Двенадцатая реинкарнация. Трилогия (СИ) - Богдашов Сергей Александрович. Страница 34

Глава 10

Полдня потеряно. Тренер вызвал в институт, где передал невысокому подполковнику. Тот с кем-то созвонился и на своих «Жигулях» повёз меня в Ленинский военкомат. Забрал приписное свидетельство, паспорт, а меня пустил по рукам — передал эскулапам в лапы. Фланирую с голым торсом по кабинетам. У окулиста происходит конфликт. Я отказываюсь снимать очки, согласен только на тёмную комнату. Оказывается, такая есть, с маленьким мутным оконцем. Заходим в узкую кладовку с полками. Всё завалено папками. В углу стоят швабры и вёдра. Снимаю очки, по щекам текут слёзы. Полноватая тётка, нацепив на глаз зеркало с дыркой, что-то пытается увидеть, а потом светит фонариком. Последнее, что слышу — грохот вёдер.

Запах нашатыря. Проверяю очки на ощупь. Целы. Поправляю их и осматриваюсь. Похоже к главнюку попал. Лежу себе на кушеточке, рядом медсестра пытается отравить воздух нашатыркой, а тот что-то строчит в бумагах, как будто у него всё идёт по плану.

— Всё, спасибо, — отодвигаю руку с ваткой, — Мне можно вставать?

— Полежи немного, минут пять, — не отрываясь от бумаг, говорит врач. Минут через пять присаживаюсь, кручу головой. Вроде нормально. Подошёл к умывальнику, сполоснулся, а то всё лицо в дорожках от слёз.

— Мне что дальше делать?

— Домой иди. Не годен, — так и не оторвался врач от своих бумаг.

Нахожу подполковника. Тот уже в курсе. Отдаёт мне паспорт и отправляет домой. Сам чай остаётся пить, якобы. Делаю вид, что верю в чай, хотя для непьющего человека запах коньяка бьёт в нос достаточно резко. Военные — смелые люди. Он же на машине сам за рулём приехал.

Заскакиваю в свою поликлинику. Записываюсь на приём к участковому, а заодно и на прохождение медкомиссии для получения водительского удостоверения. Вдруг проскочу, но это уже завтра с утра. По дороге выкупаю в Хозтоварах два рулона искусственной кожи. Больше у них нет. Минут двадцать на обочине машу рукой. До гаража подвозит частник.

— Дядь Петь, привет. Машинки купил? — я увидел, что соседний гараж открыт, а рядом стоит знакомый Жук.

— Да, как договаривались, две штуки, — из темноты отвечает мой сосед, — И заказ твой выполнил. Тройник на компрессор, шуруповёрт и дрель, всё на пневматике. А шлифовальные машинки — электрические. Всё у нас в стране есть, места надо знать, — гулко засмеялся он из недр гаража. Хорошо ему ржать. Лет пятнадцать экспедитором — снабженцем работает от какой-то тюменской конторы. Что только не закупает для них на Большой земле. Про пневматический инструмент я случайно вспомнил, когда озадачился тем электрическим безобразием, которое в руки брать не хочется. Вот, кручу в руках промышленные образцы, которыми на заводах работают. Вес и размеры намного меньше, а скорость и мощность выше.

— Всё, да не всё. Вот мне трансформаторы хорошие надо, лучше немецкие или чехословацкие. Примерно вот такого размера, — как опытный рыбак развожу кисти рук, словно желая показать, какого размера глаз был «у той рыбы», то есть чуть больше, чем крупный грейпфрукт. Схемы ламповых усилителей просты. Собрать их сможет даже средненький радиолюбитель. Дьявол кроется в мелочах. В моём случае это сами лампы и звуковые трансформаторы. К советским конденсаторам и сопротивлениям у меня претензий нет. Даже спустя сорок лет кучи форумов будут исписаны рассуждениями о качестве трансформаторного железа. Аудиофилы выяснят, что ламповые усилители дают самый нужный, естественный звук и за большие деньги будут собирать по всей стране знаменитые лампы и трансформаторное железо М6. Оказывается, во всём виноваты чётные гармоники, которые лампы усиливают особенно заметно, а транзисторы грешат усилением нечётных.

— Чешские запчастя надо на ВИЗе поискать, а немецкие у вояк. Только покупать через мою контору придётся. Там официально всё надо, через счёт. Потом поменяем на что-нибудь другое, что в магазинах есть. У меня заказы на всякие гвозди, верёвки, лопаты не переводятся, а вот их как раз со счёта сложно купить. У магазинов лимит на безнал установлен.

— О, тогда мне ещё и лампы нужны будут, сейчас марки черкну, — выписал виды ламп, начиная со своих любимых EL-34.

— Как тут живёте? Давно я в гаражах не вечерял, — спрашиваю соседа, отдавая список.

— Побьют меня скоро, — вздыхает Пётр, — соберутся жёнки в ватагу и как есть отлупят. Мужики теперь с работы не в дом идут, а по гаражам. Повозятся там с полчаса и тут собираются. Где ж ещё под пиво можно посмотреть, как другие работают. Мы багажник на Волгу когда красить будем?

— Если готов, то хоть сейчас, — отвечаю, прикинув, что час времени у меня есть.

— И то дело, что тянуть-то. Я уже и краску подобрал, — Пётр тащит банку, чтобы показать, но посмотрев на мои очки, досадливо машет рукой. Мы с ним уже выяснили, что из-за очков я оттенки различаю не верно, особенно жёлтый и зелёный. Видимо стёкла очков искажают цвет. Покрасили. Засунули под лампы. Вытащили пустые ящики на улицу, сидим на них, размышляем. Пётр курит, а я смотрю на небо.

— Дядь Петь, вот смотри. Были бы у нашей страны спутники такие, чтобы оттуда всё видели и стрельнуть могли, — показываю на небо, где я рассматриваю облака, — Как думаешь, лучше бы мы зажили.

— Только у нас? — Пётр дожидается моего кивка и продолжает, — Тогда бы мы точно им кузькину мать показали и социализм где надо построили.

Вот и я о том же. Начни куда-то лезть с технологиями будущего, и покажет страна маман де кузьма где только сможет. На словах-то мы все мирные, что американцы, что русские, что иные другие нации, а на деле… Не может государство жить без развития и без Врага. Сразу вниз падать начинает. Сильно это прогресс тормозит. Придумали в пятьдесят шестом, что страны с разным строем могут существовать мирно, вот теперь и расхлёбываем. Мы придумали, сами…

Так же и с естественным отбором. Закон природы, его не обманешь. Он же не только на мышей или обезьян действует. На людей тоже, даже на коммунистов. Взять того же Хруща. С виду недалёкий крестьянин-весельчак, а историю почитаешь — натуральный палач. Когда он первым секретарём на Украине был, то руки не по локоть, по лопатки в крови извозил. Тысяч сто пятьдесят коммунистов жёстко репрессировал. Кого он там убивал? Врагов народа, шпионов? Как бы не так. Вычищал себе поле от тех, кто может думать самостоятельно и мнение имеет своё. Вот и прошёл естественный отбор. Выжили послушные болваны, кивалы и хитрые приспособленцы. Детей таких же родили и воспитали по-своему. Вот и дай таким прорывную технологию из будущего… Они или сами кнопку нажмут, или военные, почувствовав силу, их сменят. А там — здравствуй оранжевая революция, бардак и гражданская война. Тут уж наши «друзья» своего не упустят, срежиссируют всё, как надо и очередного ленина пришлют, в дипломатическом вагоне. Мне даже с моим послезнанием все варианты такого будущего не просчитать. Слишком много неизвестных и непредсказуемых вводных в этой неподъёмной задаче.

С послезнанием, оно так же, как с предсказаниями. Всё слишком сложно. Спас ты тонущую девочку, вовремя прибежав к реке, а она выросла, вышла замуж и родила сына, который с бандой разбойников всю деревню вырезал, да и по соседям огнём и мечом прошёлся. Вот и думай, то ли ты ребёнка спас, то ли сотни жизней загубил.

Сижу, сам себя уговариваю, что я пацифист. За мир во всём мире, вроде как. Хитрю же, возникнет критическая ситуация, один же чёрт куда-нибудь залезу…

— Выключай лампы. Давай ко мне перенесём багажник-то. Вечером сам отдам, — от голоса Петра вздрагиваю. Далеко меня думки унесли.

График тренировок у меня изменился. Семёныч, с кем-то посовещавшись, выписал мне шпаргалку на неделю вперёд. Бегаю два дня, потом день отдыхаю. Нагрузки увеличились. Бегаю больше, на ногах груз. Новые упражнения. Со стороны наверно смешно, когда я бегу, задирая колени выше пупа. Ничего, память у меня хорошая, я ему тоже что-нибудь придумаю. Смех он хорош, когда всем смешно, а не кому-то одному.

Ольга пропала. Ещё день не увижу — устрою на неё засаду около института. Счастье — штука капризная, само не придёт.