Эпилог к концу света (СИ) - Кузнецова Дарья Андреевна. Страница 2

– Спасибо, – улыбнулся Лель, сжав моё плечо. - Я понимаю, что это вообще не относится к твоим обязанностям, только...

– Не умеешь ты подлизываться, - хмыкнула я. – С тебя массаж вечером.

– Уже готовлю мирровое масло, – заверил капитан вкрадчивым, многозначительным тоном, а я, окинув его взглядом, выразительно облизнулась.

На том и разошлись, довольные друг другом: я к дикарям, он обратно в лагерь.

В небольшой компании, плывущей на одном корабле, а потом обитающей в одном лагере, сложно соблюсти тайну встреч, болтовня же не нужна ни мне, ни капитану. И ситуация получилась буквально басенная: вожделенная цель рядом, манит, дразнится, даже потрогать можно, а вот получить – ни-ни. Конечно, по-быстрому где-нибудь в укромном углу успеть всегда можно, но зачем? Не так уж сильно допекает отсутствие интима, чай не подростки.

Не знаю, как Лераль собирался устраивать приятный вечер на двоих, но слово он держит всегда, а с мыслями о приятном определённо легче идти. И я уверенно шагала прочь от побережья.

Злые воды – океан, раскинувшийся к югу от Семилесья, давно будоражил мятущиеся души. Ходили легенды о том, что за пеленой жестоких штормов и силовых бурь лежат неизведанные земли. Не очередной из множества островов, разбросанных вокруг принадлежащих нам земель, не ненасытные льды Севера, от чьего наступления нас оберегают Скрепы, а ещё одна настоящая суша. Большинство легенд сходились на том, что земля эта мёртвая, проклятая, что когда-то мы жили именно там, но потом случилась беда и те, кто не успел спастись бегством, погибли. И силовые бури, дескать, тоже отголоски той катастрофы. Но когда подобные сказки останавливали любопытных?

К сожалению, лебедями летать над облаками дети леса пока не научились, поэтому путь пытались преодолеть по морю. То отдельные романтики, то авантюристы всех мастей, то снаряжённые богатыми энтузиастами экспедиции. Если кто и достигал дальних земель, то не возвращался. А тем, кто уверял, что бывал, гулял или вообще каждый год туда отдыхать выбирается, обычно рекомендовали завязывать с вытяжками и настойками. Конечно, нет такого растения в лесу, которое могло бы убить иналя, но надо же знать меру и беречь данные природой мозги!

Возвращаясь же к экспедиции, я, честно говоря, не знаю, почему этот вопрос встал именно сейчас, да ещё на совете Верховных, да ещё с таким результатом. Не интересовалась. Политика – это вообще последнее, что волнует меня в жизни. Наверное, это не самая умная тактика, ибо великим умам наплевать, помнишь ты об их существовании или нет, главное, они о тебе не забывают. И вот я, неожиданно для себя самой, получила лестное предложение, отказ от которого сулил неприятности.

Если бы я следила за общественной жизнью, эта новость не стала бы сюрпризом или вообще могла меня не найти – уж спрятаться с моими талантами нетрудно. Но застали меня врасплох, дома, и отпираться было бессмысленно. Как результат – две луны безобразной болтанки между небом и водой, а потом мы нашли её. Землю.

Измученные дорогой, живописный зелёный бережок мы готовы были обнять и расцеловать, всей командой высыпавшись через остоледевший корабельный борт и воссоединившись с сушей после короткого заплыва. Но этот разврат, конечно же, пресёк в самом зародыше Лераль. Капитан построил всех по ранжиру, раздал оплеухи и указания, и высадка прошла аккуратно, чётко и не сразу. Сначала разведка и оценка полученных сведений, потом ещё разведка, потом ещё немного разведки и напряжённой мыслительной деятельности, и только на пятый день на рейде осторожный Лель разрешил перебраться на берег. И что-то мне подсказывало, сделал он это не из уверенности в безопасности места, а из понимания, что вопрос скоро встанет ребром: или мы разобьём лагерь, или лицо капитану.

Нет, я конечно утрирую. Лераль хороший командир, его слушаются, и никто бы без его разрешения ничего не сделал. Да и сами мы (во всяком случае, большинство) понимали, что осторожность оправданна. Но эти четверо суток в виду берега были самой тяжёлой частью дороги.

На аборигенов мы наткнулись совершенно случайно, а если точнее, то они на нас. Морской берег – скалы, поросшие невысокими кривыми деревцами, пахучим низким кустарником и незнакомым разнотравьем – их не интересовал, жили они в глубине суши, у одной из множества мелких местных речушек. Нашёл нас кто-то из детишек, причём дозорные их засекли, но что-то предпринять не успели – мелюзга быстро сбежала за подмогой.

А потом разбираться, что случилось, пришли женщины, причём безоружные. И замечательно, что именно они: на появление вооружённых аборигенов мы могли отреагировать совсем не так дружелюбно. Не со зла, а просто от страха и напряжения. Для нас живописный берег и пасторальные холмы уже были откровением и большим сюрпризом, ожидали-то пустыню, а уж явление разумных обитателей – тем более неожиданность.

Что особенно поразило, местные жители, при кардинальных внешних отличиях, очень похожи на нас энергетически. Словно кто-то из богов решил подурачиться, взял и создал иналей наоборот – больших и тёмных.

Тёмные волосы, тёмные глаза, кожа – смуглая с лёгким зеленоватым оттенком. Непривычные лица – широкие, грубоватые. Уши ощутимо меньше наших. Но самое главное отличие – это, конечно, телосложение местных женщин. Они такие... очень выраженные женщины, вызвавшие у всей команды сильную растерянность эстетического свойства. То есть вроде бы мужчины изголодались по изящному обществу и с удовольствием бы познакомились поближе, но только в теории и не с этими «красотками».

Инали такими не бывают. Наши женщины гибкие, изящные, с небольшой грудью, так что девушке в свободной одежде легко выдать себя за юношу. А эти – мало того, что весьма рослые, так что я со своими внушительными габаритами среди них выделялась разве что тщедушностью, так ещё не обхватишь в некоторых местах: талия узкая, а вот выше и ниже – уже как две меня. Так что даже попыток излишне близкого знакомства не случилось, и это прекрасно: неизвестно, как бы они отреагировали на притязания.

За прошедшие с высадки и знакомства пол-луны мы друг к другу привыкли. Общаться с нами местные не рвались: единожды убедившись в мирных намерениях и с интересом рассмотрев, они ушли и стали относиться к нам как к бесполезному предмету мебели, который жалко выбросить. То есть игнорировали. Не прогоняли, на попытки заговорить – пытались ответить, но более активного интереса не проявляли.

Наибольшую симпатию у них вызывала я. Меня привечали, мне улыбались, угощали ароматным взваром из каких-то местных трав и ягод. И единственная видимая причина такого особенного отношения заключалась в том, что я женщина. То ли разговаривать с мужчинами местным казалось ниже их достоинства, то ли не рекомендовалось по каким-то другим причинам. Во всяком случае, собеседницы уверяли, что я особенная в сравнении со всеми остальными, а вот насколько и в чём и, главное, хорошо это или плохо – я не понимала.

И в этом была главная проблема: речь местных тоже казалась вывернутой наизнанку. Мы говорим певуче, мягко, они – гортанно, с подрыкиванием. Некоторые слова казались смутно знакомыми, но скорее именно казались. В остальном же преимущество перед остальными сородичами мне давала собственная сила.

Это своеобразный побочный эффект у чрезвычайно опытного мага крови, знающего своё ремесло на уровне рефлекса. Я могу чувствовать кровь собеседника, его настрой, его желания и стремления. Это не чтение мыслей, а скорее дополнение к мимике. Чутьё не абсолютно, его легко обмануть, оно бесполезно в нормальной жизни, но вот именно сейчас оказалось кстати, позволяло интуитивно понимать аборигенов. Потому Лераль и попросил меня попытать счастья теперь. Хотя, надо думать, и сам не верил в успех.

Путь к жилищам аборигенов лежал сначала по скалистому берегу, в рябой тени деревьев с мелкими жёсткими листочками, а потом под палящим солнцем через пологие холмы, заросшие злющей колючкой – серебристой, с иголками в полпальца длиной. Именно эта часть дороги объясняла сильное нежелание прямо сейчас исполнять просьбу Лераля. Солнце жгло уже сейчас, утром, а обратный путь меня ждал в самую жару! Но что уж там, обещала.