Мартини для горничной (СИ) - Воронцова Маргарита. Страница 57

«Я вырван был из жизни тесной,

Из жизни скудной и простой

Твоей мучительной, чудесной,

Неотвратимой красотой.

И умер я… и видел пламя,

Не виданное никогда:

Пред ослеплёнными глазами

Светилась синяя звезда»

Милая Маргарита!

Надеюсь, это письмо и цветы Вам доставят раньше, чем вы утвердитесь в мысли, что ваш начальник – трус, бесславно бежавший с поля боя. Я не сбежал, а был вынужден срочно уехать по семейным делам. Сейчас я ожидаю рейс в аэропорту и возлагаю большие надежды на службу доставки цветов, обнаруженную прямо здесь, в здании.

Маргарита! Не хватит и пяти тонн роз и орхидей, чтобы выразить Вам моё восхищение. А моего лексического запаса недостаточно, чтобы описать испытываемые эмоции.

Примите этот скромный букет, но знайте, что Вы сама – волшебный тропический цветок, или солнечный луч, или невесомое облачко, или глоток терпкого степного воздуха. Вы изумительны и бесподобны. Остаётся только удивляться, как природе удалось создать такое совершенство. И Вы созданы для того, чтобы сводить с ума…

Вчера весь день я рычал на Вас, ругал, обстреливал злыми взглядами. Простите меня, я очень виноват перед Вами. Мы скоро увидимся, и я постараюсь загладить свою вину. Хотя бы попытаюсь. До встречи!

Ваш грозный начальник.

P.S. Скинул Вам на почту план работ на будущую неделю. Неукоснительно ему следуйте. Отчёт – по скайпу, первая конференция – во вторник вечером. Предупреждаю, если к моему возвращению в отделе опять будет бардак, Вам придётся очень не сладко!

P.P.S. Письмо уничтожьте.

P.P.P.S. Но не вздумайте его есть! По Вашей привычке влипать в истории, Вы обязательно им подавитесь, и я буду виноват ещё и в этом…

***

– О, какие цветы, а что это? – программист потянул щупальца к букету. Палец с арабской вязью завис прямо перед моим носом, и я хлопнула парня по руке.

– Кыш! Не лапай!

Я уже целых десять минут находилась в блаженной прострации. Сидела, смотрела на розы и орхидеи и повторяла фразы из письма. Я успела перечитать послание уже двадцать раз и с каждым разом пьянела всё больше. Мне хотелось смеяться и плакать одновременно.

Наконец-то Виктор приоткрыл завесу. Скрытный и замаскированный, как советский разведчик, мой шеф долго не давал понять, что же он ко мне испытывает. Сначала, два месяца назад, его взгляды и слова в равной степени можно было расценить и как увлечённость, и как неприязнь. Я терялась в догадках. Потом стали поступать первые знаки внимания, намекавшие, что начальник всё-таки, скорее, заинтересован, чем раздражён.

Но вчерашний день, конечно, вверг меня в недоумение и панику. Когда женщина предстаёт перед мужчиной в умопомрачительном «ню», она вправе рассчитывать на какую-то реакцию, хотя бы на маленький комплимент. Даже за просмотр дрессированных собачек в цирке надо заплатить деньги.

Но теперь я понимаю, что у милого рыцаря просто не было возможности выразить своё восхищение. Наверное, он помчался домой за дорожной сумкой и документами, чтобы сразу же лететь в Германию или Израиль. Не знаю, куда ему надо сначала.

Письмо, написанное от руки, стало бесценным подарком – даже более крутым, чем элегантный букет. Какое там «уничтожьте»! Я его сохраню, буду перечитывать на ночь после самых трудных дней и черпать из него силы.

Раньше мне особо не приходилось видеть почерк шефа, он только подписывал бумаги, когда ему их подсовывала секретарша Аня, или оставлял короткие надписи в ежедневнике, раскрытом на столе.

Теперь я принялась с интересом изучать идеальные линии, росчерки и закругления. Чёткий и стремительный почерк выдавал в отправителе натуру организованную, уверенную в себе, надёжную, решительную и настойчивую, а красивые петли над буквами, словно маленькие взметнувшиеся лассо, свидетельствовали о романтичности. О том же говорили и стихи Николая Гумилёва, выбранные в качестве эпиграфа.

Надеюсь, дорогой босс нашёл подходящие четверостишья, поискав в интернете, а не написал их сходу, выудив из кладовой памяти. Если он знает Гумилёва наизусть – так же, как и Мольера – тогда я теряюсь. Не знаю, как себя вести с таким интеллектуалом. Слишком всё сложно…

– А от кого цветы?

Оказывается, пока я витала в облаках, Вадим так и висел на моём столе.

– От поклонника, не понятно, что ли?

– А-а… Ну да. А, говорят, наш злыдень свалил?

– Да, уехал.

– Йес! – обрадованно воскликнул программист. – Наконец-то, можно расслабиться.

– Я тебе расслаблюсь! Меня оставили за главную.

– Рита, но ты – это совсем другое дело! – с этими словами Вадим обнял меня одной рукой за шею, слегка придушив, и поцеловал в макушку.

– Отвали! Да что же это такое, никакой субординации! Отпусти, я кому сказала! Быстро работать! Работать!

– Уже лечу!

Через минуту из его клетушки донеслись – прежде, чем он вставил в ноутбук наушники – мелодичные виолончельные напевы из сериала «Игра престолов».

Вот же… Но я не могла злиться на программиста, да и вообще на кого бы то ни было, потому что моя душа тоже пела, как виолончель. Я словно была окутана нежной розовой дымкой и парила над офисным пространством, как птица, упиваясь радостными чувствами…

Так, а ведь Виктор пригрозил санкциями, если распущу отдел. А я его обязательно распущу, потому что меня никто никогда не слушается… Интересно, что он тогда со мной сделает? От предположений всё сладко сжимается внутри.

А если он опять будет злиться и орать? Нет, этого не надо…

Ладно, рано паниковать. Лучше перечитаю ещё раз чудесное письмо… Ой! Я же забыла проверить план работ, присланный моим романтичным рыцарем на электронку. Там, подозреваю, будет двести пунктов.

Нет, сначала письмо.

***

Я вновь переместилась в директорский кабинет, питая смутную надежду, что это добавит мне веса как руководителю.

Куда там!

Через пять минут на диване уже лежал Иван – по-честному так лежал, в полный рост – и разглагольствовал о том, что, так как Страшный Изверг свалил за границу, на корпоративе мы сможем опробовать наш танец на публике.

– При нём я бы точно не решился, не-а. Я не самоубийца. А так посмотрим, какой будет эффект. Потом чё-нибудь добавим, убавим.

– Ваня, откуда у нас в Инсте битая ссылка в профиле? Ты совсем больной? Единственная ссылка, которую можно использовать, и в результате выскакивает мерзкое «404»?

– Дык, я ж на лендинг «Лебединого гнезда» трафик лью. Вот и вставил ссылочку.

– Ваня, ты дебил, да? Мы уже забыли о «Лебедином гнезде», всё, мы его больше не рекламируем и не продаём. Я попросила Вадима убрать лендинг. Наверное, он это и сделал. А ты где был, когда мы на планёрке обсуждали этот вопрос? Виктор Николаевич же объявил – сворачиваем кампанию по «Лебединому гнезду».

– Наверное, прослушал…

– Кретин!

– Ой, Рита… Повезёт твоему парню. Ты такая горячая, порывистая… Я балдею. О’кей, пойду поменяю ссылку, – Ваня начал неохотно подниматься с мягкого дивана.

– Я уже поменяла.

– Йеху-у! Ты самая офигительная девчонка на свете! – Ваня с совершенно счастливой мордой упал обратно на диван. – Пусть наш Терминатор не возвращается из поездки как можно дольше! Я люблю «Армаду»! Я люблю мою Риточку!

– Заткнись, болван!

***

В письме, присланном Виктором на корпоративную почту, содержалась масса ценной и отлично структурированной информации. На её основе можно было бы защитить докторскую диссертацию на тему «Стратегия организационного контроля рекламной деятельности предприятия департаментом маркетинга».

В частности, предлагалось изучить несколько папок на компьютере начальника и уйму документов в Google Docs, а потом достать из рабочего стола Виктора (второй ящик слева) специальный рабочий календарь и присмотреться к пунктам, отмеченным красной буквой М (это, я полагаю, «Маргарита»?).