Первым делом трактор «Беларусь» с ковшом роет траншею под туалеты. Потом разворачивают пищеблок, ставят «авроры» — умывальники в виде металлических бочек на треногах, в бочку вварена труба, снизу заварена и на расстоянии 15–20 см вырезано отверстие. В трубу через отверстие наливается солярка с водой и поджигается, через 30 минут вода в бочке горячая.

Каждый дивизион развернул утепленные палатки (УСБ) на 80 человек, в каждой палатке — две штатные печки (буржуйки). Мы с собой привезли в эшелоне КрАЗ угля и разобранные солдатские кровати. Раньше брали несколько двухъярусных кроватей, ставили в палатке по краям, а между ними укладывали доски, куда клали постели. Но мы отказались от этой практики. На бортовые КрАЗы грузили разобранные кровати. Их быстрее собирать и устанавливать в палатке, личному составу удобно спать и отдыхать, остаются проходы между двух кроватей.

Палаточный городок разворачивался в течении полудня: палатки для личного и офицерского состава, столовые, пищеблок, санчасть, умывальники и туалеты. Автопарк оборудовался на следующий день с оградой, КПП, шлагбаумом.

Хоккейная команда 736 ЗРП.

Первую ночь спали в одежде, а на второй день в палатках уже было до +25°. Это при 15-градусном морозе и сильном ветре со снегом. Утром, когда поднимали кухонный наряд, они поджигали «авроры», и к подъему в 6:00 личного состава в умывальниках была теплая и даже горячая вода.

Приняв боевые позиции и технику, мы приступили к ее расконсервации. Начали вычищать снег с окопов с пусковых установок. Снег приходилось пилить пилами на большие кубы, до того он был утрамбован, что не брала ни какая лопата. Солдаты брали листы железа, прожигали края, делали из проволоки ручки и на них вывозили снег с ПУ.

Технику расконсервировали и принялись за полугодовые регламентные работы. ЗРК С-200 была особенно плохо законсервирована на зиму. На кабинах К-1 (приемо-передающие системы) кабельные люки от антенн внутрь электронной части кабин, были плохо закрыты, все кабельное хозяйство залито водой и замерзло. Надо было отогреть, высушить, прочистить все соединительные муфты и высокочастотные фишки, и только после этого включить под напряжение, а это время. А стрельбу по каким-то причинам перенесли с 14 на 11 марта.

Нам был выделен наряд сил на боевую стрельбу, это высокая скоростная ракета-мишень РМ-205 для С-200В со сосредоточением огня двух дивизионов с расходом ракет по одной. И мишень «Звезда-2» для С-75В, высотная скоростная с пикированием на объект под углом 45 градусов с высоты 20 км. Ее начали применять впервые в конце стрельбового сезона в 1984 году. Из всех пусков по ней 80 % были неудачными. При старте с дальности 100 км пикировать она начинала с дальности 70–60 км. Оснащена она была линзой «Люнеберга», которая уменьшала отражающую поверхность мишени, и когда она начинала пикировать под углом 45 градусов, то ее радиолокационно наблюдаемая поверхность вообще сводилась к нулю. То есть, ее надо было обнаружить и захватить на сопровождение до начала маневра.

С начальником ЗРВ армии генерал-майором Тимоновым К. В. мы проанализировали предыдущие стрельбы и заметили одну особенность. Чтобы уничтожить цель по классической схеме, пуск надо проводить на дальность 38–39 км, чтобы встреча ракет с целью была на дальности 20 км в гарантированной зоне поражения.

А особенность была в том, что мишень, которая летела на высоте 18–19 км, когда уходила в пике, то с дальности в районе 40 км начинала резко идти вниз и, не входя в зону поражения, на дальности 25–23 км врезалась в землю и ракеты проходили без подрыва. Когда стали подпускать ближе и пуск делать на 30 км, цель в зоне поражения, то она на высоте 10 км уже входила за ближнюю зону поражения и опять ракеты проходили без подрыва.

Так вот, когда мишень шла на высоте 20 км и выше, то она выполняла заданную программу, а когда на высоте 18 км и ниже — уходила в пике резко вниз и не входила в зону поражения. Мы и решили: если цель летит на высоте 20 и выше, даю команду дивизиону на ее уничтожение, если ниже — «запрет пуска».

Мы проводили тренировки с расчетом кабины «У» ЗРДн С-75В и определяли высоту полета мишени не только по данными высотомера ПРВ-17, а по прибору высоты оператора ручного сопровождения по дальности. Но все это — теория, и вероятность события 0,5.

Но для меня, как командира, встал вопрос: мишень летит на высоте 19 км и я задерживаю пуск, мишень выполняет программу, пускаем позже, цель выходит из зоны, ракеты без подрывов, цель пропущена. На полк выделено две мишени, одна пропущена, коэффициент реализации огневых возможностей 0,5 оценка полку за ТУ с БС неудовлетворительно. То есть, полк не способен выполнить боевую задачу по прикрытию военных и промышленных объектов страны. Выводы?

Если бы на полк было выделено 3–4 мишени, тогда при пропуске одной, можно было натянуть оценку «хорошо», в крайнем случае «удовлетворительно». Что делать? Обсудил этот вопрос с начальником ЗРВ корпуса полковником Денисюком В. П., настоящий мужик был.

Пошли к командиру корпуса, генерал-майору Петрову Ю. П. Выслушав нас, он спросил, что я предлагаю. Я ответил, что ничего не предлагаю, а констатирую факт. На что он ответил: уничтожишь все мишени — грудь в крестах, нет — голова в кустах. Вот так, все время на грани выживания.

11 марта 1985 года — стрельбовой день. В 7:00 утра все прибыли на позиции АКП, включили технику, еще раз проверили параметры. Проблема: нет ракет на стартовых позициях. Зам по вооружению еще вчера убыл на технические площадки за ракетами — оказывается, там технологический поток шел ночью. Смещение стрельб на три дня раньше, и еще кроме нас три части стреляют. По связи запрашиваем, доклады — колонны выходят, колонны вышли. В 9:00 на КП и стартовые позиции прибыли старший технический руководитель и инструкторы. По плану в 10:00 готовность № 1 к отражению удара реальной авиации, то есть выполнение учебных стрельб. После учебных — боевые стрельбы.

Что делать? Если доложить, что нет ракет и не готов к выполнению боевых стрельб, то оценка за ТУ с БС снижается на один балл… Запрашиваю начальника штаба, он поддерживал связь с замом по вооружению. Докладывает: колонны с ракетами на марше, а расстояние между техническими позициями и стартовыми где-то 100 км. Думаю, пока не буду докладывать — отработаем учебные стрельбы, а за это время прибудут ракеты. Но если для С-75В нужно 10–15 минут, чтобы зарядить ракеты и проверить ответы, то для С-200В по правилам надо провести юстировку и облетать головки самонаведения (ГСН), для этого нужно время.

Подведение итогов ТУ с БС.

А тут еще идет информация с командного пункта, что в связи с погодой вылет авиации задерживается, и сначала будем выполнять боевые стрельбы. Ну, думаю, все, приплыли. В это время доклад с ЗРДн С-75, что на позицию прибыла колонна с тремя ракетами. А по ракетам С-200 информации нет, не можем добиться, во сколько колонна выехала с технической площадки, и связи с колонной нет. Можете представить, какая обстановка была на АКП и стартовых позициях дивизионов.