Двенадцатая реинкарнация. Трилогия (СИ) - Богдашов Сергей Александрович. Страница 60

Нащупав в кармане двушку, иду к телефону — автомату.

— Котя, я минут через десять буду дома. Если ты меня вкусно накормишь, то возьму тебя с собой на запись, — я хохотнул, услышав возмущённый писк на другом конце провода.

С Ольгой на танцы я зарёкся ездить раз и навсегда. За весь вечер нам в зал удалось вырваться три раза, а остальное время она сидела за сценой и смотрела, как мы играем. Вот такой я собственник. Понятно, что потанцевать всласть у неё не получилось.

К сожалению, музыка в зале и музыка за сценой — это далеко не одно и то же. Совсем другой баланс звука и грохочущие барабаны. Никакого удовольствия она не получила, только скучно провела вечер. Пришлось пообещать, что как-нибудь покажу ей работу в студии. У нас как раз подготовлены три новые песни, которых так не хватало для завершения второго альбома. В этот раз все песни только наши. Точнее, почти что наши, так как тексты четырёх из них нам написали посетители, а одно стихотворение мы взяли из стихов Есенина. Остальные — совместное творчество Николая и его девушки.

Музыку сочиняли сами. Я очень хотел донести красоту песен эльфов, но в разных мирах разная музыка. У нас в октаве двенадцать полутонов, а у эльфов шестнадцать. Чтобы было понятнее, представьте пианино, на котором стало больше клавиш и аккорды которого звучат очень непривычно для нашего слуха. Наверно так же сложно научиться правильно говорит на тайском языке, где гласные буквы имеют по четыре — пять разных звучаний, а согласные обозначаются сорока четырьмя знаками. На редкость изощрённое головоломство, учиться которому надо с детства.

— Малышик, а вот и я. Боже, какая же ты у меня красивая…

Глава 17

Развилки. Сплошные развилки и прочее дерьмо. Точки бифуркации, млин… кто этот термин придумал… Кручусь с максимальной нагрузкой, всё время бегом, чудом успевая уследить за делами. Сплю мало, свободного времени нет. Тренировки сократил до предела.

Итак, что я имею… ммм… не, ну не после свадьбы, а вообще…

Для начала, я поругался с директором. С тем, который заводской. Он возомнил, что поймал Фортуну за хвост и решил стать барином. Мне в ультимативной форме высказана общая концепция, исходя из которой моё место самое главное, после нашей уборщицы. Ибо нас в отделе, по его замыслу, будет трое — уборщица, я, и мой новый начальник. Сюрпрайз, однако. Это я про начальника… Хотя вру, я про эту задумку знал, но не думал, что мы с директором перейдём на такой уровень общения. Получилось не так, как планировал. Михаил Анатольевич неожиданно вышел на новую ступень гонора. Минут десять, а может и больше, мы говорили вполне корректно. Доводы директора — на мои аргументы. А потом разругались, как позорные форумные тролли. Даже до идиоматики дошло с обеих сторон. Я был явно сдержаннее, методик боя дроу никто не отменял, а хумансы так уязвимы… Короче, директор выжил два раза, один раз сам, а второй раз — меня. По его глазам видел, что в последний момент он что-то сообразил, но я уже тоже был на взводе и времени «на подумать» ему не дал.

— Уволен! — услышал я его крик, когда выходил из кабинета.

В ответ дверью хлопнул так, что штукатурка посыпалась. Сожалею, но все «домашние» заготовки улетели в тугудым и вот он я: — женатый, весь из себя спортивный и музыкальный. Теперь и безработный… Надо будет зайти, трудовую книжку в кадрах забрать.

Жизнь зашелестела крыльями, чаще, чем пчела над цветком. На следующий день нашему ВИА предложили покинуть ДК. Так-то жёстко… Мы как раз только что оформили документы на профессиональную категорию. Была надежда перейти с ДК на договорные отношения. Зинаида ушла на больничный. Я её понимаю. В наш спор ей влезать не с руки — против шефов и балансодержателей она не попрёт, а без нас — всё кисло. И это перед Новым Годом. Самый сенокос! ДК может за декаду заработать столько же, как за два следующих месяца.

Мы остались без клавиш и магнитофонов. Вельтмайстер — старенький немецкий электроорган, принадлежал ДК. До Нового Года десять дней. Предложений — уйма, а у нас нет клавишного инструмента. Понятно, что «халтуры» можно отыграть и с одними гитарами, но у нас уже сложился тот минимум, который мы приняли за стандарт. Клавиши нужны, кровь из носу.

Студийный опыт просто так не проходит. Ребята свой уровень всей душой прочувствовали. Не хотят музыканты играть абы как, хуже, чем могут. Понять нас трудно, но это принципиально — лажу никому из нас не надо. Не так много людей в мире, которые откажутся от денег, если их не устраивает качество выполняемой работы. В первые ряды можно записать музыкантов. Это та категория людей, для которых жизненно важно, что и как они играют.

— Валера, реально деньгами можем дать три штуки, а остальное отдам усилками за полтора месяца, — денег у нашего клавишника на инструмент не хватает, поэтому я договариваюсь на частичный бартер.

— Половину деньгами, а вторую — усилителями до февраля. Могу оконечниками принять по восемьсот, — абонент на том конце провода выставил свои предложения. Оба говорим, немного шифруясь, но друг друга понимаем отлично. Пару недель назад я отправил в Москву новые образцы усилителей. Цену немного загнул, вот сейчас меня и «приземляют», сразу на двести рублей. Собственно, такую дельту для торга я и заложил изначально, но не сдаюсь, и в итоге выторговываю стольник обратно к своей цене.

Целый вечер убиваю на телефонные переговоры. Наконец-то в столице нашли нужное. Спиртус Валера, бывший хоккеист пермского «Молота», звукооператор «Цветов», а точнее группы Стаса Намина, как они стали называться с этого года. Именно у него я выменял в своё время ударную установку за усилители. Он по-крупному фарцует музыкальной аппаратурой в Москве. Завтра вылетаем с Николаем за новыми клавишами Fender Rhodes Stage 73 electric piano. Коля тоже поднакопил деньжат на бизнесе с колонками и усилителями, поэтому будет выбирать себе бас гитару. Надеюсь, у нас всё получится, и тогда мы инструментами будем полностью «упакованы».

Москва, Бережковская набережная, репетиционная база Ирины Понаровской и Стаса Намина в стареньком двухэтажном ДК. Случайно попадаю на скандал, который пережидаю в коридоре. Стас привёз с гастролей шубу не только жене, но и одной из нынешних «звёзд», Сенчиной. В зале ДК идут «разборки», кто из музыкантов об этом проболтался его жене. Вопрос не шуточный. Жена подала на развод.

Ждём. Инструмент нам привезли и он должен немного постоять в тепле. Морозно сегодня в Москве. Я знакомлюсь с музыкантами, а Николай выбирает гитару. Выбор не велик, гитар всего две. Раздолбанный Фендер Джаз Бас и Эпифон, фантазийной формы. На вопросы музыкантов, кто мы и что играем, вытаскиваю из сумки кассеты с нашими песнями. Дарю кассеты каждому, одну из них тут же ставят на потрёпанный Шарп. Слушаем Колин «Парусник». Неожиданно разговоры смолкают. Оглядываюсь, вижу, что в репетиционную комнату зашёл Стас Намин, и тоже слушает регги, покачиваясь с носка на пятку. За его спиной, в дверях, маячит пожилой полный мужчина, явно не русской национальности.

— Что это? — показывает Стас пальцем на магнитофон.

— Парни из Свердловска привезли, — кивает в мою сторону Сергей Дюжиков, гитарист Цветов, — По мне, так вполне прилично, и звучит свеженько.

— Где писали? — этот вопрос Намина адресован уже ко мне.

— Всё сами. Пульт и два магнитофона. Запись наложением, — отвечаю я на вопрос, чувствуя себя слегка неловко. Стас одет, как на приличную вечеринку, даже шёлковый платок на шее повязан, да и второй мужчина тоже не прост. Костюм на нём дорогой, явно сшит на заказ, и всё остальное подобрано с большим вкусом. На их фоне мой молодежный спортивный «прикид» как-то не совсем уместен. Успокаиваю себя тем, что музыканты вокруг меня тоже одеты неформально, а двое так и вовсе неряшливо.

— Песни чьи? — спрашивает Намин, подходя ближе к нам.

— Конкретно эта — его, — показываю я на Николая, увлеченно терзающего в углу бас-гитару, — Точнее текст его, а музыка и аранжировка уже коллективная. Остальные песни примерно так же. Тексты от разных авторов, а музыку мы вдвоём обычно пишем.