О, Боже! Какие мужчины! Трилогия (СИ) - Яблочкова Наталья. Страница 174

Погрузившись в себя, попыталась мысленно просчитать, насколько можно увеличить количество забираемых за один раз миров у Дома Ррван, без ущерба для Услада. Рассинхронизацию миров снова получить не хотелось бы. Хоть и знаю, как лечится… Но, лучше не рисковать. Долго думать не пришлось. Решение пришло мгновенно. Уменьшив количество миров, так и открываемых Усладом до сих пор, забыла о том, что давно можно было бы и остановиться, увеличила объём отбираемых в несколько раз.

Недобро усмехнулась и обратилась к Усладу:

«Забор эмбрионов разрешаю, не сейчас, ночью».

Выбора и вправду не было. Да и в этот раз почему-то ничего внутри меня не возмутилось такому положению вещей. Уж лучше живые дети, выращенные в заравит, чем абортированные из-за того, что я не могу их выносить.

«Дом Ррван вызывает Дом Рамвильд» — известили меня системы Дома и, поколебавшись, я позволила подключиться врагу и сообщить мне какую-нибудь ещё гадость.

— Как ты смеешь! — начала в своей обычной, любимой манере, золотокожая красотка, правда бархат щёк как-то побледнел от переживаний, это стоило признать.

— Ты меня утомляешь, — хмыкнула в ответ на это заявление. — Мне наплевать, если честно, на судьбу твоего Дома. После того, как ты умрёшь от старости… Да-да, именно она и случится, когда у тебя не останется ни одного мира, я просто законсервирую твой Дом. До лучших времён. Пока не решу… как стоит поступить с этим миром.

— Ты ещё больше дура, чем я, — как-то спокойно и очень самокритично ответила она. — Амбиции… Сдохнешь, как и я. Найдётся кто-нибудь сильнее. Раздавят так же, как я тэйалию Дома Страви, а ты, как меня. Преемственность, — что-то схожее с ехидством слышалось в её голосе. — Я мнила себя правителем Руалонэ… Ты — мнишь Божеством. Мы похожи, не находишь? Так, может, мы сумеем договориться? — кажется, в тёмных глазах тэйалии Дома Ррван мелькнуло что-то похожее на страх.

— О чём? На войне, как на войне, — философски пожала плечами. — Ты позарилась на моё. За это я отнимаю у тебя твоё. Ты из тех, кто никогда не успокоится из-за проигрыша и будет всё время пытаться вставлять палки в колёса. Какой выход из ситуации видишь ты? Для меня он один… Уничтожить само воспоминание о Доме Ррван. Тогда я буду спокойна, что никто не попытается убрать меня при малейшей представившейся возможности.

— Мои урмыты умрут… — резюмировала она. — Их много. Ты знаешь, скольких отправляешь на смерть? Я хотела забрать только одну жизнь. Ты, не выдав Орлик, сама поставила под удар свой Дом…

— С моей смертью ушло бы не меньше урмыт, чем у тебя. Либо в жрецы, либо на смерть. Поэтому, думаю, что обмен равноценный. Мы обе рисковали. Выиграла я. Всё по правилам игры… — только произнеся последнее слово я задумалась над тем, что говорю, и содрогнулась, передёрнув плечами. — По правилам игры… — произнесла задумчиво. — Игра, значит. Я подумаю над тем, что можно сделать, — сказала торопливо и отключилась от разговора.

Сейчас мне нечего было сказать своей сопернице. Потому что то, что удалось понять только теперь, заставляло задуматься. Кажется, я освоила все знания, которые мне полагались после слияния с Домом, до донышка. И больше мне не придётся задавать вопросы Усладу, чтобы понять… Не всё так просто с этим миром.

Опустилась на невидимое ложе, провела рукой по волосам и принялась задумчиво перебирать спутанные пряди. Теперь, зная всё и, понимая, что многое во мне поменялось безвозвратно, смогу ли я отправить на смерть такое количество урмыт, которое проживало в Доме Ррван? В чём-то эта паршивка была права. Я — не способна на такой поступок. А вот настоящая тэйлия… получившая в наследство отпечатки личностей всех тэйалий, когда-либо управлявших этим Домом, наверное, может и не такое вытворить, не вздрогнув. Ведь меня ни на миг не покоробило принятое решение — раздавить Дом Ррван без остатка. Так, чтобы там не осталось ни одного живого человека. Ничто во мне не дрогнуло, когда дело коснулось забора эмбрионов. Та часть меня, которая вместила в себя чужие личности, согласна со всеми этими решениями, они упростят мне жизнь и снимут множество проблем.

Например, не придётся идти и разбираться с тем, кто из детей в заравит мои, а кто нет. Не придётся решать, как вытащить их оттуда. Не придётся испытывать мук совести из-за того, что из-за моих действий погибнет огромное количество людей. При том, что людской ресурс, самый ценный и тяжело пополняемый на этой планете, не знающей теперь, что такое перенаселение.

Эта часть меня требует махнуть шашкой наголо, забыть обо всём, и вести привычную жизнь тэйалии, полную интриг против других Домов, сладострастных утех с урмытами, и исследований огромного количества миров, которое теперь доступно моим людям… И эта же часть меня злится, что нет достойных противников во всей этой игре… Тот самый кусочек, который принадлежит самой первой тэйалии-основательнице, и настоящей владелице этого Дома. Именно он так возмущён отсутствием тех, кто не сможет поучаствовать в настоящей игре.

И как отделить теперь зёрна от плевел, как разобраться, где всё то, что принадлежит мне, а где влияние чужих правил и установок? Как не потерять себя? Ведь отпечаток личности, вписавшийся в мою… это, наверное, неразделимо никак.

Подтянула колени повыше, уткнулась в них лбом и попыталась отрешиться от того, из-за чего начинала болеть голова. Мысленно сверившись со счётчиком Услада, решила, что больше колебаться ни к чему.

Не потребовалось никаких лишних движений, чтобы включить режим вызова Дома Ррван на разговор.

— Я приняла решение, — мне совершенно не хотелось смотреть в глаза тэйалии и я уставилась на стену за её спиной. — Тебе останутся десять миров. Столько же, сколько было у меня в начале. Соответствующее количество урмыт ты сможешь себе оставить, остальные пусть идут в жрецы, — лишняя амбициозность из её приспешников уйдёт в момент проведения обряда посвящения в жрецы.

А вот оставлять их без присмотра, и делать рэшами… Это оставить бомбу замедленного действия без присмотра. Не зря придуман этот закон про уход бывших урмыт вслед за тэйалией за грань, либо в жрецы. Бывшие враги, оставшиеся на свободы и стремящиеся к прежним целям, не нужны были никому из тех, кто придумал эту игру.

— Ненавижу, — прошипела она в ответ.

— Ненавидь, — согласилась с ней. — Я не могу оставить прежнее место в Совете твоему Дому. Поэтому, придётся лишить его силы. Других вариантов я не вижу. Как и не собираюсь забывать того, что ты готова была пусть под нож целый Свободный Край только из-за одного непокорного урмыта. А ты знаешь, что он тебя не предавал? И что всё дело, против него, было сфабриковано? — со скрытым удовольствием отметила, как яростно блеснули глаза моей собеседницы. — Подумай над тем, кому было выгодно… И ты узнаешь, кому Ррхан так мешал, что ради этого не пожалели даже жизни чужой тэйалии. Ведь ты ей отомстила? Как, если не секрет?

— Она сдохла! — с ненавистью выплюнула красавица. — Это просто сделать, если тэйалия неосторожна во время прогулок… — что-то похожее на намёк прозвучало в её словах.

— Учту, — хмыкнула и добавила: — Ты сама упустила его… Стоило просто попробовать хотя бы вникнуть лучше.

— Он мог вернуться! — зло бросила она, глядя на меня непримиримо и яростно.

— Чтобы умереть? — спросила с деланным недоумением.

— Я простила его! Если бы он пришёл… Если бы попросил! — отчаяние неразделённого чувства было столь сильно, что я даже на миг посочувствовала бедняге. — Он знал! Ему приносили весть от меня! Не одну!

— Наверное, он был прав, не желая возвращаться на правах провинившегося и вымаливающего прощения, при этом не чувствуя за собой никакой вины, — я смотрела на эту женщину, при всей своей красоте, явно ощущающую себя очень несчастной, и не могла понять, как так получилось, что из-за одно единственного урмыта развязалась такая бойня, которую мы устроили обе.

Поломанная судьба Морока, не видевшего себя урмытом, подчиняющимся тэйалии. Исковерканная жизнь Ррхана, не собиравшегося уходить из Дома Ррван… не так, как он вынужден был уйти. Пополнение в рядах жрецов, нехилое такое пополнение. И висящие на волоске сейчас жизни Яра, Мэлу, Вия и Морока… Неужели это всё стоило того?