Друг Наполеона (Рассказы) - Коннелл Ричард Эдуард. Страница 18

— Вот погодите, я все расскажу моему Дяде Саму, когда его увижу!.. — И записывал имена обидчиков в дневник.

— Дядя Сам будет огорчен, если ты не будешь этого делать, — говорил учитель, и этого было достаточно.

Уг больше не уклонялся от мытья ушей, чистил свою шляпу-дерби; перестал есть соус пальцами, добровольно отказался держать под кроватью выводок молодых вонючек; перестал на: уроках украшать малышей венками из репейника; подчас он даже выражал желание стать в будущем железнодорожником, киноактером или спортсменом.

Когда Угу исполнилось двадцать лет, учитель решил, что его образование закончено. Собственно говоря, познания Уга были не очень глубоки. Он все еще думал, что Утах — столица штата Омаха, а шестью шесть — сорок шесть. Но его горячее поклонение и преданность Дяде Саму были вне сомнений. Любовь к Соединенным Штатам и уважение к закону вошли, казалось, в плоть и кровь Уга, — он даже носил национальный флажок в петлице пиджака.

Угу выдали витиевато составленный диплом, новую шляпу-дерби и отпустили его на, все четыре стороны. О будущем Уг не беспокоился: Дядя Сам о нем позаботится. Может быть, он начнет разводить свиней или займется другим делом.

Одной из его драгоценностей была картинка из журнала, снимок атлантического флота в гавани. И Уг любил представлять себе, как по одной его жалобе эти гигантские военные лодки с пушками величиной с сосновый ствол, пыхтя, помчатся по горным потокам защищать права У га и вселять ужас в сердца его врагов. Конечно, Уг должен ценить такую честь и платить за нее безукоризненным поведением. Эту мысль вместе с дипломом и шляпой вынес Уг из школы, и учитель решил, что этого вполне достаточно…

Без сомнения, Уг был хорошим индейцем, гордостью учителя и уважаемым, членом общества. Его домик в полторы комнаты был выкрашен в красный, белый и синий цвета. Уг купил цинковую ванну. Он развел мальвы и георгины в саду, носил с собой ножницы в кожаном футлярчике и демонстративно остриг ногти на глазах соседей-индейцев. Он отказался от связи с контрабандистами, послушно и пунктуально подчинялся всем законам, приказам и распоряжениям. В его комнате на стене, как раз против картинки, изображающей атлантический флот, висела большая фотография памятника Вашингтону. Учитель сказал ему что это — один из домов Дяди Сама. Уг выписал из Чикаго синий шерстяной костюм с перламутровыми пуговицами. Он носил целлулоидовый воротничок по воскресеньям, а также четвертого июля, в день рождения Дяди Сама.

Он выбрал себе работу, достойную питомца Дяди Сама. Джордж Вашингтон; Уг сделался фотомоделью. Он благосклонно разрешал проезжим туристам фотографировать себя и за это брал плату. Уг был типичным представителем племени Плосконогих. У него была голова огурцом, потому что, когда он был ребенком, ее зажали в тиски, согласно старому обычаю Плосконогих. Лицо его было кочковато, как мох прерий, а ноздри— как норы крота. Глаза его напоминали пуговицы от ботинок.

Естественно, что, будучи продуктом «цивилизации», Уг мечтал стать капиталистом. Поэтому, скопив чаевые от туристов, он вложил их в доходное предприятие — купил свинью. Свинья была не слишком породистая, к тому же хилая. Уг надеялся, что эта свинья положит начало его богатой и обширной ферме. Заглянув в учебник истории, Уг нарек свинью Генералом Грантом [10].

Он предоставил свинье подкапывать курятники и столбы забора, а сам продолжал ходить на станцию и позировать проезжим фотографам.

Однажды, вернувшись домой, Уг обнаружил, что Генерал Грант больше не хрюкает на заднем дворе. При всей своей силе, Генерал не мог подрыть забор и уйти. Уг обыскал весь дом. Он заглядывал повсюду — под кровать, в ванну, в ящик фонографа.

Генерал Грант исчез… Уг обнаружил следы сапог, подкованных гвоздями. Следы вели прямо к ферме Патрика Дэффи. Тогда к последнему по этим следам и отправился Уг.

Мистер Дэффи только что вышел из-за обеда. Это был гигантского роста мужчина, с копной соломенного цвета волос, с отвислой челюстью и кулаками с бочонок величиной.

Уг снял шляпу-дерби, поклонился и вежливо спросил, не видал ли мистер Дэффи свиньи по имени Генерал Грант.

— Видал! — грубо ответил м-р Дэффи.

— Скажите, пожалуйста, где она?

— В моем хлеву.

— Я ее возьму обратно.

— Ты ее не возьмешь!

— Но она моя! — запротестовал Уг.

— Была, — поправил м-р Дэффи. — А теперь — моя.

— Как так, Пат Дэффи?

Уг начал волноваться. Он слышал кое-что о Дэффи.

— Твоя свинья сожрала мою репу, — заявил м-р Дэффи. — Я собирался послать репу на выставку и получить приз. Репа стоит мне самому одиннадцать долларов, а твоя свинья ее пожрала. Поэтому я и забрал свинью.

— Вы отдадите мою свинью, Пат Дэффи! — крикнул Уг.

— Ты мне отдашь репу! — холодно возразил Дэффи.

— Но Генерал Грант не ест репы. И потом он целый день сидел дома. Вы его увели!

— Слушай, индеец, — сурово сказал м-р Дэффи, — у меня нет времени стоять тут и пререкаться с тобой!

— Слушай, индеец, — сурово сказал м-р Дэффи, — у меня нет времени стоять тут и пререкаться с тобой!

Уг весь дрожал от ярости и преступных желаний, противоречащих всем правилам школьной морали. Он невольно покосился и на копну волос Пата Дэффи и на лежавший вблизи топор.

Потом он стиснул зубы и надел свою шляпу-дерби.

— Ладно, Пат Дэффи, — с достоинством сказал Уг. — Погодите у меня! Я пожалуюсь на вас Дяде! — и Уг повернулся спиной к фермеру.

— Можешь жаловаться и тете, — крикнул ему вдогонку м-р Дэффи, — и двоюродным сестрам.

Свинья останется здесь, а если я тебя поймаю на своей земле, то смотри у меня!..

Уг шел домой, нахмурившись. Какая вопиющая несправедливость! Он — друг Дяди Сама, и никто не смеет его обижать, даже Пат Дэффи.

— Дело не в свинье, дело в справедливости, — бормотал Уг.

— Ты попомнишь этот день, о, Пат Дэффи! — Уг театральным жестом поднял руку к небу: когда-то он участвовал в представлениях в школе.

Придя домой, он посмотрел на изображение атлантического флота и злорадно представил себе, как огромные пушки разнесут в клочки Пата Дэффи. Потом отправился к своему бывшему учителю, ближайшему представителю Дяди Сама, и рассказал ему о похищении Генерала Гранта. Учитель сочувственно выслушал, но покачал головой: он знал Пата Дэффи, его тяжелые кулаки и политическое влияние. Он сказал Угу, что розыски пропавших свиней не входят в его обязанности и что Уг уже не школьник, а взрослый человек и гражданин. Уг предложил пожаловаться непосредственно Дяде Саму. Учитель сдержанно ответил, что так поступать не принято. Дядя Сам слишком занят, нельзя его беспокоить из-за какой-то свиньи. Дядя Сам, — уверял учитель, — никогда не вмешивается в дела, где замешано меньше миллиона свиней. За другими делами следят его доверенные люди. Учитель согласился, что закон на стороне Уга; надо ему посоветоваться со стряпчим Марцеллусом К. Вигмором в его конторе в Тимберлэк-сити. Вот это вполне культурный способ! Дядя Сам будет вполне доволен.

Уг, слегка разочарованный, но не павший духом, причесался, почистил шляпу и отправился пешком за шестнадцать миль в Тимберлэк-сити. Величие закона, воплощенное в лице стряпчего и советника М. К. Вигмора, обитало в двух пыльных задних комнатах на Главной улице. Сперва Угу было разрешено обождать в первой комнате. По стенам в шкафах громоздились тома законов. Потом Уг увидал стряпчего Вигмора, худого грязного человека с блестящим лысым черепом, во фраке и воротничке, высоком, как забор. Вигмор облизнул сухие губы и важно спросил:

— Чем я обязан честью иметь возможность быть вам полезным, сэр?

— Чем я обязан честью иметь возможность быть вам полезным, сэр?..