Между клизмой и харизмой - Аветисян Самвел. Страница 36

— Что думаешь, водка Yardoff звучит?

— Звучит. Но рано размывать бренд. Ему всего два года. Пусть хотя бы до школьного возраста доживет, а там — и водка, и виски, и банк. И даже отель. Yardoff-Astoria, например. А пока мы рискуем разочаровать наше «цэгэ»…

— Кого?

— Целевую группу. Молодые профессионалы повернуты на западных ценностях. Водка для них слишком русский продукт.

— А пиво? С какого такого хуя они пьют наше пиво? Мы сделали самое дорогое пиво, сделаем и самую дорогую водку. — Ярдов подошел к хьюмидору, вынул оттуда сигару, повертел задумчиво и положил обратно. — найди-ка мне владельцев водки «Владимир». Может, продадутся.

Я нашел. Владельцами оказались — о господи! — армяне. Их было трое: Гагик, Грачик и Вараздат. Жили они в Лос-Анджелесе. Точнее, в северном его пригороде Глендейле. Пригород небольшой, но и немаленький: две сотни тысяч жителей, половина из которых армяне. Остальные — негры, мексиканцы и небольшая община индейцев чероки. Белых в Глендейле почти нет, хотя когда-то он был одним из центров ку-клукс-клана, пока здесь не появились армяне. Глендейл также известен тем, что отсюда пошла слава рок-группы System of a Down. Я позвонил в город ангелов. Меня соединили с Гагиком.

— Родом откуда будешь?

Армяне всегда интересуются корнями, ибо все армяне — братья, но не все знают друг друга.

— Родился в Тбилиси, а дед из Карса.

— Вай, серьезно? Я тоже тбилисский, и дед мой из Карса. Брат-джан, завтра вылетаем в Москву, — заверил меня новоявленный брат. — ждем вас во вторник у нас в московском офисе.

— Сколько запросят твои армяне, как думаешь? — Новость о владельцах «Владимира» нельзя сказать, чтобы расстроила Ярдова, но озадачила точно. — Почему, сука, именно армяне делают лучшую водку в России? Попросят больше трех «лимонов», пошлю их на хуй.

Армяне встретили нас по-восточному шумно и обильно. Накрыли стол, ломившийся от невообразимого разнообразия яств. Тут и долма, и хоровац, и тжвжик и кюфта, и сиг с ишханом, и бастурма с суджуком, и гата с пахлавой. Обычно такой стол накрывают на крестинах или поминках. В тесной комнате без окон, на дверях которой висела дощечка «Переговоры», собрался, похоже, весь менеджмент. Перед тем как усадить, хозяева вручили нам по тяжелому набору своей продукции. А это не только водка «Владимир», но и коньяк «Модест Мусоргский», тутовый дистиллят «Айвазовский» и горилка «Леся Украинка».

— Давайте сразу к делу. Сколько хотите за «Владимира»? — Ярдов был явно не в своей тарелке, поэтому ни к чему не притронулся. Мне показалось даже, что у него непреодолимые гастрономические разногласия с армянской едой.

Владельцы были слегка обескуражены. А выпить за знакомство? А поднять тост за успех переговоров? Гагик выразительно посмотрел на Грачика, Грачик — на Вараздата. Вараздат, в свою очередь, вернул алаверды Гагику. А тот, покрутив внушительным перстнем на мизинце и погладив роскошные усы, произнес возвышенно:

— Мы думаем, справедливая цена — тридцать.

— Чего тридцать? Рублей? — оживился Ярдов.

— Почему рублей? Евро.

— Евро? Даже не долларов? — Радость Ярдова оказалось преждевременной, — Да вы охуели. Да вся ваша Армения столько не стоит.

Насчет стоимости Армении я бы поспорил с Ярдовым, а вот ценой за «Владимира» возмутился тоже. На следующий день я позвонил Гагику:

— Что это было, дорогой? Какие, к черту, тридцать «лимонов?» Больше трех вы не стоите. И Ярдов готов был столько заплатить.

— Брат-джан, мы только сели за переговоры. Это была наша первая цена. Не обижайся, но твой босс не умеет торговаться. Почему не назвал свою цену? Мы бы согласились и на два «лимона».

История с водкой на время забылась. Ярдов улетел кататься в Куршевель. Вернувшись с лыж, он спросил:

— Что с водкой?

— А что с водкой? — пожал я плечами. — Ах да! Армяне готовы уступить за два «лимона».

— За два, говоришь? — задумался Ярдов. — Дорого. Сторгуйся за лимон.

«Ка-ак дорого? Вроде за три был готов?» — подумал я, а вслух покорно произнес: — Хорошо, попытаюсь.

— Хотя погоди, — опять задумался Ярдов, — в задницу твоих армян. Сами сделаем.

— Черт, вспомнил. Посмотри, какая водка появилась. Знакомый бармен угостил. «Белуга» называется. — Я вынул из шкафа бутылку и поставил перед Ярдовым.

— А что пустая?

— Выпили с ним.

— Найди мне хозяев. — Ярдов повертел бутылку и бросил в мусорное ведро.

— Уже, — похвастался я. — владелец некто Аблитаров из Омска. Я связался с ним. Готов прилететь, когда скажем.

— Завтра пусть прилетает.

Аблитаров прилетел первым же рейсом. Встреча длилась меньше двух минут. Ярдов с ходу предложил триста тысяч долларов. Аблитаров попросил миллион. Ярдов взбесился и прогнал Аблитарова, обозвав его борзым гопником. Через два года «борзый» Аблитаров продал «Белугу» «Синергии» за двенадцать миллионов долларов. В очередной раз я убедился, как брутальный образ крутого пацана убил в Ярдове тонкое чутье предпринимателя. Но Ярдов переживал недолго. Месяц спустя он сообщил, что учредил с Генераловым, бывшим министром топлива и энергетики, совместную водочную компанию.

— Завтра вечером ничего не планируй. Встречаемся с Генераловым в ресторане Carre Blanc.

Несмотря на пятницу, ресторан был пуст. Лишь два бритых господина с рацией в ушах бесшумно болтали в углу зала. Не дождавшись портье и бросив куртки на стойку гардероба, мы спешно направились к столу Генералова.

— Извините за опоздание! Пробки, — соврали мы.

— Позвольте представить моих коллег. — Лицо Генералова не выражало ничего и в течение всего ужина оставалось гранитным. «Ему бы в покер играть», — подумал я. — Султан Серебров, генеральный директор «Русского алкоголя», и его зам Касьян Вадимов.

— А это мой директор по маркетингу. — Ярдов поворотом головы показал на меня. — Предлагаю его сделать руководителем проекта. У него большой опыт создания брендов. А еще неплохо разбирается в винах, так что ему и карта вин в руки.

— Насчет вина — явное преувеличение, — робко возразил я.

— Не скромничай! Закажи Petrus, но только 82-го года.

Chateau Petrus 1982 стоил 4490 евро. Строчкой ниже в карте значился Petrus 1981, но уже за 1990 евро. Я отвел в сторону сомелье:

— Мы возьмем Petrus 81 — го года. Но вы могли бы декантировать его так, чтобы гости не видели год урожая?

— Полагаю, лучше нанять иностранных дизайнеров. Что вы думаете об этом? — обратился ко мне Генералов.

— Не знаю, — замялся я, — и у нас есть дизайнеры не хуже западных. Водка все же русский продукт. У иностранцев иная ментальность, иная эстетическая культура. Боюсь, мы получим водку a la Russe. Помните образ русского Ивана Драго, которого сыграл Шварценеггер? Я бы предложил питерскую команду Coruna. Ребята крепкие, мы с ними делали дизайн упаковки пива, пельменей и много чего еще.

— И в Москве много сильных агентств, — включился в разговор Вадимов, — Buzina Branding, Zadrot WPF.

— Кто? Задрот? Какие они нах… на фиг дизайнеры? Я им даже сортир не доверил бы расписать, — непонятно, отчего Ярдов был зол на Zadrot.

— Позвольте все же настоять на западных специалистах, — Генералов был все так же невозмутим.

— В таком случае предлагаю соломоново решение. Давайте привлечем сразу два агентства. Западное финансируете вы, а мы финансируем «Коруну». Предлагаю выпить за это. — Не дожидаясь остальных, Ярдов пригубил вино и выразительно причмокнул.

Покидая ресторан, я признался Ярдову в подмене вина. Он сначала вскипел, потом зашипел, но быстро остыл и, довольный, улыбнулся.

Coruna, увы, отказалась от сотрудничества по этическим соображениям. Как объяснил Ким, владелец агентства, они не работают с социально опасными продуктами и политиками. Так что выбор остановили на московской «Бузине Брендинге» и на Claessens Brand Design Specialists из Амстердама. В портфеле голландцев были такие работы, как Stolichnaya, Kremlevskaya, Wyborowa, Ketel One.

Уже на следующей неделе Султан Серебров, Касьян Вадимов и я вылетели в Голландию знакомиться с Claessens. Остановились в отеле в центре Амстердама, неподалеку от Музея Ван Гога. Я предложил сходить туда. Когда еще представится такая возможность? Ребята согласились, но музей по понедельникам не работал. Стоя у входа в музей, мы решали: куда себя деть? Встреча с голландцами завтра, ужинать еще рано, бродить по городу зябко. По обе стороны от входа в музей возвышались бетонные кашпо, полные навоза. Из них, не ведая стыда, росли жирные подсолнухи. Пахло метаном, но проницательный Султан умудрился учуять иной запах — манящий аромат травы.