Древний род: Сотый Богомир (СИ) - Погонин Евгений Юрьевич. Страница 33

Ну вот, 'не было у бабки печали, ей принесли порося, которое срало где попало'. Как идти на поимку, так без меня, а как разруливать проблемы, самоустраняются, и мудохаться приходится мне.

Отнекиваться от проблемы, я не стал, рано или поздно, все ровно придется решать не только такие мелочи, а чего посложнее.

- Но - продолжал Маэстро - прежде чем ты, что то решишь, хотел бы сказать. Первое, - он загнул палец на правой руке - они еще никого не грабанули, мы первые. Второе - он загнул второй палец - они живут в двух палатках, в одной шесть детей, в другой попеременно спят женщины и эти обалдуи. И третье. Знаешь, кого мне описали женщины, когда рассказывали мне, про того, кто их поставил на счетчик?

Я молча ждал продолжения.

- Юру! - Маэстро буквально выплюнул это имя, да еще с такой злостью, что казалось, он говорит о Гитлере, на девятое мая.

- Ты имеешь в виду...

- Да, да, да, тот самый, который встречал тебя и Чуйку - у Маэстро стали проскальзывать нотки злости.

- А ты уверен, что это он? - хоть мне и говорили, что мой дядя не очень хороший человек, но не хотелось, чтобы он оказался совсем курвой.

Но Маэстро сказал, что женщины 'питы' хорошо его рассмотрели, когда он махал перед ними шпагой и описание дали такое, что никаких сомнений не остается.

- Вот ты прямо кладезь 'хороших' новостей - не скрывал я своего ехидства - зови Кольку, будем решать судьбу этих несчастных - кивнул я в сторону леса, откуда уже доносился звук ударов топора - ну и подумаем, как можно утихомирить моего дядюшку.

- Ага - сказал Маэстро и скрылся в лесу.

- Кузьма, - обратился я ко второму здоровяку - давай ка доставай котелок, тарелки и припасы, чувствую, кормежка сегодня, за наш счет.

Кузьма установил треногу, подвесил на нее большой котелок, заполнил его на половину водой из канистры. К этому времени, ковбой-лесоруб принес две охапки дров. Разожгли под котелком костер. Кузьма достал из кузова мешочек с гречкой, справедливо рассудив, что калории ковбоям, как и их детям и женам, не помешают. Также он достал, 'кубанскую утку', которую мы купили в пути, как он сказал, для навара. Но готовить, слава богу, ему ее не пришлось.

Не то чтобы Кузьма не умел готовить, но оказалось, что при приготовлении 'кубанской утки', нужны определенные знания.

В тот момент, когда Кузьма уже собрался сыпать гречку в кипящую воду, из леса вышли Маэстро и Николай в сопровождении трех пернатых женщин, и шести детей, двух девочек и четырех мальчиков. Причем самым старшим из них был тот самый Лешка, а самой младшей, двухгодовалая девочка, у которой вместо перьев, был желтый пух.

Может кому-то, кто прожил в этом мире не один месяц, а то и год, вид не то людей, не то птиц, кажется вполне естественным. И то, что сходство детей и цыплят это нормально, для меня, - может быть пока - выглядит очень неестественно. То как я пялюсь на птенца, то есть, ребенка, увидела мать и я, осознав свое бескультурье, сразу отвернулся.

И вот, когда Кузьма, уже занес над котелком мешочек с крупой и, чуть было, не высыпал ее, одна из женщин криком - стой - остановила его.

- Ты что, собрался шавлю из гречки делать - сказала она и, увидев рядом, сухую соленую утку, рассмеялась и добавила - да еще и с 'кубанкой', вонаж солона як ропа, ейи вываривать надо, або, опосля, зальемся.

Я не знал, что такое шавля, ропа и почему мы должны залиться, понял лишь, что готовит Кузьма неправильно.

После того как приготовление еды, было передано в надежные руки Ольги Михайловны, так звали женщину, которая, по-моему, говорила на тарабарском языке, мы отошли к кибитке Кузьмы, для принятия решения по ковбоям и что делать с Юрой.

Николай сразу перешел ко второму, с присущим ему красноречием, да еще и с применением нецензурной лексики.

В первую очередь он обозвал Юру такими словами, о существовании которых, я даже не подозревал и предлагал отложить поход на Украину и вернуться назад, чтобы набить тому морду. После того как его предложение было отклонено, он сказал, что сам может вернуться назад и, после того, как сломает Юре все лицевые кости, он догонит основную группу. Это предложение, после всеобщего смеха, так же было отклонено.

После недолгих совещаний, было решено дождаться караван и послать голубя, через моховцев, Фоме Митричу, чтобы тот передал эти сведения и наш ультиматум, деду. А ультиматум такой, если оператор не разберется сам, с проблемой незаконных игр, которые организовывает его сын, то этим займутся богатыри и не факт, что обойдется без крови.

Проблема ковбоев решалась гораздо легче, точнее Маэстро ее решил сам. Во время еды, он предложил ковбоям поселиться в Мохове и поработать на благо города по профессии. Те, конечно же, обрадовались такой возможности, но их беспокоило то, что их могут найти люди, которые требуют с них карточный долг. Маэстро заверил, что с этим, не сегодня-завтра, разберутся. Радости ковбоев, а особенно их жен, не было предела. От радости они отвесили тумаков, отцу Лешки и тот поклялся, что больше никогда не будет играть.

К моменту, когда подоспел караван, трапеза уже была закончена, тарелки и котелок вымыты, весь нехитрый скарб, состоящий из двух палаток и нескольких сумок с вещами, собран у дороги.

Степанович, выслушав историю ковбоев, вынес вердикт. Ковбои не будут работать в городе, они отправятся на юг для создания сельхоз предприятия, которое, для стимула, на треть будет принадлежать самим ковбоям. Впоследствии, если ковбои захотят, то смогут выкупить остальные две трети у Мохова.

От свалившегося на ковбоев счастья, их женам стало плохо. Хуже всех пришлось Ольге Михайловне, ее откачивали нашатырем.

Позже, когда питы были распределены по трем большим каретам с дровяным отоплением, где ехали, завербованные моховцами, новенькие, недавно прошедшие через ковчег, я спросил у Степановича. Почему он не захотел селить ковбоев в Мохове? Тот ответил, что моховцы бдят в будущее и от этой сделки, получат, в будущем, гораздо больше, чем, нежели они просто взяли бы ковбоев на работу. Дав пернатым стимул, в виде трети собственности, Степанович рассчитывал, что рано или поздно там образуется деревня, а это магазины, ремесленные и налоги для государства. Что, в свою очередь, дает скидку по налогам самому Мохову, как образовавшему эту деревню

- Ну и прощелыги же вы, - подначивал я моховца - вроде и людям помогли, но и про себя не забыли.

- Не мы такие, жизнь такая - Степанович развел руки в стороны, с таким видом как будто съел килограмм лимонов, одним словом хитрюга.

- Петя - окрикнул я Маэстро, когда тот, после отправки голубя, шел к своим телегам.

- Да - отозвался он.

- Степанович случайно не еврей?

- Да нет, вроде Миронов, а не какой-нибудь Мендель, если я ничего не путаю, а что?

Я рассказал ему, про хитрый план, в котором Мохов, практически не прилагая усилий, получит барыши с ковбоев и налоговые послабления для самого города.

- Ха, - усмехнулся Маэстро - так начальник еврей, он абы кого, на такую должность, не поставит - потом Маэстро задумался и изрек - хотя, может и есть в нем примесь еврея. Но нам не до этого, и указал куда-то вперед - в следующей деревне будем 'заправляться' фуражом и нам нужно обогнать эту ораву - он кивнул на проплывающий мимо, нескончаемый поток лошадей и груженых саней - ты, кстати, оставил меди на 'заправку'?

Ну что я еще мог сказать, ничего. Пришлось снова идти к Степановичу на обмен, на этот раз Серебро на медь.

Подгорный, Каменные горы и конец спокойствию.

На середине пути до Мохова, у подножья гор, прозванными Каменными, которые нам предстояло 'штурмовать', мы и караван остановились в единственном городе, на всем протяжении пути. Город звался просто и незамысловато, Подгорный. В нем мы простояли два дня, чтобы дать лошадям отдохнуть, перед преодолением перевала, и я смог посмотреть, как выглядят города в этом мире. Ведь я, так и не смог осмотреть достопримечательностей столицы, а, по словам здоровяков, там было на что посмотреть.