Fallout: Equestria (ЛП) - "Kkat". Страница 263

Множество пуль высекали искры из Небесного Бандита, издавая металлический звон. Я левитировала зебринскую винтовку и нацелила свой прицел вниз. Большинство пони снизу стреляло по нам, окромя того чёрного жеребца, чей дробовик просто-напросто не мог до нас дострелить. Поэтому он, согнувшись в три погибели, прятался за почтовым ящиком, выискивая укрытие понадёжнее. Воспользовавшись своим заклинанием прицеливания, я взяла его на мушку. У жеребца было неплохое укрытие: нужно было сделать довольно замысловатый выстрел, чтобы достать его...

Я замерла, затем убрала зебринскую винтовку и достала снайперскую. Я объяснила этот поступок тем, что бронебойная пуля прошла бы прямо сквозь ящик, как нож сквозь масло. Но на самом деле мне просто не хотелось поджигать кого-либо из тех пони. Они не заслуживали подобной участи.

Но я всё равно собиралась их убить. Сделало ли это меня "исковерканной добротой" в конце концов?

Каламити накренился, стрельнув ещё раз. Одна из бандиток узнала на своей шкуре, что её укрытие было недостаточно хорошим. Она закричала, когда одна из пуль вспорола ей бок, а другая, вжикнув от бетона, накрыла её душем белой пыли.

— Да вылазь ты, мать твою! — крикнул Каламити.

Низкий голос СтилХувза сухо прокомментировал:

— Не думаю, что она собирается делать тебе это одолжение. — Он двинулся к одному из разбитых окон фургона, попросив нас отойти. Ракетная пусковая установка, встроенная в его боевое седло, активировалась. Две ракеты со свистом вылетели в сторону импровизированного бандитского укрытия, последствием их запуска стал удушающий дым, заполнивший весь фургон. Я бросилась к окну, больше затем, чтобы отдышаться, чем наблюдать за их полётом. Ракеты поразили бетонные плиты, за которыми укрывалась бандитка. Обломки бетона оставили от тела кобылы только кровавые ошмётки.

Новые выстрелы. На сей раз ни от бандитов, ни от нас. Несколько вооружённых пони атаковали из Арбы, стреляя из пистолетов и винтовок по бандитам. Другие двигались на защиту торговца.

Оставшиеся бандиты были вынуждены действовать на два фронта. Серо-синий бандит-единорог нацелил свой автомат на приближающихся пони из Арбы и открыл дикую пальбу. Пони нырнули под прикрытие остова старой колесницы и развалившихся стен, оставшихся от стоматологической клиники. В воротах один пони кричал караванщикам, чтобы те свалили с линии огня. От нескольких попаданий тяжелогруженая двухголовая скотина взвыла от боли и страха.

Это вывело меня из ступора. Я левитировала снайперскую винтовку перед собой, и, глядя вниз через оптику, послала три бронебойные пули сквозь почтовый ящик. Вороной жеребец упал, завалившись на бок, его бока вздымалась, кровь медленно вытекала с каждым вдохом.

Каламити маневрировал в попытках приземлиться около мусорного контейнера, и тут я услышала плач неожиданно выскочившего из-под груды металлических коробок жеребёнка, побежавшего к смертельно раненому пони с криками:

— Папочка!

О, нет. Нет. Изнасилуй меня протуберанцем Селестия, нет.

Жеребёнок побежал прямо к упавшему жеребцу и кинулся на своего умирающего отца... прямо на линию огня.

Что же я наделала?

Щит Вельвет Ремеди накрыл жеребёнка и его павшего отца. Я выронила своё оружие, чувствуя, как ледяное оцепенение охватывает меня. Они бандиты, пыталась я уверить себя. Но я не была готова к бандитам, у которых есть семья.

Пожалуйста, я молила Селестию, не позволить отцу умереть. Отцу... которого я поразила тремя пулями.

Далеко внизу выстрел винтовки одного из бандитов попал прямо в грудь арбинки. Она упала, харкнула кровью раз, два... и затихла навсегда.

Залп автоматического гранатомёта СтилХувза ударил по моим ушам, и дорожка взрывов прошлась по линии обороны бандитов, убив двоих из них и раскидав оставшихся. Ещё один двойной выстрел Каламити срубил одного из бандитов, оставившего кровавый след на стене позади себя. Другая бандитка получила несколько попаданий от пони Арбы. Броня спасла её, но удачный выстрел покончил с её везением. Её голова резко дёрнулась от угодившей в неё пули, и пустая чёрная глазница, окаймлённая кровью, бессмысленно уставилась на нас. Неожиданно перед моим взором всплыло жуткое видение, как луна затмевает солнце в огненном диске. Меня бросило в дрожь.

Как только она упала, последний бандит развернулся и ринулся к руинам. Два пони из Арбы бросились за ним. Я могла бы сказать, что Каламити хотел к ним присоединиться, но Вельвет отчаянно стремилась увидеть Паерлайт. Пассажирский фургон колебался в воздухе, пока Каламити делал выбор. Затем мы свернули, опускаясь рядом с протянувшейся дорогой.

Вельвет Ремеди выпрыгнула через окно, прежде чем мы коснулись земли. Ей тоже предстояло сделать выбор. И отец и Паерлайт могли быть уже мертвы. Но если кто-то из них был всё ещё жив, вряд ли он продержался бы достаточно долго без её помощи. Она замерла, отчаянно смотря то в одну сторону, то в другую. Я могла видеть, как дрожали её ноги. С мучительным криком она сделала свой выбор. И помчалась к Паерлайт так быстро, как только могла.

Её рог засветился во время бега, открывая одну из её аптечек. Лечебные бинты, зелья и препараты вылетели наружу.

— Ксенит, Литлпип, пожалуйста, помогите ему! — крикнула она во весь голос, оставляя нас позади себя.

Телекинезом подхватив упавшие медикаменты, я побежала к отцу и его жеребёнку, Ксенит скакала рядом со мной.

* * *

— Вы не можете... забрать... моего сына... — слабо проскрежетал чёрный жеребец, пока два жителя Арбы пытались отвести от него жеребёнка. Влажная грива мальчика опустилась на глаза, вода, капающая с неё, смешивалась с его слезами, пока он изо всех сил старался вернуться к отцу.

— Мы хорошо о нём позаботимся, — доброжелательно пообещала одна из арбинок. — Будем обращаться с ним, как с одним из наших.

Мы с Ксенит сделали всё, что было в наших силах. Но мы даже вместе не могли сравниться с одной Вельвет Ремеди. И, видя серьёзность ран, я подумала, что даже она не смогла бы спасти его без целой Клиники. По крайней мере, болеутоляющее притупило его страдания. Его последние вздохи слабели. Его глаза остекленели и больше не видели.

Как не видели его и мои глаза из-за застилавшей их пелены слёз.

— Я... не позволю... — Оставшаяся часть предложения пропала в последнем выдохе.

Жеребец был мёртв.

Я отступила, тяжело дыша, слезы текли из моих глаз. Я убила его. Я убила отца жеребёнка.

Мне было тяжело дышать. Я попыталась придумать что-нибудь, что могла бы сделать для исправления этого. Но нельзя исправить смерть. Не было ничего, что бы я могла сделать для отца и его жеребёнка. Я знала это и чувствовала, что это убивает меня. Я заслужила это.

До моих ушей донёсся звук скрипа колёс и стука копыт по лужам. Я повернулась к прибывшей из Арбы пони, впряжённой в телегу. Она оказалась крепкой абрикосовой единорожкой с телегой на кьютимарке и шрамом под ней. На её шкурке виднелись следы лучевой болезни. Стоило к ней повернуться, как она дружелюбно поприветствовала меня. Её рог осветился мягким коричневым светом, окутавшим отца и левитировавшим его в телегу, поместив чёрный труп сверху других тел пони. Арба собирала мёртвых — как своих, так и бандитов.

— Зачем? — слабо спросила я.

— Ну, кто-то же должен их похоронить, — ответила зелёная арбинка с потрясающей оранжевой гривой. Я ощутила ещё один выстрел боли, когда поняла, что добрые пони Арбы обходились с мёртвыми врагами лучше, чем я относилась даже к тем, кто мне был небезразличен. Образы скелетов Пинки Пай и Эплблум снова встали у меня перед глазами.

Я поняла, что была совершенно недостойна привязанности Хомэйдж. Я не заслуживала друзей, которых нашла. Я не могла продолжать в том же духе. Я не могла продолжать это. Мне нужно было стать лучше.

Я должна была быть лучше.

Появилась Вельвет Ремеди со слезами на глазах. О Богини, нет. Неужели и Паерлайт...

Но в этот раз мои волнения были напрасны.