Сеть (СИ) - Панченко Сергей Анатольевич. Страница 13

- Бу! - Полина напугала второго мужчину, когда прошла мимо него.

Мужчина вздрогнул и схватился за шокер.

- Сучка! - Мужчина попытался ругательством нивелировать неожиданный испуг.

- Еще раз выдашь такой номер, получишь дубинкой по спине. - Здоровяк напомнил Полине, что она пленница.

Полину вывели на улицу. Яркое горячее солнце слепило. Воздух благоухал непривычными ароматами и был наполнен стрекотом цикад. Глаза привыкли к свету. Девушка осмотрелась. Ее вели вниз по дорожке, мощенной бежевой плиткой. Вдоль дорожки росли аккуратно стриженые плотные лавровые кусты. За ними, как солдаты в почетном карауле, стояли ряды кипарисов. Вниз, по дорожке, у самой кромки голубой воды расположились одно- и двухэтажные домики. Небольшие, с красными крышами, окошками, прикрытыми ставнями-жалюзи. Их было не больше десяти. Больше и не поместилось бы из-за того, что скалы, опускающиеся в море, ограничили пространство для строительства.

Место было красивым, и приятнее было представить, что оно создано для отдыха, а не для прибежища преступной организации. Полина сосчитала ступени. До входа во двор их было триста двадцать девять. Двор дома был огорожен кирпичной стеной, покоящейся на каменном фундаменте. Смотрелся забор основательно, могуче, как будто предназначался для выдерживания долгой средневековой осады. Сам двор оказался непривычно большим. Наверное, из-за того, что в нем было пусто. Вымощен он был той же плиткой, что и ступени. В глубине двора стоял двухэтажный дом с балкончиком. Под балконом росли две оливки, заключенные у основания в красивую каменную чащу. Дверь на балкон отворилась, и на него вышел мужчина средних лет с аккуратной бородой. Одет он был в атласный халат. В одной руке у него находился большой бокал. Он поднял его в знак приветствия. Полина поняла, что этот знак был для нее, а не для спутников. Здесь все выглядело совсем не так, как должно быть у похитителей. Слишком тихо и умиротворенно.

Полина приблизила лицо мужчины. Борода добавляла возраст, но по глазам можно было предположить, что ему не больше шестидесяти. В уголках глаз начали появляться морщины, в бороде проглядывали седые прядки. Хотя могло быть и сорок, если он не дружит с Сетью, и не принимает предписываемых ею антивозрастных процедур.

Полину завели в кондиционируемую прохладу дома. От входа начинался просторный холл. Вся обстановка в нем была выполнена под старину. Деревянная мебель, на полах ковры, на стенах картины классиков. Хозяева дома, должно быть, скучали по старым временам, когда все было лучще, или на самом деле отвергали все, что появилось в мире после информационно-социальной революции, создавшей Сеть.

Старинную обстановку можно было назвать уютной. Она прекрасно сочеталась с внешним видом дома и с атласным халатом его хозяина. Мужчина вышел навстречу. Бокал его был уже пуст. На лице самая добродушная улыбка, которую он смог на себя наклеить. Полина была неплохим физиогномистом, и умела отличать поддельные эмоции от наклеенных. Мужчине в халате были нужны программы в ее голове.

- Ионас, что ты вцепился в это хрупкое создание, как краб? - Не меняя выражения лица, хозяин дома попросил вышибалу отпустить девушку.

Здоровяк отпустил Полину и сразу взялся за электрошокер-дубинку. На руке у девушки остались следы его пальцев. Ионас, и второй мужчина, не сводили глаз с неё, готовые в любой момент пустить в ход оружие.

- Добрый день, Полина. Меня зовут Филиппос. - Хозяин дома сделал легкий кивок головой. Старомодный жест. - Как вам в наших краях?

- Зачем вы меня похитили? - Полина вложила в голос все накопившиеся эмоции.

- Потому что, ты не захотела приехать сама. - Филиппос помахал бокалом. - Людей стало тяжело сковырнуть с насиженного места. Они перестали думать самостоятельно. За них все решает Сеть.

- Вы могли бы просто спросить меня? Зачем было красть? Это дикость, варварство! - Голос Полины дрогнул.

- Хотел еще раз убедиться, что мы с тобой не ошиблись. - Филиппос поставил стакан на деревянный столик. - Что мы стоим на пороге, проходите в дом.

Филиппос развернулся. Его халат заструился переливами атласного шелка. Полину снова крепко схватили за локоть, и повели следом за хозяином дома. Вместо того чтобы пройти в гостиную они спустились в подвал. Второй мужчина накинул ей на голову непрозрачный колпак. Полина испытала приступ клаустрофобии и страх перед неопределенностью. Она взяла себя в руки и попробовала применить инфракрасное зрение. Темнота наполнилась проницаемыми через ткань свечениями тел и нагретыми электроприборами.

Прямо перед Полиной загорелся оранжевый вертикальный огонек, цилиндрической формы. Он двинулся влево, потом вверх. Полина водила глазами за ним, но не двигала головой. Потом свет резко приблизился к лицу, как будто ее хотели ударить этим нагретым предметом. Полина резко отклонилась.

- Вот, сучка, видит! - Донесся удивленный голос здоровяка.

- Ионас, никаких грязных эпитетов к этой девушке. Она наш гость.

До Полины дошло, что это была проверка, и сейчас она раскрыла перед ними, что может видеть в тепловом спектре. Мешок с головы не сняли. Открылась дверь и Полину повели по гулким коридорам. Она видела только редкие пятна света и пыталась запомнить все повороты. Ее поставили на шаткий пол. Загудел электромотор и пол понес ее вверх. Движение длилось минуту. Редкие огни проскакивали сверху вниз. Пол дрогнул и остановился. Снова крепкая рука дернула Полину. Еще минута гулких шагов по коридору.

В глаза ударил свет большого количества ламп. Мешок неожиданно сняли с головы и Полина чуть не ослепла. Ей пришлось зажмуриться и прикрыть лицо руками.

- Как здорово, наверное, быть чуть-чуть лучше всех? - Филиппос поджал нижнюю губу. - Скажи честно, ты бы хотела сделать так, чтобы все люди смогли обладать теми же способностями, что и ты?

Полина едва начала различать обстановку места, в которое ее привели. Зал, метров двадцать на двадцать, без окон, оборудование вдоль стен. Полина не стала отвечать Филиппосу.

- Ладно, можешь не отвечать. Я знаю ответ. Быть лучше всех намного приятнее, чем быть одним из одинаковых. В твоем случае, это тихое балование самолюбия, редкие проявления превосходства на публике, потому что скромность, это твоя натура. Достанься способности Ионасу, все было бы по-другому. Он бы весь мир перевернул с ног на голову. - Ионас цыкнул. - Поэтому, бодливой корове бог не дает рогов. Но одна общая черта - нежелание сделать всех равными тебе - есть у всех. Согласись, что эта черта совсем не добродетель?

- Я..., я не знаю. Мне не хочется дискутировать с вами. Я не в том состоянии. Скажите, что я должна сделать, чтобы вы меня отпустили? - Полина умоляюще посмотрела на Филиппоса.

Тот изучал ее некоторое мгновение, а потом засмеялся.

- Вы слышали,... домой...? - Хохоча, спросил он у вышибал. - Не ожидал я от тебя такого вопроса, Полина.

Вышибали ржали. У Полины на глаза навернулись слезы. Этот смех для нее значил только одно - никакого возврата домой добровольно не будет.

- Развяжите ее. - Сквозь смех попросил Филиппос Ионаса. - Чем раньше поймет, зачем она здесь, тем лучше.

Ионас снял наручники. Второй страховал его, держа электрошокер в вытянутой руке. Чего-то Полина не знала о себе. Почему с ней обращаются, как с диким зверем? Ведь у нее ни разу не получилось активировать физические сверхспособности, кроме того случая во время бегства в лесу. Но тогда это было следствием высокого содержания кислорода в крови. Даже в том состоянии она могла только убежать, но никак не сладить с тремя взрослыми мужиками. Может быть, Блохин что-то наплел им, надеясь, что те не рискнут похитить ее?

Полину оттолкнули. Она чуть не упала. Ионас держась за дубинку, отступил к дверям, где его ждал Филиппос и второй охранник.

- Желаю нам удачи! - Крикнул перед уходом хозяин дома.

Троица исчезла за толстой дверью. Полина осталась одна посреди зала. Посмотрела вокруг тепловым зрением. Зал был засвечен сильно нагретым оборудованием и лампами света. Обострила слух и смогла различить в дальнем конце зала, за стеной, шум приближающихся шагов. Неприметная дверь, сделанная под одно со стеной, открылась. В помещение вошел профессор Блохин. По-старчески щурясь, приглядывался к Полине, подошел ближе. От удивления его глаза становились все шире.