С - 2 - Александрова Марина. Страница 4

Проснулась я уже, когда солнце неумолимо тянулось к земле. Вечерело. В клетке, которую тянуло несколько запряженных в нее песчаных ящеров, особенно ничего не изменилось. Разве что качало немного. Но я не в претензии, меня все устраивало. Я с комфортом разместилась на пухлом мягком плече соседки, которой при всем желании было некуда от меня деться.

— Проснулся, — хрипло осведомилась она.

— Che so er? — ответила я на языке Ис’шера, что по моим скудным познаниям означало что-то вроде «Кто съел сыр?».

— Ис’шерец? — удивленно вскинула бровь попутчица.

— Il so che, — ответила я то, что помнила из школьной программы и переводимое, как «я съел сыр».

— Совсем не понимаешь?

— Du so che, — «ты съела сыр», было моим ответом.

— Да, — сочувственно покачала она головой, — тяжело же тебе придется. Так-то найдут за что выпороть, а ты еще и не понимаешь ничего, — поцокала она языком, а я блаженно прикрыла глаза. Хоть одно радует, говорить с соседями не придется.

Два дня наш караван медленно плелся по почти безжизненной степи, «чертогам в Айдово пекло», как порой говорили об этой земле люди и те, кто уже давно забыли, чем была эта земля прежде. Два дня монотонного передвижения, когда пейзаж вокруг не меняется, сколько бы ты не шел, и невольно тебе начинает казаться, что ты топчешься на месте. Пугающее ощущение, если конечно фокусироваться на этом. В этих землях был сухой и как будто бы спертый воздух, редкий ветерок мог коснуться путника за долгие дни путешествия. Неизвестно, что хуже мертвая пустыня Элио или все еще умирающая земля, агония которой продолжается ни одно столетие. Когда-то тут были вечно зеленые вековые леса Эйлирии. Тут же произрастали деревья, из которых был сделан мой посох. Последнее напоминание о прошлом этой земли.

За время нашего путешествия, я старалась лишний раз не напоминать о своем существовании. Не пыталась с кем-то заговорить или как-то иначе дать о себе знать. Моя не в меру живая соседка вскоре потеряла ко мне всякий интерес. К тому же, после того, как я побывала в свинарнике крепости от меня не особенно приятно подванивало. В моей клети было больше тридцати человек. О минимальном комфорте или возможности прилечь, речи не шло. Путешествовали сидя плечом к плечу друг друга. Раз в день ящеры, что тянули наши клети, останавливались, будто по команде, хотя было этому и другое объяснение. Почти слепые твари, они прекрасно улавливали запахи, равно как и слышали на порядок лучше людей. Их остановка значила лишь то, что где-то впереди человек, чьей задачей было кормить рабов и скотину, открывал короба со снедью для нас. А, стало быть, уже совсем скоро в клетку закинут мешок лепешек и пузатый бурдюк с водой. Твари получат кусок тухлого мяса, над которым еще некоторое время будут возиться, пытаясь урвать кусок побольше. Собственно, в клетях с товаром творилось ровно тоже самое. Кто успел — тот поел и попил, кто нет — тот к концу пути покормил собой средство передвижения. Поскольку в моей клетушке сидели в основном люди средних лет, сильно изможденные, то уже с момента первого вброса нам лепешек лидирующие позиции по получению пищи заняла я. Пожилая, но все же достаточно активная особа, чтобы обогнать тощего старика или упитанную тетку-соседку. Таким образом, я стала негласным лидером клетки, поскольку делить на всех припасы приходилось мне. Люди, окружавшие меня, в большинстве своем, имели не очень хорошее здоровье. Это причиняло мне дискомфорт. И единственный способ, который я знала, чтобы унять его, это помогать. Потому, каждая лепешка, каждый глоток воды, нес в себе частицу моей силы. В такие моменты я чувствую себя по-настоящему бесполезной. Точно, идиот пытающийся ложкой вычерпать океан. С высоты прожитых лет я понимаю, что это бесполезно и все равно продолжаю делать это.

Была тут и женщина, которая особенно тревожила меня. Беременная женщина, если быть совсем точной в определениях. Каким образом она оказалась в этом путешествии, было мне и вовсе непонятно?! Кто мог взять ее в этот поход, ведь разве не очевидно, что это слишком опасно! Элио не прощает слабость! Жадное солнце заберет любого, кто не будет в силах о себе позаботиться. Милосердная ночь убьет тихо, просто заберет твою жизнь поцелуем, в котором ты наконец-то согреешься, чтобы больше не дышать. Время этой женщины, как и ее нерожденного дитя было на исходе. И именно то, что исход этот был противоестественным, заставляло меня все чаще смотреть на нее, чувствовать ее и ребенка, прислушиваться к ним.

— Вот дура, — заметив мой взгляд, поделилась соседка. Зачем она говорила со мной, было и вовсе непонятным, если согласно легенде, я ее не понимала. Но тетку, казалось, это совершенно не волновало. — Идиотке предложили отдать новорожденного для ритуала обретения любимого, — против воли я нахмурилась, пытаясь вспомнить, что за ритуал такой. — Хорошие деньги предлагали, службу при богатом доме, всего-то и надо было добровольно отдать приплод… — последние слова, против воли заставили вздрогнуть, — какая разница-то, в сущности, так бы хоть о себе позаботилась, а тут и себя и, эх, — тяжело вздохнула соседка. — Мы с ней из одного дома проданные, потому я и знаю. Сейчас частенько богатенькие аланис интересуются новорожденными, поговаривают, с их участием магия такая получается, что никто не устоит.

Это правда, я знала еще из курса общей магии, что жертва во время ритуала придает заклятию большую силу, но имеет огромную отдачу. Еще тогда с этим старались не связываться, и подобная магия была под запретом. Убийство — это всегда выброс энергии, которая может усилить любое воздействие, но эта же энергия совершенно нестабильна и рассеивается едва ли не быстрее, чем достигает свою жертву. При этом, пострадать может, как сам заклинатель, так и те, кто просто мимо проходил. Но, неужели, подобные варварства могут существовать в империи по сей день? «Ритуал обретения любимого», что еще за хрень такая?! «Добровольное согласие», вот фраза, которая зацепила больше всего. У новорожденных еще нет своего «я», но есть мать, которая является одним целым с ними…

Темные мысли бродили в моей голове. Слухи или нет, как бы там ни было, не могло быть все так просто… не могло…

«— Вся соль, прости Соль, — усмехнулся Зорис, — в желании, понимаешь?

— Что ты этим хочешь сказать, я или Киран недостаточно сильно желаем отдать часть себя своему сыну? — возмущенно нахмурившись, спросила девушка, вскинув взгляд полный негодования на мужчину.

— Нет, конечно, я не то имел ввиду… м… как бы объяснить, понимаешь, бессознательно любой организм желает быть целым. Наше тело, наша сущность, наше осознание самих себя стремится выживать, понимаешь?

— Понимаю, — кивнула она, — но разве я не отдаю часть дара тому, кто болен добровольно?

— Это не то, — покачал он головой. — Ты отдаешь то, что можешь отдать, но для того, чтобы Дорин стал таким же, как мы этого мало…

— Я готова…

— Ты да, но не то, что дано нам сверху. Оно неделимо, и оно же не желает оставаться таковым.

— Тогда я не понимаю, — устало вздохнула она, все же опустившись на предложенный стул.

— Осознания быть не должно, лишь желание, — тяжело выдохнув, сказал Зорис.

— А, если отдать все, — какой-то затаенной надеждой спросила она.

Мужчина тепло и с нескрываемой болью посмотрел на нее.

— Ты хочешь продлить его жизнь или подарить проклятье? Жизнь никогда не пойдет добровольно на смерть.

— И, что? — прерывисто выдохнула она. — Что мне делать, брат? Ему уже пятнадцать… пятнадцать лет прошло, а мы так и не продвинулись ни на шаг, — перевела она блестящий взгляд на мужчину, что сидел напротив нее. — Еще пятнадцать лет, как мимолетный вздох… я не успеваю…

— Мы не успеваем, но обязательно успеем, — положил он руки на ее крепко сжатые кулаки».

Воспоминания прошлого, столь неожиданно возникшие перед мысленным взором, заставили смотреть на эту женщину несколько иначе. Решение было принято еще до того, как я толком смогла его осмыслить.