Fallout: Equestria (ЛП) - "Kkat". Страница 267

По словам сестрёнки, депрессия Дарлин началась ещё несколько месяцев назад, и ей никак не удаётся вытащить её. Она возлагала большие надежды на то, что день рождения поднимет настроение девчушки, но на деле она только больше замкнулась в себе. У моей сестры уже нет идей. Я посоветовала ей обратиться в Министерство Мира. Дарлин нужна помощь, которую мы оказать не в силах."

Одна из арбинок подбежала ко мне с флягой, висевшей на шее.

— Не хотите ли воды?

Я поняла, что во рту у меня совсем сухо, и кивнула. ПипБак тихо затрещал, когда я перенесла к себе по воздуху предложенную флягу. Кобылица, казалось, смотрела с извиняющимся взглядом.

— Боюсь, у нас есть только грязная вода. Очиститель опять не работает. Уже целую неделю. Мы собрали сколько смогли дождевой воды, но она для детей.

Я понимающе кивнула и сделала небольшой глоток. Ровно такой, чтобы не показаться невежливой и лишь смочить рот. Но вспомнив, что, может статься, шанс выпить хотя бы такой воды нам мог выпасть ещё не скоро, я глотнула побольше. Одни Богини знали, какая вода нас ждала в Кантерлоте. Наши запасы чистой воды Вельвет пополняла только в Тенпони.

— КЫШ! ТАЩИТЕ СВОИ ЖАЛКИЕ ШКУРЫ ПРОЧЬ ОТСЕДОВА! ВАМ ТУТ НЕ РАДЫ!

Я подпрыгнула на месте, услышав этот вопль, доносившийся с чердака бывшей Кондитерской Кастарда.

— Деда Рэттл^[1], сейчас же вернитесь в свою комнату! — так же криком ответила ему кобылица.

— ПШЛИ ВОН! ПШЛИ ВОН, И ШОБ КОПЫТА ВАШЕГО ЗДЕСЬ БОЛЬШЕ НЕ БЫЛО! — кричал сердитый старый жеребец, левитируя перед собой палку и угрожающе ею покачивая. — У МЕНЯ ЕСТЬ ДРОБОВИК!

У него была палка.

Кобыла выглядела смущённой.

— Пожалуйста, не обращайте внимания на дедушку Рэттла. Он слегка не в своём уме.

В окне наверху появилась та зелёная кобылица с оранжевой гривой, с которой я уже говорила раньше, и бережно, но настойчиво оттащила от него старого жеребца вглубь комнаты. Первая пони, взяв обратно свою флягу, смущённо улыбнулась и ускакала прочь.

Я тряхнула головой, чувствуя небольшое головокружение, и осмотрелась в поисках друзей. Я взглянула на спящую Паерлайт, усевшуюся на старом торговом знаке над местом, где были привязаны брамины. Она мягко светилась, почти вылечившись, во сне избавляясь от ран. Я подобралась поближе, восхищаясь приглушённым величием спящего феникса.

Я нажала на следующую аудиозапись в дневнике.

"Сегодняшний день стал последним этапом продолжительной войны между Мистером Бинсом и Ямокка Джо, и нужно сказать, мне совсем не нравится, куда она ведёт. Ямокка Джо угрожает подать в суд на Мистера Бинса за его последнюю рекламную кампанию, чей лозунг был: 'все наши зёрна выращены в Эквестрии'. По словам Ямокки, эта реклама пытается выставить Старбакс в непатриотичном свете, подразумевая, что некоторые их зёрна могли прийти и с земель зебр. Я пыталась втолковать, что ничего подобного в этой рекламе нет, но он не слушал.

Я говорила с Мистером Бинсом об этой новой рекламе, и он сказал (цитирую): 'Эй, я не говорю, что его зёрна зебринские. Я говорю ток, ну знаешь, разве ты в курсе откуда его зёрна? Конеш нет. Но наши зёрна чистые, стопудово патриотические зёрна, выращенные пони для пони. И эт всё, что я говорю, лады?'

Просто потрясно. Мистер Бинс напомнил мне, что зима уже на носу и что зима закаляет и ломает пони в кофейном бизнесе. Ему нужна была любая мелочь, что можно использовать против Старбакса. Я сказала ему, чтобы он попробовал делать кофе, который не был на вкус, как будто его профильтровали через что-то, чем мул вытер зад.

'Но кофе таким и должен быть!' — ответил он мне."

* * *

Сэнди Шор.

Так звали сына того черношкурого бандита. Я поглядывала на него, сидя за одним из уличных столиков на главной площади Арбы и склонившись над миской мясного рагу, которым нас любезно угостили добрые пони Арбы.

Сэнди Шор был апатичным, медлительным и чрезвычайно замкнутым в себе пони. Сейчас он не плакал, но глаза его были красными от пролитых ранее слёз. Взгляд его был прикован к миске, но он смотрел на нёе безо всякого интереса. Я его понимала. Хотя мясо действительно было изумительным ("радигаторы — вкуснятина"), но у меня совершенно не было аппетита. Я положила ещё ложку в рот, машинально пережевала и проглотила.

ПипБак тихо потрескивал. Мясо было потушено в слегка облучённой речной воде. После дозы радиации в доме Гамми я не особо переживала о незначительном её количестве в "грязной" воде похлёбки. Я немного переживала за жеребёнка, но догадывалась, что ему доводилось принять и большую дозу. И не раз. По крайней мере, вода в стакане у него была чистой — дождевой.

— А что здесь пользуется спросом? — услышала я Вельвет Ремеди. Они с Каламити по-дружески болтали с несколькими арбинцами и торговцем за соседним столиком.

СтилХувз сидел рядом, охраняя Старейшину Коттэдж Чиза в его медкапсуле, а ремонтные заклинания в его броне потихоньку заделывали зияющие отверстия, оставленные противотанковыми орудиями Амарант. Как именно он собирался теперь поступить со Старейшиной, я не знала. Полагаю, он сам — тоже.

— Нам постоянно нужны запчасти для этого сраного очистителя воды, — сказала ей Эмеральд Файр^[2] — уже знакомая мне зелёная кобылица. — И запасы Антирадина, тем более, когда эта хрень ломается. Что обычно происходит по чётным и нечётным дням недели. Помимо этого? Да обычные припасы. А, и ёбаная Богиня, нам бы хоть рулон туалетной бумаги!

Богиня? Только одна? Или они в самом деле почитали Эту?

Вельвет Ремеди тоже обратила на это внимание:

— Богиня? — вежливо спросила она.

— Ага, ну знаешь, Единство и прочая там херня. Мы будем сплочены как единое целое, разве не так? — Эмеральд Файр произнесла это так громко, что за соседними столиками раздался смех, и она спешно понизила голос. — Пару лет назад у нас был один её странствующий проповедник. То был плохой год, и мы нашли в нём хоть какое-то утешение.

Вельвет Ремеди кивнула и сменила тему:

— Так что же есть у вас для бартера?

— Мясо, — гордо ответила молочая кобыла. — Добытое потомственными охотниками на радигаторов. — Охотница ударила себя копытом в грудь. Теперь я поняла, почему она просила нас не убивать монстров в инкубаторе. Гигантские радигаторы были их способом к существованию.

Я начала выпадать из беседы. Появились проблемы с концентрацией. Я опустила взгляд на тарелку и поняла, что съела больше, чем полагала. Моя голова пульсировала, даже несмотря на обезболивающее.

Сэнди Шор покинул стол и побрёл к части магазинной аллеи, некогда бывшей частью Быстропомощи Хелпингхув. Среди потускневших постеров и рекламных плакатов, оклеивших окна, я заметила один серый с чёрными буквами:

Помни, что отличает

Пони и зебр.

Не полосы. Не кьюти-марки.

А то, что внутри.

Есть хорошее лишь в Нас!

Ни изображений. Ни упоминаний Министерств. Почти наверняка местного производства. Смущение сумело преодолеть мою нечувствительность. Я надеялась, что Ксенит не видела его. Я посмотрела туда, где она ела еду собственного приготовления. Одна, рядом с браминами торговца, у одного из них вокруг ноги виднелась повязка, наложенная любезной Вельвет Ремеди.

— Что за метки на твоих боках? — услышала я вопрос Каламити, когда встала из-за стола и направилась к Ксенит. — Они похожи на клеймо. — В его тоне были странные нотки.

— Ага. Это метка Арбы, — сказала ему кобыла горделиво. — Мы получаем такую, после того как съедим сердце своего первого убитого. Только пони с меткой Арбы имеют право голоса в городском совете...

Я присела рядом с Ксенит, отстраняясь от беседы остальных присутствовавших. Всё равно сосредоточиться на ней мне было непросто. Вероятно, из-за контузии. Или, возможно, она просто не показалась мне такой уж важной. Довольно сложно таким мелочам показаться важными, когда я сквозь слёзы продолжала видеть, как Сэнди Шор обнимает своего отца. Или кобылу, чей глаз стал жутким солнечным затмением. Или единорожицу-писца, убитую своими же Рейнджерами ради своеобразного политического хода, всё ещё мне непонятного.