Древний род: Сотый Богомир (СИ) - Погонин Евгений Юрьевич. Страница 24

Бежать было тяжело, не от того, что я слабак, а от того, что дорога напоминала грязевую жижу и хоть я старался бежать по обочине, легче мне, от этого, не становилось.

Вчера, когда Маэстро и Николай, последовали моему примеру и отправились на боковую, Кузьма и отец еще долго сидели, обсуждая, мои топоры и как их делать. А утром, когда настало время отправляться в дорогу, Кузьму еле подняли. Отец вместо напутствия, оставил на столе записку.

'Не забудь мои слова, которые я тебе сказал на земле, только ты имеешь право повелевать и никто не властен над тобой, не люди не боги'

Утренняя разминка мне далась не просто тяжело, а ужасно тяжело. Дыхание сбилось практически сразу, мышцы устали буквально через минуту, так что, до растяжки и боя с тенью, дело вообще не дошло. Поэтому я и решил, в форсированном режиме, заняться пробежкой, через каждые пятнадцать-двадцать минут.

Сначала я бежал с правой стороны от кибитки, но 'Шутник' - так звали ломового коня Кузьмы, который шел на поводу с той же стороны - полностью оправдывал свою кличку. Он, то и дело, всячески мне мешал, то легонько подтолкнет в спину, то ущипнет за плечо или фыркнет прямо в ухо, когда этого совсем не ожидаешь.

Мне и так нелегко бежать, по размокшей грунтовке, после вчерашнего дождика, а тут еще конь, со своими шуточками. Так что, после третьей пробежки, я стал бежать с левой стороны, что, кстати, не очень обрадовало Шутника. Он, во время моих пробежек, постоянно урчал, давая знать о своем недовольстве. А когда я вновь забирался на место извозчика, он высовывал морду из-за кибитки и словно пес, тихо подвывал. Уникальный конь, я таких раньше не встречал.

А вот конь Маэстро, по имени 'Медвежонок', привязанный ко второй телеги его 'поезда', шел спокойно и не 'возникал', что ему скучно. Он вместе со мной, слушал нападки Николая, на своего хозяина, который так же, как и до этого, молча слушал претензии в свой адрес. Может для старых друзей такой способ общения, считается вполне нормальным явлением, но не для меня. Однако, помня слова Мамедова, - 'привыкай, тебе с ним работать', - я даже не пытался вмешиваться в этот процесс, тем более его болтовня служила мне, своего рода, радио, пока кузнец распугивал всю окрестную живность.

Когда Кузьма, наконец-то, перестал издавать, пугающий птиц, храп и покинул царство сна, мы проезжали через 'ж/д' переезд.

К моему удивлению, хоть паровые машины и не работают в этом мире, - никто не знает причины, почему клапаны на них не срабатывают и не держат давление - ж/д сообщение все равно работало. Локомотивом служил вагон, в котором, по центру, поместили вал, соединенный приводом с колесами. По бокам вала размещалась движущая сила, в лице нескольких десятков людей и обращенных, которые с помощью рычагов, как на дрезине, и приводили состав в движение. Плюсы этой схемы очевидны: простота конструкции и отказ от топлива, не считая кормежки экипажа. Минусы еще более очевидны: малая тяга, из-за чего больше трех вагонов в составе не было, а так же его малая скорость.

Со слов Кузьмы, я узнал, что 'железкой' соединили юг, - важнейшее торговое направление страны - запад - граница с Украиной и столица Белоруссии Минск - и восток. С последним пока неясно, до каких пор будут строить, так как на этом направлении, пока никого не встретили, а дед хочет 'застолбить' как можно больше территории. Но 'столбование' земли шло не только посуху - за счет 'железки' и конных экспедиций - но и по воде, рекам и притокам. Что гораздо быстрее, учитывая тот факт, что 'здесь', как и на старой Земле, российская земля, обильно опутана сетью водных артерий и озер, некоторые из которых превышают небольшие моря в старом мире. Но есть одна река, протекающая через всю восточную часть России из, пока еще, неведомых земель, которую питают большая часть тамошних рек, и впадающая в Кубинское море. Эту реку, из-за ее размеров, назвали Мать-река, что, по моему мнению, вполне заслуженно. Чтобы ее переплыть на корабле, с поставленным парусом и хорошим таким, попутным ветром, уходил почти весь день. Я даже переспросил у Кузьмы, не перепутал ли он чего, но нет, не перепутал.

После обеда на обочине, - на границе леса состоящего из, вполне земных, сосен и березок - про тренировки пришлось забыть. По словам моих больших и очень-очень дальних родственников, после зажиточной деревни под названием Сосновка, которая находилась чуть ли не в середине леса и которая богатела тем, что продавала доски в столицу, начнутся лихие места. И поскольку с защитой тела, у меня, вах, как не хорошо, Кузьма будет подгонять, под меня, хоть какую-нибудь бронь, из того, что мы везем на продажу, прямо на ходу.

Что бы не предпринимали представители закона, лихие люди и нелюди, особенно из вновь прибывших, росли как грибы после дождя. Дед даже был вынужден ввести награду за поимку каждого бандита. За живого золотой рубль, что о-очень щедро, за мертвого три серебряных и то после того, как следователи проведут расследование и подтвердят, что убитый, действительно являлся нехорошим человеком или обращенным. Иначе, сам охотник за головами, может оказаться под 'прессом закона'.

Вот тебе и правосудие, отбился от супостата, а тебя в тюрьму или на шахты, вот радости.

Но Маэстро, на которого не посчастливилось напасть двум бандам, говорил, что таких случаев пока не было. Охотники за головами, обычно охотятся на лихой народ не поодиночке и обязательно, как минимум одного негодяя, оставляют в живых. Чтобы тот подтвердил принадлежность убиенных к ОПГ, этого обычно хватает для следаков. Тем не менее, охотники за головами старались взять всех бандитов живыми, что гораздо важнее, оплата выше.

Выбор и подгонка брони, меня утомила гораздо сильнее, чем пробежки рядом с кибиткой. Мало того, что управление лошадьми с меня никто не снимал, так еще и Кузьма, расположившийся за моей спинной с большим количеством инструмента, постоянно предлагал примерять тот или иной доспех. В итоге я остановился на однослойной кольчуге, - двухслойная для меня пока тяжеловата - у которой Кузьма, по моей просьбе, срезал рукава подчистую. Я ее одел под бушлат, чтобы не выглядеть полным идиотом. От шлема, как и от всего остального, я отказался - не потяну я сейчас полный доспех, не выдюжу.

Пока Кузьма, во время обеда, перетаскивал из 'конно-телега-поезда' Маэстро в свою кибитку, разную бронь, для подгонки, я обнаружил, что отец все-таки подсобил нам, но не бесплатно. Маэстро уговорил своего крестного, поделится новыми видами вооружения, в частности 'жуками' и болтами к ним. За это рыжий здоровяк отдал ему почти все мечи, которые мы планировали продавать в пути. Николай начал на него наезжать, за такую невыгодную сделку, ведь не один нормальный воин не позарится на это однозарядное медленное убожество. Но это мнение профессионального воина, который не только мечем, может орудовать, но и с луком на ты. А вот с точки зрения человека или обращенного, который ничему подобному не обучался, 'жук' очень даже подойдет. К тому же, как сообщил Маэстро своему другу, цена хорошего меча варьируется от одного золотого и, в зависимости от мастера и количества драгметалла и 'камушков' в его изготовлении, до бесконечности. А вот 'жуки', пока не так распространены и цена на них в столице, десять золотых и чем дальше к окраинам страны, тем она выше. С другой стороны, чем дальше от столицы, тем не богаче народ, так что рыжий здоровяк намерен продать все это добро - отец поделился двадцатью 'жуками' - в Сосновке, прорекламировав его перед женщинами всех рас. Так как именно они, хуже всех, обращаются с оружием наших предков.

Сосновка, к которой мы прибыли задолго до захода солнца, находилась на правом берегу реки под названием Муравка. Эта река, текла с севера на юг, и через нее был переброшен деревянный широкий мост. Проезжая по нему, я насчитал шесть лесопилок с ленточными пилами, которые имели привод от трех водяных колес. Муравка не такая уж и широкая река, метров двадцать, но течение в ней приличное. Поэтому мост, не мог помешать судоходству, которого просто-напросто нет и быть, в таком быстром потоке, не может.