Туз Черепов (ЛП) - Вудинг Крис. Страница 79

И он встретил женщину, в которую влюбился, хотя никак не ожидал, что кого-то полюбит и что кто-то полюбит его в ответ. Наглую, вульгарную, чудесную женщину, которая впервые заставила его почувствовать, что в мире есть нечто более интересное и возбуждающее, чем демонизм.

Вот почему сегодня он должен выжить. Три императора? Да он их всех побьет. И будь он проклят, если умрет сегодня, именно тогда, когда дела пошли хорошо.

Кайн поднял руку, приказывая им остановиться. Они находились в салоне, вдоль стен которого стояли низкие диваны, клавесин, карточный стол и доска для «Замков». Справа от них, за решеткой каменного камина, слабо мерцал огонь, наполняя комнату теневыми фигурами. Помимо двери, через которую они вошли, в салоне находились еще две открытые двери, выходившие в темные мрачные комнаты.

— Здесь, — сказал Кайн и жестом приказал им спрятаться.

В комнате, достаточно большой и загроможденной мебелью, было где укрыться. Плом юркнул за клавесин. Кайн занял положение за одной из дверей — предположительно за той, через которую, как он ожидал, пройдут императоры. Крейк сдвинулся за большой диван и встал на колено. Так будет легче быстро встать с тяжелым рюкзаком на спине.

— Как только они войдут в комнату, — прошептал Кайн. — Бейте по ним всем, что у вас есть. — Из-за странных гармоник, окружавших его голос, Крейку показалось, что слова выходят из его собственной головы. — Начните с скримеров, потом демпферы. Я позабочусь о двоих из них. Последнего мы схватим при помощи генераторов гармонических дуг.

«Я позабочусь о двоих из них». Почему он так уверен в себе? Что они все знают об императорах, на самом деле?

Ну, императоры гибнут, если им открутить голову. Он видел это собственными глазами. Так что человек вроде Кайна вполне способен позаботиться о них. Быть может, его пушка чем-то таким зачарована.

Быть может.

Наступила тишина, только слабые звуки боя плыли к ним через разлом вместе с тихим свистом горного ветра и хныканьем огня в камине. Демонисты не двигались, и в них начало скапливаться напряжение. Крейк выглянул из-за края дивана и вгляделся в затененную комнату за дверным проемом. И тут к нему начал подкрадываться страх, лежавший далеко за пределами того, что может выдержать сознание человека. Крейк уставился в темноту, как испуганный ребенок, полностью уверенный, что там затаились чудовище.

Тень двинулась. Он застыл. Его измученное воображение? Он напряг глаза.

Горящее полено щелкнуло, словно в камине выстрелили из револьвера. Крейк вздрогнул, но не так сильно, как Плом. Испуганный политик привстал, едва не вскочив на ноги, и замахал руками, когда тяжелый рюкзак угрожающе навис над ним. Покачнувшись, Плом опять опустился на колени, пытаясь удержать равновесие. Рюкзак тянул его вперед, так что Плом вытянул руки и оперся о клавесин. Но едва руки коснулись музыкального инструмента, как тот задвигался, ножки заскрипели по паркетному полу, все струны отозвались разом и зазвучала дьявольская какофония.

Наконец скрип и звон растаяли, наступила потрясенная испуганная тишина. Никто не осмелился двигаться или дышать. Глаза Плома стали круглыми, как очищенные яйца.

Казалось, что тени на другой стороне дверного проема стали плотными, словно патока.

А потом пришел ужас.

Он набросился на Крейка с почти физической силой, мертвой хваткой повиснув на его плечах. В грудь ворвалась паника. Рот пересох, в ушах зазвенело, сердце забилось, как безумное. Темнота в комнате превратилась в гавань тысячи страхов, но ни один из них не был больше того, что ждал за дверным проемом. Он ощущал такое плотное зло, что его капли падали из воздуха на пол.

Он должен бежать. Это отчаянно необходимо, и в его голове билась одна-единственная мысль: бежать, бежать от невидимого зла. Но он не мог пошевелиться. Все его мышцы обмякли. Клавесин опять загрохотал, и Крейк увидел, как Плом отчаянно взмахнул руками. Канцлер попытался встать на ноги, не сумел, упал на пол и неловко свернулся в клубок, его рюкзак выглядел защитной раковиной. Даже Кайну не помогло все его зачарованное оборудование. Рыцарь Центурии отшатнулся от дверного проема, обхватил себя руками и упал, ударившись о стену.

«Нет помощи. Нет надежды. Никто меня не спасет».

Крейк опустился на четвереньки и вцепился в паркетный пол. Пальцы запутались в одном из многих кабелей и проводов, окружавших его; что-то металлическое выскользнуло у него из-за пояса и с громким звяканьем упало на пол. Он содрогнулся от шума. «Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста, только бы они не заметили меня».

Им даже не нужно входить в комнату. Им нужно только знать, где находится их цель. Как он может сражаться с чем-то подобным? Как он может даже пытаться?

Страх усилился. Грудь стиснула невидимая веревка, сердце билось о ребра. Было трудно вдохнуть.

«Они могут убить тебя, только подумав об этом».

Потекли слезы, зрение затуманилось. Он посмотрел между рук и увидел предмет, выпавший из-за пояса. Металлическая сфера, подсоединенная проводами к батарее, висевшей на поясе.

Демпфер.

Он слышал в голове слова, но они ничего не значили. Он упал на бок, он больше не мог поддерживать себя. Сквозь щель в диване он мог видеть проем, находившийся в конце освещенной комнаты. Там что-то двигалось, темная фигура скользила через тень.

Демпфер.

И тут, вдруг, слова прорвались через туман в его мозгу, и он нашел их значение. Демпфер. Он может остановить страх. Он может прогнать это непереносимое чувство.

Предприняв монументальное усилие, он повернул голову. Его щека прижалась к полу. Демпфер лежал в полуметре от него. Из демпфера торчала маленькая круглая кнопка. Он попытался поднять руку и не сумел. В нем не осталось силы. Спасение лежало прямо перед ним, но он не мог добраться до него.

«Они идут они идут они идут».

Он хотел, чтобы его вырвало. Он хотел обмочиться. Слезы текли из глаз. Тело дрожало, кости превратились в желе. Сердце билось так быстро и так сильно, что каждый его удар вызывал смертную боль.

«Схвати, — сказал он себе. — Схвати его».

На периферии зрение начало тускнеть, на его краях собрались искорки. Он не мог двигаться. Так жестоко умирать, когда он так счастлив, когда у него есть…

Самандра.

И он увидел ее, она словно пуля пронеслась через его сознание. Самандра, жизнерадостная, прекрасная, кипящая жизнью. Самандра.

Он стиснул зубы, тело задрожало, рот оскалился. Он ее не отдаст. Не отдаст. Не отдаст!

Внутри него взметнулась волна, наполовину состоящая из ужаса и наполовину из ярости; он вытянул руку и ударил по кнопке демпфера.

Результат превзошел все ожидания. Сфера завибрировала и затряслась, издала низкое жужжание и обнулила смесь окружавших их гармоник. Воздействие императоров мгновенно исчезло, забрав с собой вес, придавивший его тело. Веревка, сдавившая его грудь, лопнула, и он с наслаждением вдохнул воздух.

Но, хотя он больше не чувствовал силу императоров, его собственные страх и ужас никуда не делись. У него оставалось несколько секунд до того, как демпфер выключится. Запаниковав, он пошарил на поясе, нащупал скример и нажал на кнопку. Воздух прорезал бешенный крик: дикие гармоники стеганули дом. Из соседней комнаты раздался вой императоров, их голоса слились в один холодный животный визг.

В его нынешнем состоянии это уже было чересчур. Все мысли о том, как победить врагов, исчезли; он хотел только убежать от них. И, даже не посмотрев на своих товарищей, Крейк вскочил на ноги и побежал, побежал, побежал.

Глава 30

Перестрелка — Дезертиры — Ашуа рискует — Крейк проскальзывает сквозь сеть — Отчаянное положение

Ашуа, держа револьвер обеими руками, навела дуло на цель, используя подоконник для упора. Рисковный выстрел, и снег делает его еще более трудным. Она задержала дыхание и нажала на спусковой крючок.