Дикарь (СИ) - Суржевская Марина "Эфф Ир". Страница 52
– Α бокалы? - почему-то шепотом спросила я.
– Не знаю. – Он обвел взглядом комнату. - Кажется, не видел.
– Ладно, – я взяла бутылку и сделала глоток из горлышка, решив, что хуже чем сейчас ситуация уже не станет.
Хенсли посмотрел на меня и поставил тарелку на край стола, на котором тоже лежали какие-то вещи. Подошел, прихрамывая. Смерил внимательным взглядом.
– Хочешь напиться, как тогда, в поле? Тебе противно?
Я поперхнулась.
– Мне не противно.
Οн склонил голову на бок, прищурился.
– Можешь уйти, если не хочешь.
Духи, я его сейчас убью!
– Но я ведь уже пришла.
– Я не маленькая девочка, которую ты забрала у бродячей труппы, София.
– Что? – не поняла я.
Хенсли склонился ниже, неотрывно глядя мне в глаза. И произнес чуть ли не по слогам:
– Не надо. Меня. Жалеть.
Я открыла рот, взирая на этот чокнутого.
– То есть ты решил, что я пришла к тебе из жалости?
– Ну не из-за дракона ведь! – Шерх прикрыл глаза и потер переносицу. Белый шрам на его лице сейчас выделялся особенно ярко. – Только знаешь… Противно как-то, Софи. Когда из-за жалости. Лучше не надо.
Злость и какая-то странная обида полыхнули внутри,и я, резко развернувшись, бросилась к двери.
– Да катись ты в яму, ненормальный!
Злые слезы обожгли глаза, я толкнула дверь, и тут же меня развернули сильные руки, впечатали в створку.
– Я не могу найти других причин, Софи, - жарко выдохнул мне в ухо Шерх. Жарко, отчаянно, безнадежно. Жадно прижимая к себе, ища в полутьме губы,трогая дрожащими пальцами. - Ни одной причины, чтобы ты… К такому, как я… Ты же... такая! Но к жротам все! Даже так… лучше, чем можно представить… И плевать мне на гордость… Плевать на все… Не уходи…
Я с трудом понимала его горячечный шепот, разум туманился,и сердце колотилось так, что я ничего не слышала за этим грохотом. От тяжелого тела, что прижимало меня к стене, от нежных губ и настойчивых рук я захмелела так сильно, словно выпила полбутылки вина. Хенсли потянул пояс моего платья, перебрал пуговички на лифе. Οдну за одной, вытаскивая их из скользких петелек. Не отрываясь от моих губ. Его поцелуй – горячий и чувственный – пробуждал внутри меня что-то грешное. Он пробуждал меня – грешную. Ту самую безнравственную и порочную. Вот только мне это нравилось.
Шерх тихо выругался мне в губы, когда я обвила руками его шею. Темные глаза были так близко и казались сумасшедшими… Он неожиданно схватил меня за косы и потянул в спальню. Я удержала истерический смешок. Зверь тащит добычу в логово. И добыча сейчас свихнется от радости.
Я сделала два шага и запуталась в юбках, потому что расстегнутое платье неудержимо сползало вниз. Вскрикнула, и Шерх обернулся, окинул меня диким взглядом. От кончика косы, зажатой в его кулаке, до болтающегося на талии лифа. Я как-то неуверенно потянула ткань вверх, жарко краснея под его взглядом.
Хенсли выдохнул, на миг прикрыл глаза и отпустил кончик моей косы. И я даже подумала, что сейчас прозвучит его любимое «Убирайся». Правда, если бы он это сказал, я точно собрала бы вещи и ушла даже ночью.
Но я ошиблась, Шерх не собирался меня прогонять. Напротив, взял руку, перевернул и поцеловал в центр ладони.
– Даже не надейся, что это будет быстро, – хрипло сказал он, подняв голову. В темноте глаз билось неистовство, и меня снова обдало жаркой волной. – Я слишком долго ждал, рыжая.
Он потянул меня в спальню, отпустил. Прошел к маленькому столику у закрытого окна, зажег лампу,и ее свет мягкими переливами заплясал на поверхностях и утонул в мехах кровати. Но на нее я старалась не смотреть. На меня вдруг накатила странная робость, словно не было у меня ни четырех лет замужества, ни опыта. Словно я впервые осталась с мужчиной наедине и таю дыхание, волнуясь и пугаясь предстоящего.
Хенсли приблизился, провел ладонями по моим плечам, сбрасывая уже расстегнутый лиф. Потянул ткань вниз, и платье упало к ногам, оставляя меня лишь в нижнем белье. С тем же сосредоточенным вниманием он расплел мои косы, пропустил освобожденные пряди сквозь пальцы, глядя мне в глаза. Мягко надавил на плечи, заставляя отступить назад. Два шага назад, и я падаю на кровать, прямо в ворох мягких шкур и покрывал. Хеңсли тут же оказывается рядом, берет мою левую ногу, снимает туфель и скатывает чулок. Так неторопливо, что меня начинает колотить. Освободив кожу от ткани, опускает голову и целует стопу, а потом поднимается выше – до колена и края коротких панталон. Α потом повторяет то же самое с правой ногой,и когда я чувствую мужской язык, ласкающий внутреннюю поверхность моего бедра, я уже не могу удержать тихий стон. И Шерх улыбается. Это не его обычная кривая усмешка, а именно улыбка. И у меня перехватывает дыхание, потому что в этот момент словно сползает маска нелюдимого дикаря,и я вижу другого мужчину. Нет, не другого… Того же самого. Но вижу его таким, каким он был до того, как что-то страшное искалечило его внутри и снаружи. Вижу сильного и гордого человека, мужчину, что смотрит с насмешкой, улыбается и верит в то, что мир принадлежит ему. Который любит этот мир и принимает его. Который готов отдавать так много этому миру…
Я коротко вздыхаю и закрываю глаза, опасаясь, что Хенсли почует во мне этот момент прозрения. И тут же вскрикиваю, потому что Шерх кусает меня и тихо смеется.
– О нет, Софи, смотри на меня. Только попробуй отвернуться…
Он склоняется и так же мучительно медленно снимает с меня нижнюю сорочку, обнажая грудь. Эта томительная неторопливость, сплавленная с жадным, голодным, как у зверя, взглядом, творят во мне что-то запредельное. Мне не хватает воздуха, голόва плывет, и я сама себе напоминаю сумасшедшую, что уже готова умолять этого мужчину о большем. Но он играет со мной, не позволяя даже прикоснуться. Когда я потянулась к нему, желая стянуть свитер, который был на Шерхе, он перехватил мои руки и прижал к меху.
– ещё не время…
И чертит влажный рисунок на моей шее, целует руки, плечи… а потом грудь. Прикусывает соски, ударяет по навершию языком, заставляя меня выгнуться. Тихонько дует и сильно втягивает в рот, отчего я ахаю. Ласкает снова и снова, сочетая нежность губ и легкую боль укусов. А потом прижимается щекой, трется щетиной, и я вскрикиваю уже в голос, не в силах выдержать эту муку.
– Шерх!
– М-м?
Его рука уже спустилась ниже. Χенсли развязывает ленту на панталонах и сдвигает кружево в сторону, оголяя низ моего живота. А потом начинает поглаживать кожу, двигаясь к сжатым ногам. Его прикосновения бархатные и каждое заставляет меня дрожать и сдерживать тихие всхлипы. еще ниже - и нежные пальцы между ног, и губы, заглушившие мой стон… Его язык ласкает мой рот, а пальцы гладят внизу,и я выгибаю спину, непроизвольно открываюсь ему, желая большего.
– Шерх!
– Ты хочешь меня о чем-то попросить, Софи? – его голос хриплый, он тяжело дышит, но продолжает мучить меня наслаждением. Снова целует мою грудь, втягивает соски в рот, перекатывает между губ, как сладкие ягоды. Α пальцы дразнят, кружат и ласкают все настойчивее, приближают экстаз.
– Шерх! – я уже кричу и требую, потому что вытерпеть это ңевозможно…
И он рывком освобождает меня от остатков одежды, стягивает панталоны. На мне не осталось ни клочка ткани, в то время как мужчина ещё полностью одет. Он не позволяет прикасаться к нему.
– О Духи…
– О Софи, – сдавленно выдыхает он. - Ты делаешь мне больно… Но мне это нравится…
– Шерх, пожалуйста…
– Давай, скажи это…
– Ты мне нужен! Прямо сейчас!
Я вижу голод в его глазах. Всепоглощающий, мучительный. И дрожь в руках, когда он рывком отстраняется, рывком стягивает свой свитер, резко сдирает штаны… Накрывает меня своим телом,и я удовлетворенно обхватываю его руками, провожу ладонями по сильной спине, глажу напряженные мышцы под загорелой кожей. Бесстыдно обхватываю его ногами, прогибаюсь в спине…
Шерх вздрагивает и теряет контроль, который так тщательно пытался удержать.