Draco Dormiens Nunquam Titillandus (СИ) - "Adeline-Eve". Страница 5

В него как будто опять пустили стрелу, только теперь уже в самое сердце. Упав, Маркус превратился в человека, ведь сил хранить облик дракона у него уже не осталось, и горестно закричал прямо в небо, такое холодное и далекое, равнодушное к горю юноши. Всхлипнув, Маркус вскочил на ноги и, весь дрожа, кинулся к родному дому. Он не видел людей, бродивших по улицам деревни и провожающих его долгими взглядами, не слышал их удивленных криков, а после слов: «Да Бенджамен с ним разберется». Маркус слышал лишь биение собственного сердца.

Вбежав в дом, он увидел, что в холле стоит тот самый брюнет, убивший Кассия, а на полу, прислонившись к стене, лежит мать Маркуса и тяжело, с хрипами дышит. Его отец, стоявший рядом и не заметивший вбежавшего сына, рыкнул и ринулся на мага, на ходу превращаясь в дракона и выплевывая пламя. Человек, выкрикнув какое-то заклинание, шарахнулся вбок от огня, но все же тот опалил его, и маг, уже и так раненый, закричал от боли. Отец, встав над брюнетом, оскалился и открыл пасть, собираясь выдохнуть пламя и лишить человека жизни, как вдруг его тело пронзил острый меч, попавший между золотыми пластинками чешуи. Дракон удивленно посмотрел на свою грудь, а потом сдавленно вздохнул и завалился набок, подмяв под себя мужчину.

- Отец, нет! – закричал Маркус, бросаясь к дракону и падая перед ним на колени.

Он в отчаянии смотрел на отца и с какой мог силой прижал рану, из которой хлестала кровь.

- Что-то ты поздно, - ухмыльнувшись, сказал человек и, захрипев от натуги, вылез из-под тела дракона, - я уж думал, не придешь.

- Маркус, сынок, - тихо сказал отец, внимательно смотря на юношу.

- Прости меня, отец, прости! – плача, забормотал Маркус, - я не хотел!

- Все будет хорошо, - сквозь слезы, выступившие на глазах, сказал дракон.

Он вздрогнул от боли, прошившей все тело, и через силу сказал:

- Маркус, будь сильным. Ты справишься, сын, я верю в тебя. А теперь прощай, пришло мое время встретиться с нашими предками…

Дракон в последний раз кинул на сына взгляд, полный любви, и, закрыв глаза, обмяк в руках Маркуса.

- Что, помер наконец? – спросил маг, все еще стоявший за спиной юноши.

Маркус, обезумев от ярости, бросился на человека и, призвав внутренний огонь, выстрелил в брюнета потоком магии. Тот, неловко отбив его, ухмыльнулся и начал наступать на юношу, тесня его к стене. Маркус прыгнул вперед и, избежав заклятия, с силой ударил человека ногой, а после резко отпрыгнул, вставая перед матерью и намереваясь защищать ее до последнего.

- Идиот, - прорычал брюнет, - да ты хоть знаешь, кто я такой? Я Бенджамен, покоритель драконов! Я тебе не по зубам!

- А вот это уже мне решать, - рыкнув, ответил Маркус и воззвал к магии своего рода, которая тут же откликнулась на его зов.

Боль от отравленной стрелы отступила, и юноша, оскалившись, вытянул руку вперед, и из его ладони полился поток огня. Человек пытался отбить его, но магия Золотого Дракона была слишком сильна. Маркус не обращал внимания на ответные выпады и сыпавшиеся на него заклятия, он просто шел вперед, не давая человеку сбежать. Послав самую сильную струю прямо в лицо Бенджамена, Маркус призвал родовой клинок и, воспользовавшись тем, что из-за столба огня маг не видит его, с силой рубанул. Услышав крик боли, юноша бешено усмехнулся и продолжил наступать, но человек и сам уже достал свой меч и теперь парировал его удары. Звон стали о сталь, тяжелое дыхание бойцов отражались от стен.

Бенджамен был силен, но Маркусом двигала ярость и желание отомстить на родную деревню и за отца, поэтому юноша побеждал. Один сильным ударом, он выбил из рук мага меч, и тот упал на землю, держась за раненую руку.

- А ты не такой слабак, каким кажешься, - хмыкнув, сказал брюнет, - я то уж думал, ты такое же ничтожество, как твой отец. Хотя вы все животные, обычные твари, которые…

Бенджамен захлебнулся в своей крови, так и не договорив фразы. Маркус, пронзивший его сердце мечом, весь дрожал, но не отрывал глаз, пока последняя искорка жизни не покинула тело человека. Только тогда юноша упал на колени, и все силы покинули его. Израненное тело, казалось, заболело с новой силой, а яд, уже текущий по его венам, вновь начал приносить неимоверную боль. Застонав, Маркус повернул головой и медленно поднялся с колен, после чего, волоча онемевшую ногу, побрел к матери. Упав перед ней на колени, юноша сдавленно охнул и прикоснулся рукой к лицу женщины.

- Маркус, - прошептала мать, открывая глаза, затуманенные близостью смерти, - дорогой…

- Мама, прости меня, - пробормотал Маркус, опуская свою голову на грудь матери и всхлипывая.

- Посмотри на меня, - сказала она, положив свою ладонь на щеку юноши и мягко поглаживая его скулу большим пальцем.

Маркус, подняв глаза, посмотрел на слабо улыбающуюся мать.

- Я так тебя люблю, - тихо сказала женщина и, заметив, что юноша собирается что-то сказать, приложила указательный палец к его губам, - шшш, дай мне договорить. Я не злюсь на тебя, родной, ты ни в чем не виноват. Я вынуждена оставить тебя, Маркус, но не печалься. Мы обязательно встретимся там, только прошу, не приходи ко мне слишком рано, хорошо?

- М-мама, все будет хорошо, слышишь? – затараторил Маркус, отчаянно мотая головой и отказываясь верить, что все кончено, - ты выздоровеешь, мы будем жить вместе…

- Нет, - перебила его женщина, - ты должен взглянуть правде в глаза, сынок. Я умираю, мое ранение смертельное, его не излечишь никакой магией. Но твои раны – напротив. Я хочу, чтобы ты жил дальше, Маркус. Я невероятно горда и счастлива тем, что ты мой сын. Будь счастлив, дорогой…

Юноша закусил губу, на его глазах выступили слезы, а женщина, не отводя от сына взгляд, тихо сказала:

- Я, Верена, отдаю свою и родовую магию своему сыну Маркусу…

Их окутало золотое сияние. Перед тем, как навсегда закрыть глаза, женщина посмотрела на тело мужа и счастливо улыбнулась, прошептав:

- Скоро мы опять будем вместе, любимый…

И в следующий миг она рассыпалась на тысячи золотых искр, которые закружились в водовороте, а после исчезли.

- НЕЕЕТ! – закричал Маркус, чувствуя отчаяние и одиночество, пожирающие его изнутри.

Его тело наполнилось силой и мощью, яд полностью исчез, а раны затянулись, но…

- Лучше бы это я умер… - Прошептал юноша, тупо смотря на тело отца, тоже начавшее медленно исчезать в вихре искр.

Он чувствовал себя таким… пустым. Внутри него ничего не осталось, только всепоглощающее одиночество вперемешку с отчаянием. Дрожа, Маркус обнял себя руками и заплакал, до крови кусая губы и сжимая пальцы. Неожиданно он услышал голоса людей с улицы, и его обуяла ярость.

Рыкнув, Маркус превратился в дракона и вышел из дома. В толпе магов перед ним послышались крики, а в ноздри ударил острый запах страха. Дракон кинулся вперед, выпуская струи огня, неся за собой лишь смерть и хаос…

Он убил всех людей, что пришли в его деревню, не пощадил никого. После этого юноша покинул остров, ведь ему было слишком больно находится на нем, он чувствовал пустоту внутри себя. Маркус думал, что это пройдет, если он улетит из дома, но это было не так. Одиночество и ненависть никуда не ушли, они лишь разгорелись с новой силой, съедая дракона изнутри.

Маркус помнил, как ненавидел всех людей, как с легкостью, даже с радостью убивал их, если они, гонимые страхом, начинали угрожать ему. В нем не осталось никаких светлых чувств, лишь всепоглощающая тьма…

А после он встретил четырех магов, которые помогли ему снова поверить в добро и стали для него семьей. Маркус вновь научился радоваться жизни, улыбаться и смеяться. Он понял, что больше не одинок, что ему вновь есть, что защищать…

Маркус вздрогнул, услышав стук выпавшего из рук пера, и тяжело вздохнул. Подняв перо, мужчина потер руками лицо и покачал головой. Он ушел в воспоминания слишком глубоко и теперь жалел об этом, ведь его снова охватила тоска. Глубоко вздохнув и вновь покачав головой, Маркус перевел взгляд на листок пергамента и попытался отвлечься. Написанное красивым подчерком имя Хагрида было зачеркнуто, а рядом с надписью стояла пометка «лесничий».