Мой папа - Дед Мороз (СИ) - Резник Юлия. Страница 12

И что теперь делать? Мысли хаотично метались в голове. Руки дрожали от волнения. Впервые за долгие годы он был так счастлив, но в то же время… Илья был в ужасе. Он не мог не думать о том, что дальше? Как Наде все рассказать? Как вообще с нею быть?! Ведь она не просто женщина, которая ему понравилась. Она – мать его сына! Здесь в игру вступают другие правила. Он не сможет попробовать и отмахнуться от нее, если что-то у них не выйдет. Надя вошла в его жизнь навсегда. Надя… Надежда. Его Надежда… на лучшее.

Господи, у него есть сын. Сын!

Подавляя в себе практически неконтролируемое желание вернуться в номер Нади и сжать Эльфа в объятиях, Илья мерил шагами комнату. Вспоминал, как они сидели здесь, все вместе, ели фиги и болтали обо всем на свете. И это было так хорошо, так чертовски хорошо, как он уже и не помнил, что бывает! К такому легко привыкнуть. Особенно ему. Оголодавшему по этому тихому семейному счастью. Когда-то мечтавшему о дружной большой семье. Черт! Он был евреем, главной ценностью для которых во все времена были дети… И заповедь «плодитесь и размножайтесь» не была для него пустым звуком. Он горел изнутри. Он пылал! У него был сын. Сыночек. Сынок…

Что же делать? Сразу расставить точки на «i» или… подождать? Посмотреть, как все сложится? Ведь, кроме Эльфа, была еще Надя. И она… она зацепила его. Очень. Было в ней что-то такое, что заставляло его сердце биться сильнее, чаще. И почему так? На ум не приходило так много причин поважнее шикарной груди и симпатичного личика. Надя понравилась ему как-то сразу. Возможно, еще на лестнице, когда она со всего маху в него впечаталась той самой грудью, или в лифте, где-то между третьим и четвертым этажами. Да и какое имело значение, как все началось, если теперь она ему нравилась очень сильно?

Раздираемый сомнениями и эмоциями на части, Илья подошел к шкафу. Раздрай в душе требовал какого-то движения, он не мог стоять на одном месте и просто ждать… с моря погоды.

Костюм Деда Мороза висел на своем месте. Там, куда он его и повесил по приезду, и просто ждал своего часа. На вечеринке Дедом Морозом будет он. Просто потому, что никто другой не годился на эту роль лучше. Илья подходил по всем направлениям. И статью, и зычным голосом. И в этом тоже Эльф походил на него. Вон, какой крепыш вырос! А вот дочка была похожа на мать. Лея… Его маленькая принцесса. Она умерла, когда ей было шесть. Страшный удар. Вероломный… внезапный. Как непонятно откуда взявшаяся яма на безопасном, казалось, пути, который ты проходил тысячи раз, и на котором знал каждый поворот и ухаб. Каждодневный, привычный маршрут, по которому уже ходил самонадеянно, вслепую, и вдруг... проклятая пропасть отчаяния. Диагноз.

А ведь Лея никогда не жаловалась на здоровье! Она была хрупкой, да. Но не болезненной.

Его девочка сгорела за месяц. Какой-то месяц…

Илья потом долго думал над тем, почему так случилось. Чем он заслужил? А потом стало все равно. Что толку гадать, если это ее не вернет? Что толку…

- Имя плохое выбрали, – сказала его никогда не унывающая бабка, стараясь незаметно стряхнуть слезы со щек. - «Усталая», «слабая»… Что за имя?

Илья тряхнул головой. Он не знал, влияло ли имя на судьбу человека, на его способность противостоять болезням, но совершенно иррационально его успокаивал тот факт, что имя «Константин», которое Надя дала их сыну, в переводе означало «стойкий». Вдруг оно его убережет?

От нетерпения дрожали пальцы. Илья надел рубашку под тулуп, понадеявшись, что в нем не сварится заживо, взял мешок с подарками и захлопнул за собой дверь домика. Когда он вошел в зал ресторана, там уже собралась довольно приличная компания. Практически все столики были забиты. Ведущий колдовал над аппаратурой, готовый начать в любую минуту. Илья осмотрелся. Завидев его, толпа заголосила:

- Дед Мороз! Дед Мороз! Де-ду-шка Мороз!

Черт, пора было вживаться в роль, а он не видел ни Нади, ни Эльфа. Рассказав стишок из сценария, Дед Мороз царственным кивком головы принял приглашение усесться за стол и, прошествовав к отведенному ему месту, с облегчением выпустив из рук мешок, полный подарков.

- Иля! Иля! – послышался восторженный крик. Сердце замерло, когда он услышал знакомый голос. Теперь, кажется, навсегда высеченный в памяти. От спешащего ему навстречу ребенка взгляд скользнул выше и замер. Надя была такой красивой в изумрудном платье, идеально подчеркивающем изгибы фигуры и… в белых гостиничных тапках. Она хромала, а потому не могла угнаться за сыном, который подбежал к нему и, ни секунды не раздумывая, забрался на руки.

- Иля! – повторил Эльф. А он бы полжизни отдал, чтобы услышать «папа».

- Вот это да! Это кто тут у нас раскусил самого Деда Мороза? – растер ладони профессор Либерман, заинтересованно глядя на Эльфа.

- Это Эльф. То есть Костя. В общем, мой сын. Мне не с кем было оставить ребенка, планировалось, что он побудет с няней, но Илья Савельич…

- Сказал, что нечего ребенку сидеть взаперти, когда у нас праздник…

Дальнейшие объяснения прервали вступительная речь ведущего и первый тост. Неловко улыбаясь, Надя с большим трудом отлепила сына от Левина и похромала к своему столику в глубине зала. И на некоторое время Илья упустил их из виду. И только когда начались первые конкурсы, он увидел их снова. Вообще Надя ему казалась не из тех женщин, которые любят находиться в центре внимания, но тут она его прямо удивила. И стихи она рассказывала, и песни пела. И так смешно при этом выглядела, но, на удивление, очень знакомо. Как если бы он уже видел ее такой!

- Ох, и когда наша Надежда успела так… эээ… укушаться? – удивилась Роза Самуиловна.

- Понятия не имею, - нахмурился Илья, с шумом отодвигая свой стул.

Персонал расступался перед ним, как воды Красного моря перед Моисеем.

- Надя, - постучал он по плечу мать своего ребенка.

- Ммм? – обернулась она, широко улыбаясь.

- У тебя все хорошо?

- Лучше всех, Илья Савельич! – Надя пьяно покачнулась и, приблизив губы прямо к его уху (для этого он должен был наклониться), добавила громким шепотом: - Сейчас я намерена выиграть приз! Приглянешь за Эльфом? И вот еще… подержи тапки! Они жуть какие неудобные и все время сползают.

Илья снова выпрямился. Она была очень-очень смешная. Его губы дрожали от смеха. А еще… она была явно не в себе.

- Может быть, тебе лучше вернуться в номер? – попытался он урезонить разбушевавшуюся женщину, но она ни в какую не согласилась. Скинула с себя белые тапки (хорошо хоть ими и ограничилась) и, вложив в его руку ладошку сына, взобралась на сцену.

=9=

Боль была адской. Надя медленно подняла будто свинцом налитые веки и с облегчением выдохнула – кто-то додумался закрыть плотные шторы. Явно не она… Так кто же? Сердце подпрыгнуло в груди. Замерло где-то в горле. Судорожно вскочив, Надя метнулась взглядом по кровати, и только обнаружив сладко спящим сына рядом, с облегчением выдохнула. Трясущимися руками растерла лицо.

Что это, мать его, было?

Она ничего не помнила. Ничего. Ноль. Чистый лист. Словно кто-то белой краской закрасил все происходящее накануне. Воспоминания обрывалась на том, как она по настоянию Нельки выпила бокал шампанского. И все… Ничегошеньки.

Такое с ней уже бывало. Однажды. Результатом беспамятства стал Эльф. Остается только надеяться, что в этот раз обошлось без зажигательных экспериментов. Надя в страхе охнула и прошлась руками по телу. Одетая. Она была одетая.

Боже, какой позор! Надя зарылась лицом в ладони и попыталась снова встать. Ей хотелось вымыться, почистить зубы. Смыть с себя этот кошмар. Избавиться от дерьмового вкуса во рту.

У кровати стоял огромный пакет. Дрожащими руками Надя его раскрыла и удивленно уставилась на содержимое.

- Иисусе…

Она думала, что хочет вспомнить о том, что было накануне? Забудьте. Забудьте! Она не желала знать, как в ее номере оказалось несколько десятков рулонов туалетной бумаги. Аналогичной той, что она видела в туалете.