Легендарный (СИ) - Бондарчук Максим Сергеевич. Страница 46

- У нас нет таких сил, - говорил один из офицеров, почти потеряв голос. - Нет достаточно опытных пилотов, тех техники, нет ничего, что могло бы проломить оборону Отпетых.

Слово взял второй. 

- Я все еще настаиваю на скрытой атаке элементалов. Лобовая приведет к гибели всех ее участников. А так мы хоть попытаемся посеять хаос в их рядах.

Обстановка накалялась. Время до завершения испытания на право владения стремительно утекало, приближая час, когда нужно было что-то решать.

Хан молчал. Он слушал остальных офицеров, небывало сильно сцепившихся друг с другом в споре за генеральное сражение. Доходило до криков, после чего все начиналось заново.

В конце концов люди просто устали. Отчаяние и осознание будущего поражения казалось поглотила всех, в том числе и хана. 

- Нам нужен отвлекающий маневр. Другого выхода попросту нет.

- Значит элементалы? - спросил старый офицер.

- Да, - коротко ответил хан, поглядывая в мою сторону. - Наемники возьмут на себя самую сложную роль - пушечное мясо. Они пойдут первыми, отвлекая на себя внимание, а когда силы противника стянутся к главному направлению, элементалы ударят с фланга и с тыла. Так у нас будет хоть какой-то шанс.

Офицер роптали.

- Почему наемники? - спросил один из них. - Вы не доверяете своим?

- Они здесь именно для этого. Они - солдаты удачи, вот и посмотрим изменит она им в сражении или нет.

Все оглянулись на меня, я промолчал. Приказ хана был тверд и несокрушим. Последние детали операции улаживались уже в обстановке полной секретности, в которые меня не посвятили. 

Я вернулся в бокс спустя пятнадцать минут и застал своего техника за чтением. Увидав меня, он закрыл старую книгу, спрятал в своем шкафу и поприветствовал, пожав мне руку вопреки правилам.

- Долго вы, - говорил он.

- Скоро все начнется.

Он вытянулся, словно уколотый иглой, посмотрел на стоявшего робота и быстро отрапортовал о проделанной работе.

- Не стоит, - перебил я его, - Верю, что ты все сделал правильно. Что насчет брони?

Техник стал рассказывать.

- Я подлатал все поврежденные листы. Даже маленькие кусочки ферроволоконной стали пришлось заменить на новехонькие, что привезли недавно на базу.

- Правда? Я не видел кораблей.

Мальчишка махнул рукой.

- Было шумно. Они зашли с востока, когда солнце светит сложно что-то увидеть на горизонте. Быстро сели, разгрузились и улетели. 

Потом мы подошли к машине чуть ближе. Броня Бешеного Кота сверкала, как доспехи на бесстрашном рыцаре. Боекомплект лежал в коробах у ног машины и был готов в любую минуту погрузиться в лотки.

Я повернулся к технику. Мальчуган посмотрел на меня вопросительным взглядом.

- Я сделал что-то не так?

- Нет, все хорошо. Правда, мне нравится как ты делаешь свою работу. Просто... просто мне хотелось тебе кое-что сказать.

Я положил ему руку на плечо. Он посмотрел сначала на нее, потом в мое лицо, состарившееся и ставшее хуже не только из-за шрамов от скальпеля, но и от времени. Несколько секунд молчал, но так и не смог найти слова.

- Впервые за долгое время я не знаю что сказать.

- А не нужно ничего. Я делаю свою работу, вы делаете свою.

- Да, наверное, но все равно нужно нечто большее, чем монотонное исполнение приказов. 

- Например? - техник подошел к ноге робота и сел на небольшую платформу.

- Человечность, что ли...

- Странные вы слова говорите. Как будто и не вернорожденный вы.

Я подошел к нему и сел рядом.

- Видишь, - я указал рукой на многочисленные надписи на броне машины. - Все это плод десятилетий войн и сражений. Многие гордятся этим, любят показывать свои заслуги всем, чтобы те видели насколько страшны они в бою. Но реальность такова, что заслуги омыты таким количеством крови, что невозможно оправдать ее ничем. Неизвестно кому было страшнее, тому кто видел все это, или тому, кто управлял. 

- Вы же бились за Клан.

- Какое-то время да. Но потом все изменилось. Это долгая история, парень, ты вряд ли поймешь меня.

Мы разговаривали очень долго. Просто по душам. Он говорил о своих мечтах, откровенничал, как на исповеди, даже не думая, что говорит о сокровенном с человеком не являвшимся для него родным. Это была связь на уровне мыслей, как у отца и сына, как у близнецов, когда один едва подумав, слышит как мысль вслух продолжает другой. 

Час.

Второй.

Время пролетело так быстро, что вскоре в боксе стало холодно и мы разошлись каждый по своим комнатам. Я долго думал. Размышлял над будущим сражением, где мне и остальным бойцам из наемнического звена предстояло взять на себя роль мяса. Никитин не особо обрадовался услышанному, но попытался свести все в шутку, заметив, что подобное отношение ему не в новинку.

- Я же тебе говорил не стоит привязываться к нему.

Я посмотрел Лехе в глаза.

- О чем ты?

- Ну, парень... техник, я видел как ты разговаривал с ним, словно сын с отцом.

- Какое это отношение имеет к тому, что нас ждет?

- Самое что ни на есть прямое. Ты становишься слабее. Я же вижу по тебе, как ты все время думаешь, что станет с парнем, если нас всех в следующем бою перемелют в труху. Тебя волнует его будущая судьба?

- Да, - ответил я. - Что в этом такого удивительного?

- С одной стороны - ничего, а с другой, - он немного задумался, глядя как по взлетной полосе в нескольких сот метрах от жилого комплекса шагают охранники-элементалы, - нам вообще нельзя заводить друзей. Сегодня ты сидишь с ним за одним столом, а завтра его остатки придется соскребать с обожженной земли. Подумай сам, - он хлопнул меня по плечу, - лишние эмоции ни к чему, нам нужны силы, чтобы сражаться.

Я повернулся, поднялся с кресла и прошел вдоль стен.

- Это все возраст.

Леха усмехнулся.

- Ты хоронишь себя раньше времени.

- Не в этом дело, - я прохладно отнесся к его усмешке, - старею и начинаю думать о том, о чем в молодости просто не было времени. 

- Правда? - он отошел от окна и сел в мое кресло, - И о чем же?

- О том, что будет после, - я взглянул на него с упреком. - Я ведь не соклановец. Священный пул для меня несбыточная мечта. Все вернорожденные сражаются и убивают только ради того, чтобы дать жизнь будущим поколениям воинов. Они умирают с этой мыслью. А я? Я уже много лет живу и сражаюсь вне этой идеи. Мне нужен смысл за который стоит держаться даже в самый тяжелый момент боя. Быть может этот парень и станет им для меня.

Леха подозрительно посмотрел на меня.

- Ты спятил, брат-сиб.

Наступило неловкое молчание.           

- Я и не верил, что ты меня поймешь. Может стоит и тебе об этом задуматься, а? сколько нам еще осталось? Сутки, может чуть больше. А там... что там, за той чертой, после которой никто из нас уже не будет стоит и ломанного гроша. Что ты собираешься оставить после себя?

- Память, - твердо ответил Никитин.

- Память, -вторил я ему, - жаль только, что время и войны сотрут ее в порошок, оставив на ее месте обрывки воспоминаний множества людей, которые спустя десятилетия не смогут даже припомнить твоего имени. Я много думал над этим. Столько времени потрачено и все впустую. Никаких целей - один сплошной огонь и взрывы. Заходит солнце, ты закрываешь глаза, думая, что вот завтра, завтра-то точно что-то изменится. Но нет, ты поднимаешься с кровати, следуешь в бокс, забираешься в кабину пилота и вновь идешь на штурм. Зачем, ты никогда не думал?

Никитин нехотя подошел ко мне.

- Ты раздуваешь из мухи слона. Мы не первые в этом мире, перед нами стоит цель возвысить Клан, сделать его самым сильным, чтобы одно только название ввергало в страх и трепет любого противника. Вот наша цель. Мы высшая каста, которой доверили столь серьезную задачу, а ты просто взял и стоптал ее, превратив в мишуру из крови и гильз. Война - это не только смерть, это начало новой жизни. Все самое великое в этом мире поднималось из пепла войны, которое разжигали ее противники. На пепелище, где казалось не могло врасти ничего кроме сорняков, возводились цитадели, города, столицы. Нашими руками творится история. Она омыта кровью, но она священна, посему и мы должны отдавать должное тому, что творим.