Изменники (ЛП) - Байерс Ричард Ли. Страница 2

— Наша госпожа — Леди Винтерфлауэр, — сказал старший из провожатых. Теперь, когда ее официально представили, Респену стало интересно, соизволит ли она выйти из кареты, отодвинуть занавески или, по крайней мере, заговорить.

Ничего из этого не последовало.

— Леди плохо себя чувствует? — спросил он. — Или пребывает в глубоком Покое?

— Нет, не думаю, — ответил слуга.

Тогда, наверно, у нее проблемы со слухом, подумал Респен. Спрыгнув с лошади, он подошел к карете и постучал в дверцу.

— Миледи? — позвал он. — Я — Респен Эш, Королевский Советник и Маг. Прибыл сопровождать вас до Сверкающего Города и в дальнейшем проследить за вашим устройством и комфортом.

— Так сопровождайте меня, — ответила она, все еще не показываясь. Ее высокий голос был приятным, но холодным, как морозный воздух весенним утром.

— Погода замечательная, а горный пейзаж просто великолепен. Советую вам пересесть на лошадь или отодвинуть занавески.

— Без сомнения, у меня будет достаточно времени полюбоваться стенами моей темницы, как только я окажусь за ними.

Губы Респена сжались. У него не было желания досаждать ей, но он также не видел причин терпеть ребяческую неучтивость, выраженную в ее отказе показаться. Если сейчас он уступит, то в дальнейшем будет гораздо сложнее все это пресечь.

— Миледи, — сказал он, — я никогда не прощу себе, если своим бездействием лишу вас удовольствия созерцать одни из самых красивейших видов во всем Фаэруне.

Он пробормотал магические строчки и, достав талисман, взмахнул им в таинственном пассе. Слуги Винтерфлауэр, вытаращив глаза, тревожно вскрикнули, но заклинание было коротким, и Респен закончил читать его прежде, чем слуги успели вмешаться.

Он коснулся талисманом одной стороны кареты, и верхняя половина ее исчезла. Вздрогнувший кучер теперь сидел прямо на пустом воздухе, а Винтерфлауэр словно ехала в необычной и своеобразной открытой повозке. Респен повернулся, чтобы посмотреть на нее, и его глаза расширились.

Большинство эльфов со своей чистой гладкой кожей и стройными фигурами были внешне очень привлекательны, но даже по меркам их миловидной расы Винтерфлауэр была удивительно хороша. У нее были мягкие, блестящие волосы цвета эбенового дерева и сапфировые глаза с золотистыми крапинками. Черты ее лица были тонкими и изящными, но при этом не создавали впечатления хрупкости и изнеженности, а скорее свидетельствовали о храбрости и остром уме.

Она смотрела на него, ее глаза сверкали гневом.

— Если бы мне позволили взять с собой книгу заклинаний и амулеты, я бы развеяла эти жалкие чары, а потом наказала бы вас за вашу дерзость.

Респен справился с удивлением, вызванным ее красотой.

— Что ж, тогда я рад, что король запретил вам пользоваться ими, и вскоре вы тоже будете этому рады. А теперь продолжим наш путь.

Он свистнул, и лошадь, частично обученная с помощью магии, тут же перестала щипать траву и подошла к нему.

Респен ехал рядом с каретой Винтерфлауэр, а дорога серпантином поднималась в горы мимо небольших укреплений и сторожевых башен, охранявших путь. Он болтал о достопримечательностях, которые им встречались, а она отвечала ему молчанием и выражением лица таким же каменным, как обступавшие их скалы.

Но вот показался Донфайр, и так как эльфы были очень чувствительны к красоте, Винтерфлауэр вопреки себе затаила дыхание, а черты ее лица смягчились.

Столица Орктриена представляла собой одновременно и город, и огромный замок, полностью высеченный в скалистой породе на вершине горы, а затем изящно обработанный и отполированный. Ни дюйма невзрачности, грязи, диспропорции. Каждый шпиль, каждая оконная рама, каждый участок стены радовал глаз искусным витиеватым орнаментом.

— Прогуляемся как-нибудь утром. Посмотрите, как все это выглядит во время восхода солнца, — сказал Респен. — Камень отражает красный и золотой свет подобно зеркалу.

Винтерфлауэр хмурилась, пытаясь развеять наложенное на карету заклинание, так же, как до этого Респен силился преодолеть изумление, вызванное ее красотой.

— Мне невыносима мысль о том тяжком труде, — сказала она, — который использовался для создания этой достопримечательности лишь для того, чтобы потешить самолюбие дракона.

— Это город. Огромное количество народа — не драконов — живет здесь, и к тому же неплохо. До наступления ночи вы станете одной из нас.

— Интересно, сколько бедных рабов встретило свою смерть, высекая и полируя этот камень?

— У Орктриена нет рабов. У него есть подданные, как у любого короля. Вы сами все увидите.

Он презрительно фыркнула, и карета, наполовину невидимая, застучала по дороге дальше.

Отряд, состоящий из личной охраны Орктриена, узнал Респена и, расступившись, освободил дорогу ему и его спутникам. Высокие, длинноногие воины со светлыми волосами и темно-желтыми глазами были облачены в доспехи золотого цвета. Их кожа также имела золотистый оттенок и в некоторых случаях едва заметный узор, напоминающий чешую. Винтерфлауэр внимательно разглядывала их, пока ее карета проезжала мимо.

— Это полудраконы, — сказал Респен.

— Я знаю, кто это, — резко отозвалась она. — Ублюдки Орктриена или ублюдки его сыновей-драконов. Мерзость, порожденная насилием над человеческими и эльфийскими женщинами.

Респен покачал головой:

— Насилием? Миледи, я даже не представляю, как вам могли прийти в голову такие жуткие фантазии.

— Вы хотите сказать, что у женщин есть выбор?

— Да. Хотя должен признать, что не помню, чтобы кто-то из них отказывался. Они получают приличное вознаграждение.

— Какое вознаграждение способно в достаточной степени компенсировать женщине близость с гигантской ящерицей? Они терпят ужас и стыд, потому что не осмеливаются отказать.

— Золотые драконы умеют менять облик. Они навещают своих любовниц в виде мужчин их расы. — Он усмехнулся. — В противном случае женщины были бы просто раздавлены. Но мы оба принадлежим к знатным фамилиям и познакомились совсем недавно, поэтому не должны вести такие вульгарные беседы. К тому же мы уже подъезжаем к вашему новому дому.

Колонна проследовала через арку в стене, украшенную мозаикой с изображением цветов, шмелей и птиц. За стеной, в самом сердце города, возвышался дубовый лес. Высоко в ветвях на разных уровнях были построены дома, часть которых была огорожена; другая часть представляла собой простые платформы. Сумерки рассеивались светом белых, голубых и янтарных фонарей, в воздухе витали запахи стряпни.

— Это эльфийский квартал, — сообщил Респен. — Представляете, сколько труда и могущественной магии потребовалось, чтобы пересадить эти деревья на вершину горы, для того чтобы наш народ мог чувствовать себя как дома?

— Другими словами, — сказала она, — Орктриен нанес ущерб настоящему лесу, чтобы создать это искусственное место. Меня это не удивляет. Его вредители убивают деревья каждый день, чтобы расчистить место под его проклятые фермерские угодья.

— Армии нужна еда, миледи. Всему королевству нужна еда, а правда, как бы прискорбна она ни звучала, состоит в том, что леса не способны обеспечить нас таким количеством пищи, как хлебные поля. Уверяю вас, король собирается оставить большую часть лесов нетронутой.

— Каждая частичка земли, каждый листик, каждая веточка нашей родины священна, милорд. Если в вас еще осталась душа эльфа, вы поймете это. Но боюсь, она давным-давно зачахла в вас.

Респен почувствовал, что у него начинает болеть голова.

— Мы сможем обсудить это позже, на досуге. А сейчас позвольте сопроводить вас в вашу новую резиденцию, где вы сможете отдохнуть.

По вечерам Винтерфлауэр пела, стоя на одной из открытых платформ высоко на макушке своего дерева. Ее репертуар, состоящий из элегий и погребальных песен, был таким же мрачным, как и ее разговоры, но голос был так прекрасен, что соседи вскоре приобрели привычку останавливаться и слушать ее пение. Через какое-то время весть об этом представлении разлетелась по всему городу, и даже те, кто не принадлежал к эльфийской расе, начали приходить во время сумерек в квартал, чтобы послушать этот бесплатный концерт.