Право первой ночи - Айвори Джудит. Страница 3

— Ушла. — Нелл кивнула в сторону задней двери и снова просияла, когда Мик бросил подвязки на стол. — Ох, вот шикарная вещица! — Она, смеясь, вертела подвязки и восклицала: — Они в десять раз милее той жуткой пары, которую выбрала леди Виттинг!

— Я говорю про другую леди! Такая высокая, она мерила платье! Она что-нибудь купила?

— Мы перелицевали для нее несколько платьев.

— Она забрала их с собой?

— Нет, их доставят ей домой.

— Тогда положите их ей в пакет, ладно?

Нелл любовалась подвязками, намотав их себе на запястье. Такие мягкие, такие удобные! Простые и красивые — совсем как те ножки, что он видел сегодня в зеркале!

— Не думаю, что она примет от вас такой подарок, мистер Тремор, — рассудительно заметила белошвейка. — Она достойная леди. Мисс...

Мик наклонился, опершись рукой о ее рабочий стол, и ласково зажал ладонью ее рот. Он не хотел знать имя. Он вообще не хотел ничего знать о той леди, что пряталась за ширмой. Ему было вполне достаточно того, что он уже знал.

— Ну так скажите, что это подарок от вас.

— От меня?..

— От заведения! Ну, вроде как знак внимания постоянной клиентке, понимаете? Ей вовсе ни к чему знать, откуда они взялись!

Ну разве не превосходная выдумка? Завтра утром где-то по Лондону будет разгуливать леди в чудесных подвязках, словно специально созданных для ее стройных ножек! Вот теперь Мик почувствовал себя настоящим героем — хотя его затея изрядно попахивала чем-то непристойным.

От приятных мыслей его отвлекла совершенно неожиданная выходка Нелл. Она вскочила со стула и жарко зашептала ему в лицо:

— Никто не узнает, если мы... — Она замялась и выпалила единым духом: — Папенька спит наверху, над лавкой. Он всегда работает по ночам. И братец мой тоже. Мой дядя и кузены вышли в город, а тетя Милли занята с клиенткой. Никто не узнает, если... — Девушка замолкла, переводя дух, и закончила: — Если я приведу в порядок вашу рубашку!

— Мою рубашку? — опешил Мик. — А с ней что-то не так?

— Дыра! — Трепетная ручка как бы невзначай легла ему на грудь.

— Нет, у меня...

Мик с опозданием обнаружил, что ошибся. Проворный пальчик ловко зацепил ногтем ткань в том месте, где шов уже стал расходиться, и проделал там изрядное отверстие.

Нелл охнула — скорее от восторга, чем от досады. Голубые глазки томно прикрылись, а на лице расцвела улыбка.

Ну, дела! Мик хохотнул. Уже целую неделю он обхаживал эту тихоню, но ему так ничего и не обломилось, пока он не поймал мышь, а баронесса не стала строить ему глазки.

Ну что ж, хотя бы Нелл понимает, что действительно красиво, а что просто дорого стоит. Чего же он теряется? И Мик моментально понял: Нелл слишком маленького роста. А Мик отныне больше всего ценит в женщинах длинные ноги.

Мик попытался отстранить Нелл и затряс головой в знак немого отказа, однако шустрая девица уже успела добраться до застежки его брюк. Если так и дальше пойдет, он и моргнуть не успеет, как останется в чем мать родила! Мик снова схватил Нелл за руки, но она стала вырываться. И будь он проклят, если это не завело ее еще сильнее! Она была не прочь побороться, чтобы в конце концов уступить «грубой силе». Излюбленный дамский прием.

И что теперь прикажете делать? Положение было аховое!

А в следующую минуту стало критическим!

— Нелли! — Оказывается, тетка была не так занята, как рассчитывала племянница. — Нелл! Что ты делаешь...

Увы, Нелл хватило каких-то секунд, чтобы окончательно расправиться с пуговицами на рубашке Мика. Искусная в любом рукоделии, она успела отодрать их почти все!

И с этого момента лавка почтенной тети Милли превратилась в сущий ад.

Глава 2

Эдвина Генриетта Боллаш сидела в главном зале чайного заведения Эбернети и Фрейга и не спеша ела лучшие в Лондоне пирожные с кремом, когда с улицы донесся совершенно непристойный шум: можно было подумать, что дюжина кошек сцепилась со сворой собак из-за куска печенки. Посетители один за другим отвлекались от чая и оглядывались на дверь, прислушиваясь к нараставшему шуму. А потом как-то внезапно — кое-кто даже испуганно вскочил с места — источник этого шума проник в чайную через широкие двойные двери.

Рослый полуголый мужчина в распахнутом пальто, из-под которого виднелась лишенная пуговиц рубашка, и наполовину расстегнутых брюках с разбегу влетел прямо на середину зала.

— Да отстаньте от меня! — выкрикнул он, едва увернувшись от тяжелого зонтика, просвистевшего в опасной близости от его виска.

— Болтун! — верещала женщина, ловко орудовавшая столь необычным оружием. — Крысолов поганый! — добавила она, сопровождая свои слова новым ударом зонтика.

Тут в чайную вбежал пожилой мужчина, а следом еще двое, помоложе. Все трое олицетворяли собой праведный гнев и выражали отнюдь не дружеские чувства к тому, за кем гналась дама.

— Дай только я до тебя доберусь!

— Мы из тебя отбивную сделаем!

— Так размажем по стенке, что даже твоим вонючим хорькам станет противно!

Эдвина не выдержала и рассмеялась. Что за удивительное представление в чинном и благопристойном заведении мистера Эбернети!

Последней в зале появилась некая юная особа. Она рыдала и била себя кулаками в грудь, тщетно призывая прекратить погоню и пытаясь объяснить, что ничего особенного не произошло. Из чего Эдвина сделала вывод, что влюбленную парочку застали врасплох.

А публика все прибывала и прибывала. В зал вошел еще один мужчина. Потом появились два хорошо одетых джентльмена. Они заняли место в стороне, возле стены, собираясь наблюдать за этим бесплатным спектаклем, наверняка привлекшим внимание зевак с улицы.

Эдвина тоже вскочила, как и многие из клиентов, не пожелавшие оказаться на пути у столь необычной погони. Ведь неизвестно, где в таком тесном помещении можно спрятаться от опасной суеты... В итоге она угодила в самое пекло. Перекрывая женский визг, раздалось старое как мир: «Держи его!» Беглец отвечал жалобными воплями, и вся свора снова кинулась за ним, предрекая ему самую ужасную участь. Однако рослый малый с поразительной ловкостью уворачивался от жадно тянувшихся к нему рук, не забывая оставлять за собой препятствия в виде перевернутых столов и опрокинутых стульев.

Преследователи явно уступали ему в проворстве, налетая то на мебель, то на посетителей, оказавшихся на пути. С грохотом опрокинулся один стол, за ним — другой, следом полетел вверх тормашками совершенно посторонний джентльмен. Очередная попытка схватить чересчур расторопного малого привела к тому, что со стола сдернули скатерть, попутно ахнув об пол всю посуду. Шумная свора забуксовала на месте, скользя на осколках дорогого китайского фарфора и остатках чудесного пирожного с кремом.

Тем временем в зале собрались официанты. Сверкая белоснежными фартуками, они замерли, как на параде, не зная, что предпринять. На шум выскочил и сам мистер Эбернети, позабыв о сдвинутых на лоб очках. Отважный коротышка тут же ринулся в погоню за нарушителем спокойствия, криками и собственным примером увлекая за собой официантов.

Теперь преследователей стало так много, что им пришлось разделиться. Мистер Эбернети и официанты заходили с двух сторон, стараясь загнать беглеца в угол. Нелепо размахивая полами пальто, тот едва успел увернуться от маленького сервировочного столика, заставленного свежими пирожными. Зато оба крыла погони налетели на столик и повалились на пол, прямо в ошметки жирного крема и раздавленных бисквитов.

Эдвина снова не удержалась от смеха — такой уморительный вид был у этих людей, по уши вымазанных кремом. Хотя радоваться в общем-то было нечему. Для многих посетителей этого респектабельного заведения мирный субботний вечер оказался безнадежно испорчен. И Эдвина зажала рот руками, стараясь подавить неуместный хохот.

Тем временем главный персонаж разыгравшейся пьесы подобрался вплотную к двери и едва не скрылся от погони, но ему помешал разъяренный констебль.