Цена соблазна (СИ) - Гринберга Оксана. Страница 14
Он говорил ей, что у него нет жены, но Майя вполне за нее сойдет...
Теперь на ее кухне хозяйничал совсем другой мужчина – в обманчиво выцветшей футболке с логотипом"Дольче" и темных джинсах, облегающих крепкие бедра. Сунул ей в руки бумажный стаканчик с кофе – капучино, как она и любила, – и наказал сейчас же выпить, а то она на человека не похожа. Бесцеремонно полез в посудный шкаф, достал расписное блюдо, выложил на него какие-то сладости – кексы, орешки, посыпанное шоколадной крошкой печенье – и поставил перед ее носом.
Затем обратил свой взор на Орелию и сына, все еще расхаживающего по квартире в пижаме. Сказал няне на английском, чтобы та одевала Никиту. Нет, в ее услугах они не нуждаются, так что сегодня у нее свободный день. Порывался было дать денег, но тут Майя решила, что пора выходить из ступора.
- Артем, сейчас же прекрати! – заявила ему, уставившись на купюры в руках Спасского и на растерянное лицо Орелии. – По какому праву ты распоряжаешься в моей квартире и в моей жизни? Не надо никому и ничего платить! – Она давно уже рассчиталась с няней, выдав той приличную сумму на расходы. – И вообще... Тебя кто-то сюда звал?! Что ты здесь забыл?
- Сейчас мы все вместе поедем в больницу. – Артем на ее вспышку гнева внимания по привычке не обратил, но преследовать Орелию с целью дать той денег перестал. – В какой он, в Первой?
- Да, Первой Городской, в хирургическом, – отозвалась Майя машинально. – Операция закончилась, но он все еще в реанимации. Не знаю, пустят ли меня к нему или нет, но я поеду… Мне сказали, что он пока еще без сознания, - Тут Майя замотала головой, потому что слезы снова подступали к глазам, хотя она твердо сказала им "нет!"
Артем уселся напротив нее – на вчерашнее Родькино место! – и посмотрел Майе в глаза.
- Марусь, ну все... Все, хватит уже плакать! Он жив, и это самое главное.
- Жив, – всхлипнула она. – И он поправится, обязательно!
Артем кивнул.
- Что произошло? Ты так толком ничего мне не рассказала.
Потому что она так толком ничего и не знала.
- Мне позвонили из полиции, сказали, что на Родьку напали и избили. Ночью, когда он возвращался домой... – В Н-ске Родька всегда останавливался у своих родителей. – В его телефоне был мой номер. Вернее, я оказалась последней, кому он вчера звонил. Полиция спрашивала, не знаю ли я что-то... Но я ничего знаю! Ничего, ничегошеньки не знаю!
- Марусь, прекрати истерику. Все будет хорошо, – заявил ей Артем. – Мы сейчас поедем и сориентируемся на месте. Но тебе все же не помешает переодеться, – он кивнул на ее рабочий комбинезон, который Майя, поговорив с полицией, бездумно натянула после ванной.
И она покорно поплелась в свою комнату. Вытащила из шкафа джинсы, какую-то блузку, мазнула расческой по волосам, собирая их в хвост. Уставилась в зеркало на свое бледное отражение с покрасневшими глазами и помотала головой.
Это… Это нисколько не свидание, и ей совершенно все равно, как она выглядит!
Когда вернулась, Артем подсыпал Никите, сменившему пижаму на майку и шорты, в тарелку с молоком кукурузные хлопья, а Орелия с независимым видом заваривала себе кофе.
- Вчера утром Родька забегал ко мне, и мы тоже пили с ним кофе... – начала Майя, но тут осеклась, потому что в голову пришла крайне странная мысль.
Ровно день назад Родька вот так же сидел на ее кухне и увлеченно разглагольствовал о теории заговора. О том, что кто-то сознательно обрекает их одноклассников на страдания.
Он утверждал, что им с Майей удалось вырваться, избежать этой череды трагических случайностей, уехав из Н-ска. Но, стоило Родьке вернуться в родной город, как проклятье 11 «А» его все же настигло.
Могло ли это быть простым совпадением или же ночное нападение – очередное звено в заколдованной цепи?
- Что такое, Марусь? – спросил у нее Артем.
- Мне надо подумать, – отозвалась она тусклым голосом, опускаясь на высокий стул возле барной стойки. – Мне надо обо всем хорошенько подумать и во всем разобраться!..
Вот и Родька собирался во всем разобраться. Кажется, договорился о встрече с кем-то, кто мог пролить свет на происходящее, – но так ей и не признался, с кем именно.
- Хорошо, подумай! – согласился Спасский. – Будешь завтракать? – и потряс перед ней пачкой кукурузных хлопьев.
Майя покачала головой, удивившись тому, насколько быстро бразды правления на ее собственной кухне уплыли в чужие руки. Но сейчас было не до сопротивления – ей нужно было обо всем поразмыслить. Попытаться вспомнить – быть может, в их беседе проскользнуло то самое имя?.. Может, Родька упоминал, с кем именно он договорился о встрече? И если не у нее дома, то на выставке?
Вскоре их сын доел свои хлопья, но Майя так ничего и не вспомнила.
Спустились к машине. Артем застегнул ремни на Никиткином кресле, после чего подсадил Майю, и та, пребывавшая в задумчивости, забыла оттолкнуть чужую руку.
- Марусь, так в чем же дело? – спросил Спасский, заводя машину. – Расскажешь?
Она открыла было рот, но рассказать ничего не успела. Джип рванул с места как угорелый, заставив соседскую «Шкоду», решившую было выехать из арки дома первой, попятиться от греха подальше и благоразумно пропустить черное Артемово чудовище. Никита счастливо засмеялся, а Майя снова повисла на ремне безопасности – Спасский резко затормозил перед выездом на оживленную улицу.
- Прости, – покаянно произнес Артем. – Забыл!
- Ты дебил, Спасский! – констатировала она и больше разговаривать с ним не стала, погрузившись в размышления.
И мысли ее нисколько не были добрыми или светлыми.
***
Но стало еще хуже, когда она увидела Родьку – сначала их не хотели пускать, но Артем как-то быстро обо всем договорился, – которого, по словам его заплаканной матери, после операции ввели в состояние искусственной комы, чтобы уменьшить отек головного мозга…
Или еще из-за чего-то, Майя так толком и не поняла. Кроме одного – дела были довольно паршивыми, но могло быть значительно хуже.
Родькина мама все говорила и говорила, хотя Майя давно уже потеряла нить разговора, заблудившись в медицинских терминах. Правда, Артем оказался куда более вменяемым собеседником – Майя же смотрела и не могла оторваться от вида забинтованной Родькиной головы, его бледного лица с кровоподтеком на правой щеке и трубок, торчавших изо рта, ведущих к каким-то неведомым ей аппаратам.
Отказывалась верить, что это был их Резиновый Утенок.
Тем временем Артем, пообещав маме Родьки подключить лучших докторов, не стал ходить вокруг да около. Тут же полез за мобильным телефоном и принялся кого-то вызванивать. Дозвонился, как оказалось, через знакомых до местного медицинского светилы, и тот пообещал помочь, из-за чего Родькина мама более-менее успокоилась.
- Папа, я хочу есть! – безапелляционно заявил Никита, когда они шли подлинному, блеклому больничному коридору к выходу из больницы.
И Майя удивилась. Обычно с такими вопросами сын обращался к ней, но сегодня, похоже, даже у Никитки ее растерянный вид вызвал сомнения в маминой адекватности.
- Сейчас что-то найдем, – пообещал ему Артем и не соврал – довольно быстро обнаружил больничное кафе в фойе приемного отделения. Усадил их за столик, и тут же перед Майей и Никитой возникли две порции блинчиков с вареньем, кружка кофе и стакан компота.
- Ешьте! – приказал им, и Майя покорно потянулась за вилкой с ножом.
Не только потому, что так толком и не позавтракала, – она решила, что еда поможет ей справиться с головокружением и приступом тошноты, подкрадывающимися сразу же, стоило ей вспомнить… И она покачала головой, отгоняя непрошенные образы.
- С ним все будет хорошо, – пообещал Артем уже ей. – Родька обязательно встанет на ноги, а полиция найдет тех сволочей, кто это сделал. А если не найдет, этим займется моя служба безопасности.