Его личная звезда. Разрушая преграды (СИ) - Кистяева Марина. Страница 17

Стоило Богдану безжалостно разорвать свитер, таким же образом поступив и с лифчиком, освободить её груди с заостренными сосками, что изнывали от непонятной, пугающей Ириду потребности, и впиться жадным поцелуем в эти самые сосочки, как Ирида откинула голову назад, не заметив легкого удара затылком о стену, и вцепилась одной рукой в короткие волосы Богдана. Она прижимала его к себе, стараясь получить максимум новых чрезвычайно острых и не менее сладостных ощущений. И Богдан их ей давал. Давал столько много, что голова закружилась, а ноги перестали Ириду держать.

Но ей было мало. Ничтожно мало.

Она действовала так же стремительно, как и мужчина. Краткий миг позволила ему пососать соски, и, собрав воедино остатки сил, оттолкнула Славинского, но лишь для того, чтобы самой наброситься на его обнаженную грудь.

И снова стон, похожий на рык...

И снова ласка, похожая на укус...

И снова лавина эмоций, уже ни на что не похожая...

Терпеть более сил не было. И Богдан, глухо выругавшись, расцепив их тела, оторвался от Ириды лишь для того, чтобы одним сильным движением разорвать, снять с девушки брюки вместе с трусиками. Следом стянуть свои и ворваться в истекающее влагой лоно.

Ирида закричала в голос, стоило ему заполнить её. Вцепилась в стальные плечи, чтобы удержаться, чтобы найти опору и сразу же податься Богдану навстречу. О, да, она прекрасно видела, знала, чувствовала, кто только что ворвался в неё! Богдан Славинский. Ворвался так стремительно, словно в этом желании заполучить её заключалась его основная жизненная потребность. И Ирида не могла не ответить тем же. Её женское естество завопило от радости, всё сжалось, чтобы сразу же раскрыться и потянуться к чему-то неведанному, но невообразимо сладостному, тому, что долго дремало внизу живота и терпеливо ждало своего часа. И этот час настал.

Нет, Ирида не стала более осторожной, не пришла в себя, не испугалась животной страсти Богдана. Напротив, она накинулась на его губы, сама желая, во что бы то ни стало, усилить контакт их двух тел. Соединения в одном месте ей было мало. Да, мало...

Их губы изучали друг друга с бешеной одержимостью, с тоской, которую нельзя высказать вслух, с затаенным наслаждением. Они пробовали на вкус, пробовали на прочность. Исследовали. Давали небольшую передышку, чтобы снова кинуться в пучину первобытной страсти.

Толчки Богдана были остервенелыми, жесткими, резкими. Он врезался в женское тело, не щадя его, на подсознательном уровне чувствуя, что дает именно то, что требуется ЕГО девочке. Она отзывалась на каждое движение стоном, вскриком, новым поцелуем. И опускалась на его бедра, стремясь вобрать в себя как можно больше его.

Разрядка не заставила себя долго ждать. Обрушилась на вспотевшую, не похожую саму на себя Ириду, поглотив её окончательно. Показав, каково это - получать удовольствие. Её скрутило внутри, подкинуло вверх и оттуда стремительно сбросило вниз.

И, не успев прийти в себя, с закрытыми глазами, с пересохшими губами, пытающимися втянуть в легкие хотя бы жалкую долю кислорода, с телом, отныне познавшим новые ощущения, Ирида почувствовала, как Богдан изливается следом.

Тишина в спальном отсеке оглушила обоих. Снова вернулся привычный мир. Снова в организм хлынули привычные звуки и эмоции.

Так Ириде показалось в первое мгновение.

Она ошиблась.

Мужские руки захватили в плен её лицо, и хриплый голос надрывно приказал:

- Назови моё имя.

Ирида открыла глаза и затуманенным взором впилась в лицо Славинского. Она словно впервые увидела сеточку морщин у глаз, более глубокие - на лбу. Крупный нос с трепещущими крыльями ноздрей. Губы, чуть потрескавшиеся, жесткие на вид и мягкие на ощупь. Россыпь мелких капелек на лбу, прокладывающих дорожку по вискам и убегающих на скулу. Подбородок, безупречно выбритый.

- Богдан, - вымолвила она с придыханием и снова прикрыла глаза.

Ей было хорошо. Ей было безумно хорошо.

А потом, ещё находясь в объятиях Богдана, она внезапно осознала случившееся. И тихо, едва размыкая губы, поддавшись слабости, физической и душевной, шепотом спросила:

- Я кончила, да?

Ей бы стоило в этот миг открыть глаза, чтобы увидеть, как Богдан замер, как его глаза наполнились сначала изумлением, а потом ничем не прикрытой радостью, недоверием смешанным с надеждой.

- Да, звезда, ты кончила вместе со мной, - сказал он и прижался лбом к её лбу.

глава 6

Глава 6

- Почему?

Этот тревожащий, будоражащий душу вопрос Ирида не могла не задать. Он крутился у неё в голове минуту за минутой. Что бы она ни делала, какие действия не предпринимала, мысли снова возвращались к нему.

Сейчас она стояла на борту личного лайнера Славинского и смотрела на бесконечно красивые холодные звезды, окружающие их повсюду.

Они улетели с Арома спустя пару часов после того, как вернулись из "Коллажа". Робот-носильщик транспортировал их вещи на частную взлетную полосу, где хранили свои лайнера и шаттлы те, кого принято называть элитой.

Во время сборов Ирида была немногословна, погрузилась в себя, прятала взгляд. Богдан, видя, что Ирида снова замкнулась, не давил на неё, давая время самой сделать правильные выводы. Только когда они оказались в свободном межгалактическом пространстве, и пришло время ложиться спать, Богдан подошёл к Ириде, застывшей неподвижной статуей перед огромным стеклом, позволяющим наблюдать за происходящим в космосе.

- Почему ты со мной испытала оргазм? - Богдан не стал делать вид, что не понял её.

- Да.

Хорошо, что Ирида не видела его лица. Оно исказилось от внутренней боли, которую Богдан старательно прятал. Неприятно осознавать, что ты доставил желанной женщине удовольствие, а она воспринимает случившееся, как величайшее недоразумение в своей жизни. Именно так расценил позицию Ириды Богдан.

- Я позволил тебе выпустить эмоции, - жестче, чем того требовала ситуация, сказал Богдан, вставая за спиной Ириды и так же устремляя взгляд в темно-синее пространство, пронзенное миллиардами светящихся частиц. Он хотел бы быть мягче, но, видимо, не Судьба. Терпение не было основной чертой его характера. - Ты долгое время сдерживалась. Во всем. Стеснялась своей связи с Истовым, чувствовала вину за то, что позволила себя соблазнить. Неуверенность за ваше будущее. Ты постоянно находилась в стрессовой ситуации. Вынуждена была работать из-за нехватки денежных средств, тем самым подвергая себя риску быть изнасилованной латунцами. Напряженная ситуация дома со Стасом. Всё это накапливалось, как снежный ком. И в какой-то момент лавина должна была сойти. Моё возвращение этому поспособствовало. Вот что ты вздрогнула? Зачем снова пытаешься закрыться? Ирида, раз затеяла разговор, будь любезна поддержать его. Я говорю всё, как есть. Никогда не понимал твоего страха передо мной. Скажи, звезда, я хотя бы раз тебя обидел? Словом? Делом? Причинил боль физически? Я не имею в виду последнюю пару дней. До твоего двадцатилетнего рубежа.

Ирида последовала его совету и распрямила плечи. В одном Богдан прав - ей пора выходить из тени и учиться держать удар. Пусть это и трудно.

Очень трудно.

Грудь сдавила привычная уже тяжесть, то, что Богдан стоял за спиной, так же не добавляло спокойствия. Она ожидала, что он в любой момент снова к ней прикоснется, и тогда... Как отреагирует она тогда?

Ирида прикусила губу и негромко сказала:

- Нет, ни разу.

- Тогда, откуда этот чертов страх? - вспылил Богдан.

Он понимал, когда его сторонились мужчины. Для них он был угрозой. Многие знакомые видели его в боевой ипостаси, но никогда ни одной женщине он не причинил боль. Тех тварей, что выходили на кровавый песок, за женщин он не считал.

Ирида заставила себя говорить. В одном Богдан прав - она сама затеяла разговор.

- Тебя всегда было слишком много, - призналась она. - Везде. Можешь иронизировать по поводу моих чувств, но я тебя именно так воспринимала. Когда ты приходил к нам - все начинало вертеться вокруг тебя. Плюс, от тебя исходила такая сила... Это сложно объяснить. Особенно когда ты ребенок и мир воспринимаешь через собственные чувства. Ты подавлял меня. Скажешь, глупость говорю? Возможно. Но именно с детства всё и началось.