СДЕЛКА. Исторический роман (СИ) - Черненко Богдан. Страница 25

Ещё у триумфатора есть папа. Был, точнее. Папа -- многолетний директор НАСА Джеймс Уэбб вдруг махнул рукой со своего поста два с половиной месяца назад. Возраст. Сердце. Вдруг не выдержит счастья от победы сыночка?

И последнее, самое важное. Центр управления полетами НАСА находится в городе Хьюстон, штат Техас. В этом же городе, в 1961 году изобрели силиконовые имплантанты для увеличения женской груди. Быстро выяснилось, что увеличивать можно не только женскую и не только грудь. Не произошёл ли за истёкшие годы полезный обмен технологиями между медиками и космическими инженерами?

Документ 160

Директору НАСА

доктору Томасу О. Пейну

от руководителя рекламного агентства

"Зигмунд Фрейд и Племянник, Инк."

очень важное письмо,

21 января 1969 года

Дорогой доктор Пейн!

Поздравляю вас с назначением на пост Директора НАСА!

Да, я знаю, что президент, который президент только со вчерашнего дня, ещё не представил вашу кандидатуру Конгрессу. А когда представит, пользуясь случаем, потребуйте для меня у конгрессменов медаль "Спасителю Национальной Репутации", а если такой медали нет -- пусть ради меня её учредят.

Надеюсь, я шокировал вас таким началом. Того и добивался, профессия такая. Именно свои профессиональные навыки я хочу предложить использовать вам и вашей организации. Исключительные и выдающиеся навыки, по мнению всех моих коллег-рекламистов. А насчет медали я пошутил, я и без неё самодостаточен.

Ситуация, в которую попали США в связи с началом "лунной программы" для меня является профессиональным вызовом. Вызовом настолько серьёзным, что я готов работать без гонорара. Первое время.

Перехожу к делу. Я пересмотрел все изобразительные материалы, касающиеся полета "Аполлона 8" к Луне и назад. То есть все материалы, которые НАСА предоставляла телекомпаниям для трансляции в прямом эфире и все плёнки, которые вы передали на ТВ в дальнейшем для создания документальных фильмов и репортажей. Моя профессия, как вы понимаете, позволяет заявиться в офис любой телекомпании, запереться с бухлом и контрабандными кубинскими сигарами в монтажной и смотреть, что захочу, ночи напролёт. Именно это я и проделал, по многу раз пересматривая особенно "понравившиеся" мне места. Доктор Пейн, я всё знаю.

Даже не так.

Доктор! Я ЗНАЮ ВСЁ!

Не спешите звонить в ФБР или кто там куратор -- ЦРУ, АНБ? Я хочу помочь вам, Соединённым Штатам и истории человечества. Не больше. В конце концов, доктор, пожалейте мою печень! Сколько ещё предстоит полетов? Вплоть до "Аполлона 20", если не ошибаюсь? Мне не нужен цирроз из-за того скунса, который отвечает у вас в НАСА за подготовку материалов для общественности. Я подготовлю эти материалы лучше любого человека и животного на этой планете!

Позвольте, доктор, я, в этой связи, расскажу вам коротенькую сказку. Это старая русская сказка, и её национальность в нашей с вами ситуации, я полагаю, удвоит ваше внимание. Итак.

Каша из топора

русская народная сказка

Однажды пожилого опытного бойца, рядового заградотряда, командировали в дальний гарнизон. Путь предстоял не близкий, но сухой паёк солдату не выдали. В каптёрке ему выдали топор и сказали - крутись, как хочешь. Вероятно, имелось в виду, что солдат сможет по пути нарубить в лесу дров, чтобы обменять их на еду или, для тех же целей, предполагалось задействовать топор более очевидным способом, сказка скрывает подробности. Солдат, однако, нашёл третий способ использования топора. На исходе первого голодного дня своей командировки, солдат напросился на ночлег в крайнюю избу попавшегося по пути села. Хозяйка избы, одинокая старуха была старуха, как старуха, только жадная. На ночлег пустила, а поесть-перекусить солдату с дороги не предложила. Нету, говорит, служивый у мяня ничего из яды. Бедная я. А у самой щеки жирные, вздохи сытые. Соврала старая, короче.

Почесал солдат бороду. Похожи мы с тобой, бабуля, говорит, и я бедный, и у меня ничего нет, кроме вот этого топора, и показывает топор, значит. Взбледнула старая лицом. О, не беспокойся, хозяюшка, успокаивает солдат, я - по третьему варианту. Сейчас мы с тобой из этого топора сварим кашу. Кашу, спрашивает старуха. Из топора. Сварим, не верит старая. А как это? Тащи, хозяйка, котёл, наливай воду, возжигай огонь, а я топор помою пока, говорит солдат.

Зажгли, поставили, вскипела, опустил солдат топор в воду и смотрит, довольный, на старуху, по лицу видно -- сытный ужин предвкушает. Не верит старуха, смотрит во все глаза, на солдата, на топор в кипятке. Варится топор, улыбается солдат, берёт солдат ложку и пробует отвар. Ух, хороша каша будет, только вот соли бы, хозяюшка. Соль-то у меня есть, служивый, на вот, посоли кашу свою. Посолил. Пробует. Ещё лучше будет каша, бабуля, вот только бы крупы добавить. А и крупа найдётся, солдатик, на вот мешочек, заправь сколько надо. Варится топор, скоро каша готова будет. Совсем чуть-чуть осталось, маслица бы и на стол накрывай, хозяйка! Да вот же у меня кусочек завалялся масла-то. Готова, каша, бабушка! Неси тарелки-ложки, хлеб, чай, сахар -- ужинать будем!

Сидят, кушают. Со второй ложки распробовала кашу старуха и за обе щеки наворачивает, расхваливать не забывает. Ай, да топор! Ай, да солдатик! Вкуснейшую кашу сварил небывалую. Солдат кушает с отменным аппетитом, чувствуется, и физически насыщается и глубокое моральное удовлетворение испытывает. Поужинали. А когда топор-то есть будем, солдатик, старуха спрашивает. Так не готов топор, ему ещё вариться и вариться, да и деревень на пути у меня много и хозяек таких, как ты, бабуля. Потом доварю и доем.

Вот и сказке конец. И солдат сыт, и у старушки новые жизненные впечатления.

Эта сказка, дорогой доктор, и всё, что я видел по "Аполлону 8" очень похожи. За одним исключением: был топор, был огонь, был котёл, что-то бурлило-кипело, были лучшие парни -- соль земли американской, крупы не было, доктор. А без крупы и масла и последующие хлеб-чай-сахар и ложки-тарелки стали бутафорскими, из зрительного зала не разглядеть, да и не важно, потому что главного не было. Каши не было.

Лично мне, доктор Пейн, не особо интересно, что у вас там на кухне варится. Но это интересно зрителю. Люди хотят полноценных вкусовых ощущений. Жадная старушка должна первое -- унюхать запах каши, второе -- почувствовать её вкус у себя во рту. Насытится ли она после всего этого на самом деле -- не имеет значения, всем родственникам и соседям она скажет, что сыта необычайно.

Говорят, старт следующего "Аполлона" уже через полтора месяца. А всего в этом году будет четыре полета по лунной программе. Доктор! Увольняем скунса и всех гиен из отдела маркетинга НАСА и заключаем контракт со мной. Иначе вас уже в этом году разоблачат нахрен и выставят лузерами перед всем народом США. И, в свою очередь, уже народ США будет выглядеть дебилами перед всем миром, ведь это из их налогов вы скунсам деньги платите.

А теперь то, ради чего я это письмо и написал -- пример, так сказать, моих исключительных способностей.

"Аполлон 8" облетел Луну 10 раз. Об этом имеются кинопленки. Камеру держал кто-то из экипажа и снимал шар Луны через иллюминатор. Это был больной человек, как мы сейчас понимаем. Больной столбняком, камера в его руках делала исторические кадры, не дрожа и не качаясь. Кроме того, оператор явно был наркоманом, он тупо снимал Луну, не обращая внимания на остальную реальность. Что надо тут исправить, чтобы у миссии "Аполлона 8" появился запах и вкус настоящей каши? Потом скажете, что сразу не все плёнки отдали телекомпаниям -- завертелись, закружились, скажете. Рождество, Новый год, похмелье. Тивишники вас поймут. Итак, режиссёрский сценарий рекламного ролика.

Покупаете большой глобус Луны, перекрашиваете его в тот же грязно-серый цвет, какой на уже известных пленках. Подсвечиваете также. Ставите рядом полноразмерный макет корабля "Аполлон". Внутри макета подвешиваете командира "Аполлона 8" вниз головой, в скафандре, естественно, и с открытым шлемом. Оператор с ручной камерой садится у иллюминатора, и снимает медленно вращающуюся Луну. Луну вращает помощник оператора. Камеру оператор держит жёстко, что уж теперь дёргаться. Но в какой-то момент у оператора, допустим, затекает рука, он отклоняет камеру в сторону от иллюминатора и снимает кабину экипажа, как бы случайно. В кабине в это время висящий вниз головой Фрэнк Борман разговаривает, что видно по шевелящимся губам, с находящимся за кадром третьим членом экипажа. Текст для шевелящихся губ, например: "Здорово! А голова совсем не затекает!" или "Как я горд, что родился в Америке!" В камеру, повернувшуюся в кабину, Борман не смотрит! Невидимому собеседнику Фрэнк улыбается! Между дублями Борману надо давать принять нормальное положение тела, чтобы кровь оттекла от лица. Через пять-семь секунд максимум оператор возвращает камеру к иллюминатору и снова снимает Луну.