Самый опасный возраст (СИ) - Мясникова Ирина Николаевна. Страница 45

– Они представляют! – Даша ткнула пальцем в потолок и ухмыльнулась. – Кстати угадайте, кого сегодня Глафира придушила? Двоих, между прочим.

– В хибаре завелись мыши? – ахнула Елена Михайловна.

– В загородных домах, которые не коттеджи, – вставил кормящий отец, – мыши – обычное дело.

– Ну, раз мыши, тогда пусть ваша Глафира ходит, где хочет, – милостиво согласилась Валентина Григорьевна. – Милая кошечка. Надо же! Оказывается, очень полезное животное, не то, что мыши и эти мерзкие маленькие собачки. Кстати, я нашла в интернете вашу книжку, – сообщила она Валере. – И не одну!

– Как только прочтёте, сообщите о своих впечатлениях. Литератору необходима обратная связь, – попросил писатель Смирнов.

– Думаю, для любого литератора лучшая обратная связь, как и для любого предприятия в рыночной экономике, – это объем продаж. А то сидят все такие гениальные, взахлёб ругают Акунина и кого-то там ещё, не помню. Видите ли, их самих никто не издает и не покупает, потому что читатели не доросли. Для кого тогда пишут, если не для читателей? Читатель тем временем голосует кошельком, – сообщил кормящий отец, обнаруживая некоторую осведомленность в писательских проблемах. – Кстати, как продажи?

– Продажи растут! – Писатель Смирнов лучезарно улыбнулся, и напряжение, было, возникшее за столом после выступления кормящего отца, куда-то исчезло.

– Во, глядите, чего мне Валера подарил! – Даша водрузила на стол свои бесконечно длинные ноги в ярко-розовых, в тон помады, туфлях на шпильке. – Лабутены! Настоящие.

– Ух ты! – воскликнул кормящий отец, а Елена Михайловна тут же заслонила ему глаза ладонью. Действительно, зрелище оказалось несколько вызывающим, но и правда, восхитительным.

– Даша! Убери ноги со стола! – строго сказала Елена Михайловна.

– Вам не понравилось? – Даша надула губы, но ноги убрала.

– Ещё как понравилось! – воскликнул кормящий отец. – Где купил? Нам тоже такие надо.

– Нам такие не надо! – Елена Михайловна пристально посмотрела на кормящего отца. – Куда мы в них? По заводу шастать?

– Ещё чего! Кто тебя из дома выпустит в таких по заводу шастать?

– Деточка! – сладким голосом, обращаясь к Даше, вставила свою шпильку Валентина Григорьевна. – А ты штаны не забыла надеть? Там в песне поётся «На Лабутенах и в охренительных штанах», если я ничего не путаю.

– Путаешь! Там штаны по другому называются, – отрезала Даша.

– Мы собираемся в Финляндию на недельку съездить, нам отпуск дали! – сообщил писатель Смирнов.

– На моей машине? – встрепенулась Елена Михайловна.

– Можно подумать, что только у тебя машина есть! – фыркнула Даша. – У Валеры машина ничуть не хуже.

– У меня тоже машина есть, – ни к селу, ни к городу сообщил кормящий отец.

– А что планируете в Финляндии делать? – поинтересовалась Валентина Григорьевна. В её представлении в Финляндии при полном отсутствии пляжа, да ещё зимой делать было решительно нечего. Нельзя же всю неделю шопингом заниматься. У писателя, конечно, продажи растут, но не до такой же степени!

– На лыжах горных покатаемся… – начал рассказывать писатель Смирнов.

– Так вы тоже экстремал, получается, – перебила его повествование Валентина Григорьевна.

– Нет, что вы! Там в отеле небольшая трасса, а ещё аквапарк. Я больше аквапарк, конечно, люблю.

– Я не понял, а кто ещё экстремал-то? – поинтересовался кормящий отец.

– Да есть один, – Валентина Григорьевна отмахнулась от кормящего отца, как от мухи. – Продолжайте, Валерочка, очень интересно. Значит, вы в аквапарке, а Даша на лыжах.

– В розовом комбинезоне, – опять встрял кормящий отец. – Вот вам и охренительные штаны, Валентина Григорьевна. Я видел. Отличный комбинезончик, я вам скажу, особенно, если его на Дашину маму надеть.

Он приобнял Елену Михайловну и погладил её по попе. Елена Михайловна покраснела.

– Ты надевала мой комбинезон! – возмутилась Даша.

– Так было надо, а другого не было. – Елена Михайловна потупила взор.

– А где ваш Максим Георгиевич? – Писатель Смирнов тактично попытался перевести разговор на другую тему.

– Да дрыхнет! Где ж ему быть? – сообщила Валентина Григорьевна. – У младенцев работа такая – есть, спать, и откладывать.

– Тогда надо проводить старый год и выпить за Максимчика, – предложил кормящий отец.

Никто не стал возражать. Выпили. Разумеется, Дашин бокал тут же украсился жирным отпечатком розовых губ. Эх, молодежь! Елена Михайловна и Валентина Григорьевна перед застольем губи красить не стали. Как говорится, плавали, знаем. Зачем дорогую помаду переводить?

– А вы Новый год по московскому времени встречаете? – поинтересовался писатель Смирнов.

– Нам без разницы, – сообщила Елена Михайловна. – Здесь все в основном Рождество празднуют.

– Мы сердцем с Родиной, – добавила Валентина Григорьевна.

– О! Начинается! – Даша сделала звук телевизора громче.

Послышался звон курантов. Все по обе стороны экранов вскочили. Кормящий отец и писатель Смирнов молниеносно открыли шампанское и разлили его по фужерам. Выпили и прокричали ура.

– Ну, ладно, предки! Не скучайте там. Мы пойдём салюты запускать, – сообщила Даша. – У нас нынче соседей нету, так что на халяву чужой салют не поглядишь. Пришлось самим два покупать. Правда, со скидкой. С очень хорошей скидкой!

– А нам тут и без салюта хорошо! – ответил кормящий сосед, обнял Елену Михайловну и крепко поцеловал прямо в губы.

Экран погас. Все сели обратно за стол.

– Ну, как вам наш писатель? – поинтересовалась Валентина Григорьевна.

– Мне понравился, – сообщила Елена Михайловна, наворачивая оливье. – Ох, мам, какой же вкусный салат у тебя получился.

Кормящий отец ничего не сказал, но как-то нахмурился и тоже уткнулся в тарелку.

– Георгий Иванович, я чувствую, вас что-то в нашем писателе обеспокоило. Или мне показалось? – Валентина Григорьевна решила выяснить причину его хмурости. Вдруг, и правда, они с Ленкой, как всегда, ошибаются, а мужчине видней. Как говорится, рыбак рыбака видит издалека.

– Да, нет. Симпатичный парень, улыбка очень хорошая, вот только….

– Что только?

– Мне не совсем ясны его дальнейшие намерения. Вы меня поймите правильно, у меня никогда не было дочери. С парнями это как-то всё проще. А тут такая девушка, как наша Даша, пацану досталась. Одни ноги чего стоят. Вот что он себе думает? Надо же как-то отношения всё-таки оформлять. Или хотя бы намекнуть, что ли, что намерения серьёзные.

– Уж, кто бы говорил! – усмехнулась Валентина Григорьевна и дёрнула плечиком.

– Я?! – Наглые синие глаза кормящего отца сделались размером с блюдца. – Я честно обозначил свои намерения! Ещё как! Вон, даже на колени вставал перед всем заводом. Лен? Скажи!

– Ма! Ну, ты чего? Не в Питер же нам лететь, чтоб расписаться!

– Ну, Максимчика ж как-то оформили через посольство, и в паспорт твой записали, и свидетельство выдали.

– Так я ж тут работаю! А Юра, можно сказать, на нелегальном положении.

– Тем более. – Валентина Григорьевна поджала губы.

– Ну, хорошо, раз ты настаиваешь, – Елена Михайловна пожала плечами. – Я узнаю всё.

– Вот и узнай.

– Ну-с, а теперь подарки! – Кормящий отец потёр руки и исчез в спальне.

Вернулся он с одинаковыми пакетами для Елены Михайловны и Валентины Григорьевны. Валентина Григорьевна заглянула в свой пакет и обнаружила нечто мягкое и пушистое. Оказалось, это вязаная из меха огромная шаль. У Елены Михайловны оказалась точно такая же. Обе дружно ахнули.

– Мне очень повезло со здешним климатом. Дома пришлось бы вам шубы покупать, а это для меня пока накладно.

Валентина Григорьевна завернулась в шаль и метнулась к зеркалу, после чего вернулась и облобызала кормящего отца в обе щёки.

– Угодил, так угодил! – Валентина Григорьевна поймала себя на жгучем желании срочно продемонстрировать кое-кому себя в этой замечательной шали.

– Между прочим, и у меня для вас подарки есть! – Елена Михайловна тоже ушла в спальню и вернулась с двумя коробочками. – Вот. Правда, разные.