С - 2 - Александрова Марина. Страница 52

Он постарается выжить. Обязательно постарается. И, быть может, они действительно встретятся еще раз…тогда.

Невольно пошатнувшись от накатившей на него слабости, он заметил странный металлический блеск на одной из решеток. Наклонившись чуть ближе, он увидел небольшой металлический медальон на кожаном шнурке. На блестящей глянцевой поверхности была искусно выгравирована парящая в воздухе птица…

«— Мы еще встретимся, Саймон, — строго сказала она, и тут же добавила. — Ешь…хорошо».

Невольно улыбнувшись, рассматривая подарок, Саймон лишь покачал головой, и тихо шепнул:

— Как скажешь, Соль, как скажешь…

Это перемещение было самым болезненным, что я когда-либо испытывала. Ну, если честно сказать, я не помню, чтобы хотя бы раз мне было настолько больно при использовании телепорта. Казалось, мое тело сначала заморозили, а потом просто разбили на тысячи осколков, чтобы соединить вновь. Стоило нам вынырнуть из того ледяного колодца, в который мы ухнули уходя из казематов Рэйна, как я поняла что совершенно не могу удержать равновесие. Мои ноги просто разъезжались в стороны, точно вместо мышц и костей, в них было желе. Рука Кирана, который продолжал удерживать меня за талию, вот то единственное, что помогало мне оставаться в вертикальном положении.

Я пыталась осмотреться вокруг, но быстро отбросила это занятие из-за опасений, что меня еще и вывернет.

Тошнота, головокружение, ломота во всем теле…непривычные ощущения, которые не спешили отступать. И, когда я уже вроде бы как созрела, чтобы проявить самостоятельность, то оказалась заключена в объятиях одного весьма костлявого подростка.

— Он нашел тебя! Он нашел тебя! Лурес всемилостивая, я так боялся, что он не сможет, — все сильнее давил он, вырвав меня из объятий Кирана и уткнув носом к себе подмышку. И неизвестно, что было в этот момент страшнее вздохнуть или задохнуться.

Я вяло попробовала вывернуться из безвыходного положения, но причитания и захват усилились пропорционально моему сопротивлению. Конечно, я испытывала огромное облегчение от того, что с Китом все в порядке. Но это не умоляло желания дышать.

— Да, прости меня Пресветлая, ты удушишь ее, — вмешалась Лил остужая пыл подростка. Кит неловко освободил объятия, а я с шумом втянула воздух в легкие.

— Ты не пострадала? — спросил Кит, точно изучая меня, осматривая с головы до ног.

— При всем желании, — пробормотала я, — это не так просто, как кажется на первый взгляд, — все еще пыталась отдышаться я. — Но… как ты…

— А, — отмахнулся Кит, — «экскрементальная» разработка, — с умным видом, поделился он. — Дворец помог и объяснил, что ты в беде. А, еще помог найти его, — кивнул он в сторону мужчины, что все это время стоял за моей спиной.

Я невольно обернулась и посмотрела на Кирана, что все это время молчаливо наблюдал за нами. Было в его взгляде нечто такое, что напомнило мне то, как смотрят на мир обреченные больные. Точно стоя за невидимой стеной, они рассматривают тех, кто все еще жив и полон надежд. Такая светлая тоска, зависть и обреченность. Все это столь тонко переплетается, что не оставляет равнодушным.

Я осторожно взяла его за руку, чуть сжимая кончики его пальцев, просто потому, что мне совершенно не хотелось, позволить этой стене хотя бы на мгновение встать вновь между нами и разделить нас на века. Я все еще боялась, что стоит мне невольно отвлечься, переключить свое внимание, отойти в сторону и все это окажется сном. Самым нереальным, невообразимым, чудесным сном.

Мое сердце гулко билось в груди, казалось, что этот звук слышен всем вокруг. Он отрезал собой реальность. Я держалась за него. Пока я слышу свое сердце таким сильным, взволнованным, оно кажется по-настоящему живым.

— Э…думаю, может, уберемся отсюда, пока все приличные люди еще спят? — поинтересовался Кит, весьма кстати позволяя нам заняться насущными проблемами до тех самых пор, пока мы не сможем остаться наедине.

Элио встретила нас предрассветной мглой. Рассветы, как и закаты, были неописуемо красивы в этих местах, но столь скоротечны и неожиданны, что неподготовленному человеку ни за что не понять, когда именно наступит тьма. Но я знала. Чувствовала, что совсем скоро острая стрела небесного светила пронзит небосклон, убивая непокорную, глубокую тьму, и растечется по небесному своду, превращая глубокий черный цвет в ярко алый, оранжевый, золотой, фиолетовый и небесно-голубой. Нет ничего прекраснее, чем видеть то, как преображается тьма. Приятно знать, что я все еще реагирую на подобные вещи. Что мой разум, который помнит и знает многое, порой может предсказать события наперед все еще способен уступать место чему-то столь иррациональному и эфемерному, как надежда и вера, что пока я вижу нечто подобное, то даже у меня есть шанс. У нас…

Очередное перемещение было столь же болезненным, но в этот раз я быстро пришла в себя. Я понимала, что дело вовсе не в магии, которую мог использовать Киран. Дело в нем самом. Что-то было не так. Столетия назад наша сила точно звенела, переливалась и вибрировала на одних частотах, стоило нам оказаться рядом. Сейчас было иначе. Я не могла точно понять, что именно не так. Будто, стоило нам соприкоснуться на энергетическом уровне, как наши потоки силы начинали совершенно противоположное движение друг другу, разве такое возможно? Но больше всего я боялась узнать, что именно произошло с Кираном, что так изменило то исконное, недвижимое и истинное, что только было в нас? Это был не тот страх, когда тебя пугает нечто скрытое и темное в близком человеке, что заставляет отвернуться от него. Это был страх того, что меня, моей силы, будет недостаточно, чтобы понять, помочь, исцелить…

В это утро меня в очередной раз поразил Кит. Пусть он не умел толком писать, читать и постоянно путал слова находя им самый похабный эквивалент из возможных, но голова у него варила порой гораздо лучше, чем у многих ученых мужей.

— Лил, пойдем скорее, надо Джарреда проверить, — стоило нам оказаться у подножья скалы, как мальчик схватил волчицу за руку и потащил ко входу. — Ты там не засопливила? Я, когда из подвалов вышел, у меня с носа текло, аж, страсть! Соплей тьма была! Просто надо, чтоб ты понюхала, где он может быть… — продолжал он посвящать Лил в план поисков ее напарника.

Киран продолжал стоять рядом со мной, провожая взглядом спешащего наверх мальчика. Неожиданно на его губах расцвела скупая улыбка.

— Кажется, наш потомок не обделен чувством такта?

— Интересно, в кого? — так же тихо, поинтересовалась я.

— Понятия не имею, — покачал он головой.

Мы молча смотрели им вслед. Почему-то у меня возникло такое ощущение, что это последние секунды затишья перед тем, как каждому из нас придется вскрыть перед друг другом давно зарубцевавшиеся раны. Хотя нет, они никогда не зарастали. Точно гнойный абсцесс в самой глубине души, они просто ждали, когда их наконец-то вскроют и помогут исцелиться и очиститься.

ГЛАВА 10

— Последний раз я был здесь триста лет назад, — первым нарушил молчание Киран.

Я не торопила и не спрашивала. Сейчас, я хотела услышать его историю. Я знала, что мое существование эти последние триста лет напоминало жизнь хранителя кладбища. Я хранила воспоминания, надежды, тела и прошлое. Пыталась закопать все это как можно глубже, не могла оставить ни на день, не могла двигаться вперед и продолжала жить, точно все, что с нами произошло, не превратило меня в калеку. Я старалась быть живой, старалась склеить, удержать и не дать окончательно развеяться по ветру осколкам моей жизни и сердца. Иногда, мне было так мучительно стыдно, что я все еще пытаюсь. Порой, я и сама не понимала, зачем я это делаю? Но, я старалась, очень сильно старалась удержаться потому, что просто любила эту жизнь, каждое ее проявление.

Иногда я думала, что произошло с нами тогда? Почему, они не смогли зацепиться за этот мир и удержать свой дар? Что было такого во мне, за что я продолжала цепляться даже в то ужасное время? Почему жизнь в нищете, крови, среди боли и страха, продолжала быть чем-то, за что все еще стоило держаться? Кажется, только сейчас, я понимала ответ. Все просто. Это была любовь.