Мир на кончиках пальцев (СИ) - "dihotomiya". Страница 14

— Он просто не знает, что такое дружба, — задумчиво сказала Гермиона.

— Только не говори, что ты хочешь стать его другом.

— Хочу, — уверенно произнесла она.

— Зачем? — Рон хлопал ресницами и с недоумением смотрел на неё.

— Мне его жалко, — Гермиона опустила глаза.

— Вот скажи мне, сколько раз он уже успел тебя обозвать?

— Несколько.

— Да, с ним явно что-то не так. Хорошо, допустим, он не такой противный, как раньше, но зачем превращать его в друга?

— Потому что у него их нет…

— Гермиона, я никогда не приму его, как товарища.

— Всё меняется, Рон.

— Поверь мне, это не изменится.

— Ну, я же не заставляю тебя с ним общаться.

— Это хорошо.

Гермиона посмотрела на Рона и чуть не рассмеялась — он сложил руки на груди, а на лице у него застыло выражение обиды.

— Мне нужно помочь мадам Помфри, — сказала она, вставая с кровати.

— А я думал, мы сходим на прогулку в сад.

— Я не против, но только после того, как я закончу.

Рон активно закивал головой, но потом нахмурил брови, вспоминая что-то.

— Я заходил к тебе сегодня утром, но тебя не было, что ты делала? — неожиданно спросил он.

Гермиона закусила нижнюю губу, лихорадочно копаясь в своём воображении. Она ведь не может сказать, что провела эту ночь у Малфоя в комнате. И пусть в этом не было ничего предосудительного, но прозвучит это не так как нужно.

— Мне не спалось. Я ворочалась на кровати, а потом не выдержала и направилась в сад. Было пять часов утра, и я просто бродила по зелёным лужайкам, — быстро проговорила Гермиона, надеясь, что Рона устроит такой ответ.

— Хм, — нахмурился он, — в пять утра, по саду? Гермиона, это не очень безопасно, особенно сейчас. Не делай так больше.

— Хорошо, Рон, обещаю, — облегчённо сказала она.

Из кабинета медсестры вышла мадам Помфри и позвала Гермиону.

«Как я могла ему соврать?» — ругала она себя мысленно, следуя за школьной целительницей.

Но если Рон так легко принял её ложь, значит, пусть так и будет. Она обернулась, чтобы посмотреть на него, и увидела улыбающегося милого парня, в глазах которого читалась безграничная преданность, почти как у верного пса.

Друг. Он только друг…

Глава 12. Депрессия

Прошлая ночь была такой спокойной, такой тихой, пока Драко не приснился тот жуткий сон. Два раза он просыпался и вслушивался в мирное сопение Гермионы, размышляя о чём-то своём. Сейчас он снова один, и ему безумно тоскливо. Драко начал чувствовать, что им овладевает депрессия, но бороться с ней не было никаких сил. Если бы он мог вызвать “подкрепление”, чтобы сражаться с противником, то даже обессиленный вышел бы на поле битвы, но “подкрепление”, — то есть Гермиона — ушла, оставив его раненного на съедение этой депрессии.

Он опёрся о холодную стену, доверяя ей своё тепло, и подумал о родителях.

Как они там? Драко сейчас ощущал себя полуживым, он очень хотел оказаться рядом с ними. Мысли лишали его покоя, погружая в бездонный омут печали и скорби.

В памяти пронеслось воспоминание о первом полёте на метле, и Драко горько усмехнулся. Он вспомнил гордую улыбку на лице Люциуса, когда Драко покорял воздух, тренировки на просторном заднем дворе Малфой-мэнора, первую скоростную метлу Нимбус 2001, место ловца в команде Слизерина. Ему вспомнился день, когда Нарцисса узнала, что Драко будет играть в команде; как же она беспокоилась за сына, долго не желая выпускать из своих крепких объятий перед отъездом.

Больно, очень больно…

Почему он не ценил всё это раньше, воспринимая семью, как должное? Почему не старался запомнить ласковые глаза матери и тёплую улыбку отца? Теперь их образы ускользали от него, словно льдинка. Он всеми способами пытался удержать их в своей голове, представляя их лица, но они получались размытыми.

Драко схватился руками за голову и потёр пальцами виски, будто усмиряя эти мысли.

— Хватит! — скомандовал он себе.

Нельзя сейчас погружаться так глубоко в себя, ведь чем больше об этом думать, тем сильнее будет боль. Но о чём тогда думать?

«Вспомни, что говорила Грейнджер, — пронеслось в голове у Драко. — Она говорила, что можно создать собственный мир. Глупость какая, можно подумать, если я представлю беззаботную жизнь, то буду счастлив».

Он глубоко вдохнул и сосчитал до десяти, как делают магглы. Нет, ему не стало от этого легче, он просто подумал о Гермионе и отвлёкся.

— Гермиона, этого просто не может быть! — Гарри отрицательно мотал головой.

Они сидели во внутреннем дворе Хогвартса, где Гермиона рассказывала своему другу о внезапной активности чёрной метки.

— Может быть, Малфой просто перенервничал? — предположил Гарри.

— Нет, это была метка, — уверенно сказала Гермиона.

— Я же сам убил Волдеморта, как он мог вернуться? — он задал этот вопрос скорее себе, чем ей.

— Как ты думаешь, у Пожирателей достаточно силы, чтобы продолжить его дело?

— Не думаю. Большинство из них просто предали его, а остальные уже на пути в Азкабан. Если и остались пару Пожирателей, то они скрываются, им некогда думать над хитрыми планами.

— Гарри, ты бы видел его… он… — Гермиона пыталась сдерживаться от слёз, но голос дрожал.

— Кого?

— Малфоя.

— Мне его тоже жаль, он не заслужил всего этого, — Гарри обнял подругу за плечи.

— Он спрятался в своём панцире, отгородившись от людей. Он закрыт для всех, кто мог бы ему помочь, он рассуждает, как смертник.

— Закрыт для тебя?

— Да. Я очень хочу ему помочь.

— Почему, Гермиона?

— Я не знаю, я просто чувствую, что должна.

— Не обрекай себя на то, чего даже он не хочет, в конце концов, это он должен просить о помощи.

— Это необходимо и мне, — выдохнула Гермиона. — У меня до сих пор стоит весь этот ужас перед глазами, я всё ещё просыпаюсь по ночам и зову маму, когда мне снится война. А помогая ему, я отвлекаюсь, я погружаюсь в его мир. Тогда кажется, что меня просто не существует, и мои страхи уходят.

Гермиона расплакалась на руках у Гарри, она, наконец, высказалась другу, а он выслушал её. Груз, который она тащила всё это время, упал в пропасть, позволяя облегчённо вздохнуть. Она рыдала, словно оплакивала всех погибших на этой войне, она избавлялась от яда в своей душе с помощью слёз.

Гарри прекрасно её понимал, он и сам чувствовал то же самое, только его боль была сильнее.

— Прости, — прошептала Гермиона, освобождаясь из дружеских объятий.

— Всё хорошо, — попытался улыбнуться он.

— Я просто… Навалилось всё…

Она вытерла слёзы руками и встала с лавочки.

— Я поговорю с Дамблдором о метке, — вспомнил Гарри.

— Спасибо, — произнесла Гермиона слабым голосом, расправляя складки на мантии.

— И, Гермиона, я всегда рядом. — Гарри улыбнулся ей, а она улыбнулась в ответ.

***

— Где же она? — бормотала Гермиона, осматривая то место, где вчера нашла Драко.

Она искала его трость, которую он так полюбил. Наконец, в зелёной молодой траве что-то заблестело, и Гермиона победно улыбнулась, отряхивая серебряную ручку от земли.

Остаётся вернуть её Драко.

Теперь она чувствовала себя намного лучше.

«Как всё-таки помогают слёзы и друзья, — подумала Гермиона. — Друзья должны быть у всех».

Она повертела в руках трость, рассматривая массивную ручку с орнаментом и гравировкой на латыни.

— Dux vester, — прочла она вслух. — Твой проводник. Хм, она заколдована, гениально!

Она коротко постучала в дверь, за корой сразу же раздались тяжёлые шаги Драко.

Жалобно скрипнули петли, отчего он поморщился.

— Чёртова дверь! — раздражённо воскликнул Малфой.

— Я принесла тебе твою трость, — сказала Гермиона, проходя в комнату.

Он с силой захлопнул дверь, отчего Гермиона дёрнулась. Она посмотрела на Драко и испугалась: его зрачки быстро двигались, а кожа вокруг глаз была покрасневшей, словно он пытался выдавить свои глазные яблоки.

— Что с тобой? — тихо спросила она, опасаясь, что он на неё набросится и разорвёт.