Fallout: Equestria (ЛП) - "Kkat". Страница 253

В свете этих событий Рэйнбоу Дэш, героиня войны, лидер Шедоуболтов, стала движущей силой возрастающего вовлечения пегасов в борьбу. Я вспомнила новостную статью в Филлидельфийском центре Министерства Стиля: ответной реакцией на вербовку зебрами драконов Луна намеревалась усилить силы пегасов Эквестрии. Я подозревала, что новая силовая броня Рэйнбоу Дэш была частью этого плана.

Рэйнбоу Дэш стала символом движения и для тех, кто был готов поддержать её, и для тех, кто презирал её... Появление Дашитов стало закономерным итогом этих противоречий.

Заботы Анклава шли вразрез с мыслями Каламити. Если только... если только Анклав не угрожал Садам Эквестрии. От этой мысли по моему телу пробежал холодок. Но если бы это было правдой, то, конечно же, я бы не стала стирать это из памяти. Я бы немедленно вмешалась в происходящее! Никто не остановил бы меня от помощи Спайку в защите пещеры, включая меня саму.

Горькая радость сопровождала видение второго шара. Я была счастлива и глубоко опечалена, видя пять легендарных пони в более светлое и счастливое время. Но это была уходящая весна перед началом войны, которая принесёт только страдание и ужас всем им. Они стояли на краю чего-то ужасного, но они любили, смеялись и танцевали.

Самое лучшее пережитое мною воспоминание не имело какой-либо практической ценности. Я не впервые слышала о миротворческой миссии с буйволами, хотя сейчас у меня появилось больше информации. Самым ценным было то, что я впервые оказалась в прекрасном, мирном прошлом, оно напомнило о том, каковы пони на самом деле. И я молилась, чтобы они однажды снова стали такими.

— Одних молитв тут недостаточно, — прошептала я сама себе. Нет, чтобы изменить наш мир, надо действовать. Должны быть пони, способные противостоять тьме и одержать верх. Я буду той пони.

— Ммм? — спросила стоявшая рядом со мной Хомэйдж. Я так промокла от дождя, что уже забыла о луже ранее. — Ты выглядишь отрешённой, будто в шар памяти погрузилась.

В ответ я скорчила рожицу. Потом, вытащив из седельных сумок шар памяти Дитзи Ду, леветировала его к ней.

— Я хочу, чтобы ты взяла его, — сказала я. — Твой голос не раз был моей путеводной звездой во тьме. Если ты почувствуешь, что тебя окружает гнетущий холод, взгляни в него. Позволь ему вывести тебя.

Хомэйдж с любопытством подняла голову и с полузакрытыми глазами прошептала:

— Мне это и не нужно. Ты мой путевой огонёк. — Но всё же охватила шар телекинезом и увела подарок.

— Я буду бороться, чтобы чистое и светлое прошлое стало нашим будущим, — сказала я, повернувшись к ней. — Даже если придётся биться о всю эту стену тьмы и ужаса пустоши, пока от меня ничего не останется. — Как те пони, разбившие своих копыта о запечатанную дверь Стойла Два. Я упорно буду добиваться цели от битвы к битве, пока не отдам себя до конца. — И потом, уже не в состоянии стоять на ногах, я затолкаю своё умирающее, истекающее кровью тело в глотку ужаса и заставлю его подавиться.

Хомэйдж посмотрела на меня с грустью и пониманием. А после наклонилась и нежно потёрлась носиком о мою щёку.

Сдерживая улыбку, я усмехнулась:

— Или, знаешь, это всё закончится солнцем да радугами. Нет причин для пессимизма.

Хомейдж смеялась, несмотря на слёзы, которые наполнили её глаза. Или, возможно, то был просто дождь.

— Кстати о шарах, — сказала я, меняя тему.

Хомэйдж моргнула под дождём и печально улыбнулась.

— Они у меня. Если им необходимо посмотреть твои воспоминания, чтобы узнать тебя, им необходимо собрать максимум информации. Так что каждому из них надлежит просмотреть их все по порядку, начиная с первого.

— Замечательно, — ответила я, улыбнувшись ещё шире.

— Хотя я предпочла бы, чтобы мы оставили шар номер восемь себе, — добавила Хомэйдж. И впервые я увидела, как она покраснела.

— Равно как и я, — призналась я хмуро. — Но в то же время я подумала, что если они не получат один из шаров, то будут сомневаться, что мне нечего от них скрывать. К сожалению, я так думаю до сих пор.

Хомэйдж кивнула.

— Действительно. — Она отвела взгляд в сторону. — Может, мне удастся убедить их в его незначительности. По крайней мере, после того как его просмотрит первый пони. — Зная, какие вещи она могла со мной проделать, я засомневалась, что найдется хоть один пони, который упустит возможность испытать их. Сама мысль о пони, пользующихся ухаживаниями Хомэйдж, предназначенными только для меня, была для меня мерзкой. У меня внутри всё сворачивалось, стоило представить, что кто-то посягнёт на столь личное. Я бы не смогла пойти на такую жертву. Но зная, как много добра могли сделать для всей Эквестрии секреты, сокрытые внутри залов Башни Тенпони, маленькая пони в моём сердце потребовала этого от меня.

— Могу ли я спросить, почему? — спросила Хомэйдж. Я моргнула. Она должна была знать, почему я была готова позволить Обществу Сумерек заглянуть в свои воспоминания. Видя моё неудобство, она разъяснилась: — Я узнаю эту улыбку. Ты что-то задумала. Зачем инструкции, если дело не только в контексте?

— Ох! — Я опять захихикала. — Хорошо, кажется, эти воспоминания охватывают лишь два дня? И времени на их просмотр уйдёт столько же, сколько и на сами события, содержащиеся внутри. Но в отличие от меня, когда я их переживала, этим пони придётся делать перерывы. Останавливаться, есть, спать, заниматься своими обычными делами... — Я пожала плечами. — Думаю, если нам повезёт, к моменту, когда они просмотрят большинство шаров, всё будет кончено. А если нет? Ну, по крайней мере я вынудила целую толпу надменных пони в Башне Тенпони есть еду, приготовленную зеброй, и полюбить её.

Хомэйдж сорвалась на смех. Она обхватила меня своими передними ногами, обнимая так сильно, что мы упали в небольшое озерце, сформировавшееся на крыше из нескольких луж.

Я брызнула из лужи на неё. Она брызнула на меня в ответ. Мы обе лежали в холодной, прибывающей воде, ногами брызгая друг в дружку волны воды, пока, я могла поклясться, не стали мокрее, чем сам дождь.

— Сдаёшься? — провизжала она. Вовсе нет! Я собиралась взять верх и уже удерживала телекинезом над её головой целую бочку воды. Показав копытом вверх, я услышала просто восхитительный писк моей Хомэйдж, который оборвался, как только на неё обрушился настоящий водопад.

— Хорошо, хорошо, я сдаюсь! — закричала Хомэйдж. Медленно, мы взяли себя в копыта. Хомэйдж дрожала, с её голубых волос стекали капли дождя. Она была невероятно красива.

— Готова идти? — раздался доброжелательный голос Вельвет из салона Небесного Бандита. Я повернулась и увидела, что Каламити закончил присоединять укрепления к крыше пассажирского фургона и уже приготовился лететь.

Я оглянулась на Хомэйдж.

— Мне пора.

После чего улыбнулась.

— Но ты всегда будешь со мной, совсем близко. Я буду на твоей волне, слушая сообщение надежды... — Я мягко поцеловала её рог. — ДиДжей Pon3

Мрачный настрой нашего прежнего разговора вернулся назад, из-за чего по моей мокрой шкурке пробежала дрожь.

— Пообещай, что мы ещё увидимся, — попросила она.

— Клятвой Пинки Пай.

* * *

Небесный Бандит прорезал тяжёлую завесу дневного ливня. Каламити выглядел несчастным и насквозь промокшим. Он махнул копытом на предложение Вельвет Ремеди о создании щита, утверждая, что и так уже промок, устанавливая новую крышу. Наполовину это была напускная храбрость, наполовину — Просто Дурацкий Просчет. И теперь, когда он молчал, я могла сказать, что он жалел об этом.

Хотя, прямо скажем, мы все промокли насквозь. Пассажирский фургон с выбитыми окнами обеспечивал довольно сомнительную защиту от дождя. Так что очень скоро все скамейки промокли, а по металлическому полу ручьями текла вода. Хорошо, что брезент помог нашим припасам частично пережить потоп, однако вода, просочившись под чехлом, намочила днища коробок и сумок.

Паерлайт издала тоскливый мяукающий крик. Вельвет Ремеди старалась сушить нас снова и снова, используя своё очищающее заклинание, но это была неравная борьба, и через час она сдалась.