С - 2 - Александрова Марина. Страница 80

— Вот, это ж надо как дешево оторвала! — достаточно громко восхитилась Соль, покрепче прижав к груди корзину, стоило ей войти в приемную, где уже собралось порядка тридцати человек в ожидании скорой целительской помощи и рецепта на лекарство. — Можно сказать, даром! — еще громче сказала она, мечтательно улыбнулась, чуть замедлив шаг.

— Чаво купила то, дочка? — поинтересовалась одна из пожилых женщин, сидевших на скамьях в приемной.

— М? — точно едва услышав вопрос, обернулась она. — Так, на рынке мясо за полцены отдают! Представляете? Говорят, не успевают все вовремя продать, так решили подешевле, зато наверняка! Я сама студентка, откуда у меня столько денег, чтобы мясом питаться, а тут такая удача!

— Да? — подозрительно прищурилась бабушка, уже что-то прикидывая в уме.

— А, то! — решительно кивнула она.

Она не успела еще дойти до кабинета, в котором работала вместе с целителем, что был поставлен как ее руководитель практики, как приемная практически опустела. Девушка свернула за угол, и тут же столкнулась с Кираном, что, похоже, стал свидетелем очередной ее выходки.

— Ты злостный манипулятор, — скрестив руки на груди, констатировал он.

— Яблоко будешь? — невинно предложила она, достав из корзины не слишком спелый плод.

— Где взяла?

— Как хочешь, — пожала она плечами, с аппетитом захрустев угощением.

От одного только запаха надкусанного яблока, у Кирана свело челюсть, а во рту появилась оскомина.

— Зачем услала пациентов? — как бы между прочим поинтересовался он.

— За мясом, ты же слышал, — усмехнулась она. — И, потом, что проку в том, что они тут полдня просидят? Так, побегают, воздухом подышат…

— Завтра опять придут, — закончил за нее Киран.

— А, завтра выходной, — покачала она головой, как-то незаметно оказавшись в его объятьях. — И, те кто ушли вовсе не больны, сам же чувствуешь?

Он лишь слегка кивнул, коснувшись губами ее волос.

— Скорее бы завтра, — прошептал он, отстраняясь и уходя в противоположный коридор туда, где ждали его пациенты.

— Эх, у меня-то скоро, — вздохнула она, предвкушая короткий день, — а у тебя не очень, — пожала она плечами, заходя в кабинет.

Целитель, пожилой мужчина лет пятидесяти, уже вел прием. Перед ним сидела молодая женщина и жаловалась на головную боль.

— Как часто болит? — со скучающим видом, поинтересовался мужчина, даже не посмотрев в сторону вошедшей Соль.

Девушка его откровенно раздражала. Он практикующий целитель, лечит уже больше двадцати пяти лет, а эта пигалица строит из себя всезнайку, постоянно вмешивается в постановку диагноза и назначения! Лезет туда, куда не положено! Строит из себя великого целителя, а есть-то!

— Иногда такая слабость, что даже встать не могу, — тем временем, продолжала пациентка. — Голова кружится, могу и сознание потерять.

— Что едите? Сколько спите? — монотонно поинтересовался целитель, внося записи в журнал.

— Позвольте? — подошла Соль и попыталась прикоснуться к женщине.

— Я разве тебя звал? — вспылил мужчина. — Займи свое место и учись, а не лезь, куда не просят!

До чего же она его достала! Лишь бы нос свой сунуть.

Вновь обратив внимание на пациентку, он продолжил:

— Выпишу отвар, будете пить три раза в день. Травы хорошие, главное, не пропускать прием.

— Это неправильно, — за его спиной раздался голос девушки, полный решимости отстоять свое мнение.

— Вы свободны, — точно не замечая Соль, ответил он. — В нашей аптеке можете купить все, что нужно. Как выйдете сразу направо и на третий этаж.

— Не уходите, вам нужна помощь! — уже обращаясь к пациентке, чуть повысила голос Соль.

— Идите, — смотря на то, как замешкалась женщина, велел мужчина.

Стоило ей подойти к двери, как Соль тут же поднялась и уже было направилась за женщиной, когда ее запястье оказалось в железной хватке целителя.

— Ты что себе позволяешь? — сквозь зубы шипел он. — Кем себя возомнила?! Не смей перечить мне при пациентах! С целительской этикой знакома вообще?!

— Пустите меня, — дернулась Соль, внутренне ощущая, как сдавливает ее сердце, точно в ледяных оковах.

Она не могла слушать то, что ей говорил этот человек. Не могла сконцентрироваться на его словах, совершенно не понимала их значения. Она не должна быть здесь! Она нужна там! Очень нужна! Этой женщине не подняться на третий этаж! Сосуд в ее голове не выдержит этого! Из последних сил она дошла сюда…

— Пустите меня, — вновь дернулась Соль.

Мир вокруг превратился в мешанину из образов и звуков. Она не понимала, что с ней происходит. Никогда прежде не испытывала ничего подобного.

Целитель продолжал удерживать ее. Он говорил что-то о порядке в больнице, процедурах, которым должен следовать каждый целитель, уважении к более профессиональному мнению, что-то еще… Все эти слова, точно причиняли ей физическую боль. Когда терпеть было уже невозможно, она со всей силы дернула руку, и стоило хватке мужчины чуть ослабнуть, дернулась и выбежала прочь из кабинета.

Этот путь по такой длинной бесконечной лестнице. Он казался ей длинной в целую жизнь, одну конкретную жизнь. Она бежала, а ей казалось, что ее ноги тонут в густом киселе. Недостаточно быстро, точно в час по ступеньке. С тех самых пор она ненавидела лестницы. Даже не вспоминая тот день, ее тело помнило, как однажды она опоздала, когда бежала по ней. Кажется, она плакала. Может быть, звала кого-то на помощь, когда нашла недвижимое и безжизненное тело. Она все еще пыталась вливать в него силу. Но, ничего не помогало. Должно быть, от нее было много шума, иначе, как он нашел ее?

После она ни разу так и не смогла вспомнить, как оказалась закутанной в одеяло в его комнате на постоялом дворе. Он осторожно поил ее чем-то теплым и кислым, она пила и не сопротивлялась. А, он каким-то чудом, даже ни разу не облил ее, держа в своих руках. Киран ничего не говорил тогда, только все время гладил ее по волосам и по спине, качая в своих руках.

И, лишь, когда она смогла немного понимать происходящее вокруг, тихо прошептал:

— Они умирают, Соль. Это происходит каждый день. Мы должны научиться принимать это. Пока, у нас есть «мы» — это будет терпимо…»

— Пока у нас есть мы, — прошептала я, закрывая глаза. — Пока есть мы…

Точно разорвалась последняя струна, вибрация оборвавшейся жизни прошла сквозь мое тело, и будто по команде сотни аланитов и ритаров вокруг меня устремились в небо.

Раньше он думал, что в тот самый миг, когда падет стена, разделяющая его и цель, к которой он так долго стремился, он наконец-то найдет покой. Тот груз, который так долго висел у него на сердце — исчезнет. Но все, о чем он может сейчас думать, как он найдет ее за этой стеной и уведет как можно дальше отсюда. Есть то, что важно, а есть то, что является всем для тебя. Он всегда знал, что его «все» это она. Выбора никогда не было, как и сомнений. Она это он, половина его души, его дара и сути. Моменты, что однажды сложились в года, века и тысячелетия никогда не делились на те, что он хотел бы забыть или вычеркнуть потому, что у него была она — его женщина. Страстная, насмешливая, порой озорная, совершенно непонятная, но настоящая. Иногда, ему казалось, что Двуликий разделил последнюю искру своей силы между ними. Иначе, разве можно объяснить ту степень притяжения, что сохранилась спустя столько лет? Он знал каждый сантиметр ее тела и всякий раз, стоило ему прикоснуться к ней, им овладевало желание такой силы, которое не способна была пробудить ни одна женщина мира. Он знал, что она любит, но не всегда понимал, чего на самом деле хочет. А еще, ему стоило догадаться, что если она что-то решила, то даже самая совершенная магия их мира не сможет ее остановить.