Нейромантик - Гибсон Уильям. Страница 10

Его голову все еще наполняла тупая переливающаяся боль, но хрусткое ощущение в шее начало проходить. Он поднялся на локте, перевернулся и откинулся на мягкий пластик, потянул Молли вниз, лизнул ее грудь – твердый маленький сосок влажно скользнул по его щеке. Он отыскал молнию на джинсах Молли и попытался расстегнуть ее.

– Я сама, – сказала она, – мне видно лучше.

Звук расстегиваемой молнии. Молли легла на спину и дергала ногами до тех пор, пока не освободилась от штанов. Затем перекинула через Кейса ногу, и он провел рукой по ее лицу. Неожиданное прикосновение к твердой поверхности имплантированных линз.

– Не надо, – сказала Молли, – останутся отпечатки пальцев.

Она снова оседлала его, взяла за руки, прижала их к своему телу: одну к ягодицам сзади – большой палец вдоль вертикального желобка, другую к лобку – пальцы растопырены. Затем передвинулась чуть вперед, приподнялась и начала опускаться, и в его сознании снова замельтешили образы – лица, фрагменты неоновых картин возникали и рассыпались. Молли скользнула вниз, и спина Кейса конвульсивно выгнулась. Молли задвигалась, нанизывая себя, снова и снова скользя вверх и вниз, и так до тех пор, пока они не кончили, оба одновременно, и его оргазм полыхнул голубым светом в пространстве безвременья, беспредельном, огромном, как Матрица, и мельтешащие лица были разорваны ураганом в клочья и унесены прочь по бесконечному коридору, а ноги Молли, сильные и влажные с внутренней стороны, крепко сжимали его бедра.

В Нинсее тонкий ручеек будничной версии толп времен миновавшего уикэнда змеился по улицам все в том же безостановочном танце биза. Волны звуков накатывали от аркады и движущихся тротуаров. Кейс заглянул в "Чат" и нашел Зона, тот присматривал за своими девочками во влажных, пропахших пивом сумерках бара. Рац был на своем посту за стойкой.

– Не видел Вейджа, Рац?

– Сегодня вечером – нет.

Рац двинул бровью в сторону Молли.

– Если увидишь, передай, что я достал для него деньги.

– Что, судьба переменилась, дружище артист?

– Да ну тебя, еще сглазишь.

– Слушай, мне просто необходимо повидаться с этим парнем, – сказал Кейс, рассматривая свое отражение в ее очках. – Нужно свернуть биз и всякое такое.

– Армитажу не понравится, что я выпустила тебя из поля зрения.

Молли стояла под плавящимися часами Диана, уперев руки в бедра.

– Этот парень не будет говорить со мной в твоем присутствии. Диан разговаривает только с глазу на глаз. Он себя очень бережет. Но у меня есть люди, которые просто пойдут на дно, если я уйду из Тибы втихую. Мои люди, ты понимаешь?

Губы Молли сжались. Она покачала головой.

– У меня ребята в Сингапуре, связи в Токио – в Синзюки и Асакуза, – и все они пойдут на дно, понимаешь? – врал он, положив руку на ее затянутое в черное плечо. – Пять. Пять минут. По твоим часам, идет?

– Мне платят не за это.

– То, за что тебе платят, это одно. А то, что несколько моих близких друзей погибнет из-за того, что ты слишком буквально понимаешь свои инструкции, это совсем другое.

– Ну-ну. Нечего вешать мне лапшу насчет близких друзей. Ты пришел сюда, чтобы вычислить меня и Армитажа с помощью своего дружка-контрабандиста.

Молли водрузила красный сапог на запыленный кофейный столик а– ля Кандинский.

– А, Кейс, славный малый! Похоже, у твоей подруги пушка, не считая приличного количества кремния в голове. Так какие у нас дела?

Вопрос Диана повис в воздухе между Кейсом и Молли, словно заговорил призрак.

– Не отключайся, Жюль. Как бы там ни было, я вхожу один.

– Уж пожалуйста, удостоверься в этом, сынок. Не дай тебе Бог, чтобы оказалось иначе.

– Ладно, – проворчала Молли. – Иди. Но на пять минут. Чуть задержишься – и я тоже войду и навсегда успокою твоего осторожного друга. А пока ты будешь там внутри, постарайся догадаться кое о чем.

– О чем?

– Почему я тебе это позволяю.

Она повернулась и вышла за дверь, мимо уложенных друг на друга белых упаковок с консервированным имбирем.

– Заводишь все более и более странные знакомства, Кейс? – спросил Диан.

– Жюль, она вышла. Позволь мне войти. Прошу тебя, Жюль.

Задвижки со щелчком ушли в стены.

– Только не спеши, Кейс, – сказал голос.

– Давай, Жюль, готовь к работе свою механику, – сказал Кейс, присаживаясь на гнутое креслице.

– Моя механика всегда наготове, – спокойно сказал Диан, доставая из-за разобранной механической пишущей машинки оружие и аккуратно направляя его на Кейса. Это был пистолет, из тех, что обычно носят в кобуре на поясе, револьвер "Магнум" со спиленным почти до самого барабана стволом. Предохранительная скоба спускового крючка тоже была удалена, а рукоятка обернута чем-то вроде изоленты. Кейс подумал, что видеть такое в розовых, с изящным маникюром руках Диана более чем странно. – Всего лишь предосторожность, ты же понимаешь. Ничего личного. Так скажи мне, зачем пришел?

– Мне нужен экскурс в историю, Жюль. И данные на одного парня.

– А что стряслось, сынок?

На Диане была светлая рубашка в полоску карамельно-коричневого цвета, с воротничком, белым и жестким как фарфор.

– Дело во мне, Жюль. Я уезжаю. Сматываю удочки. Но прошу тебя оказать услугу, хорошо?

– Данные на кого, сынок?

– На одного сукина сына по имени Армитаж, проживающего сейчас в "Хилтоне".

Диан опустил пистолет и с нажимом сказал: – Сиди тихо, Кейс, – и застучал по миниатюрной клавиатуре, лежащей у него на колене.

– Похоже, тебе известно ровно столько же, сколько всей моей сети. Впечатление такое, что у этого джентльмена какое-то соглашение с якудза, а сыны бледных хризантем способны надежно укрывать своих друзей от глаз любопытных вроде меня. Других каналов у меня нет. Так что давай перейдем к истории. Ты сказал – история?

– Война. Ты был на войне, Жюль?

– Война? Да какая там война! Длилась-то три недели.

– "Броневой кулак".

– Известная операция. Неужели вам перестали преподавать в школе историю? Большой и мерзкий послевоенный политический футбол, вот как это называется. Уотергейт чистой воды. Эти бонзы, Кейс, военные шишки из Мурашовника... Где это было? Маклин, что ли?.. Отсиделись в бункерах, все такое... большой скандал. Пустили коту под хвост добрую толику молодого патриотического пушечного мяса в целях проверки шибко новых технологий. Как всплыло позже, они знали о русских охранных поясах. Знали об эмпах – магнитном пульсационном оружии. И все равно послали туда ребят, просто чтобы посмотреть, что из этого выйдет. – Диан пожал плечами. – Пушечное мясо для иванов.

– Кто-нибудь из тех парней выбрался оттуда?

– Господи, – вздохнул Диан, – это была кровавая бойня... Но все-таки двое или трое вернулись. Одна из команд. Захватили советский военный вертолет... Тебе вообще-то следовало бы об этом знать. Долетели на нем до Финляндии. Но у них не было кодовых паролей для входа, и финские ПВО сшибли их ко всем чертям прямо на границе. Дела спецназа, – Диан потянул носом. – Кровавая бойня.

Кейс кивнул. Все вокруг было пропитано запахом консервированного имбиря.

– Сам я всю войну прокантовался в Лиссабоне, – продолжил Диан, откладывая пистолет. – Прекрасное место – Лиссабон.

– В действующих частях, Жюль?

– Можно считать, что нет. Но я видел работу наших ребят. – Диан улыбнулся своей розовой улыбкой. – А что война может сделать с рынком – любо-дорого смотреть.

– Спасибо, Жюль. Я твой должник.

– Не бери в голову, Кейс. И – счастливо.

Позже Кейс говорил себе, что этот вечер с самми не заладился с самого начала и что еще пробираясь следом за Молли по коридору, толкаясь у билетных касс и медленно проходя вместе с толпой внутрь через прозрачные воротца, он уже чуял это. Смерть Линды...

После его свидания с Дианом они отправились в Намбан, где он выплатил Вейджу свой долг пачкой новых иен, выданных Армитажем. Вейджу это понравилось, его парням это понравилось меньше, что же касается Молли, то она переминалась позади Кейса с ноги на ногу в восторженном и хищном напряжении и вызывающе улыбалась, очевидно, страстно желая, чтобы молодчики Вейджа дали повод. Покончив с этим, они вернулись в "Чат", чтобы выпить пива.