С Новым годом, вы уволены! (СИ) - Оболенская Ася. Страница 9

И был у этих самых инвесторов небольшой ряд привычек или, говоря понятным языком, заскоков, которым они любили следовать. К сожалению (нашему сожалению), никакого графика следования привычкам не существовало.

Привычка звонить могла обостриться ночью, привычка просить выслать внеплановые отчеты вообще не имела никакой связи с земным временем, но самой страшной была привычка внезапно приезжать...

На моей памяти это происходило всего дважды. Первый приезд немецкой делегации закончился подносом разбитых бежевых чашек и двенадцатью уничтоженными голубыми тарелочками,  при учете того, что сама встреча заняла всего лишь три часа.

Следующий визит инвесторов длился два дня. А потом еще три дня длилось пребывание Романа Георгиевича в состоянии «Егорова, это что за хрень? Я просил виски на завтрак, а не какую-то булку!».

Так или иначе, пока шеф посылал в отдаленные филиалы ада наших нерадивых поставщиков, я стояла и думала, что, вооружившись имеющимся опытом, стоило заходить в кабинет в защитном костюме. Ну, знаете, такие, в которых пожарные с героическим выражением лица заходят в горящий дом, а потом выносят спасенных детей и котов.

Надо будет рассказать об этой идее на очередной планерке по вопросам униформы.

Окончание разговора ознаменовалось очень протяжным «у-у-у-у-у-у-у-у-у» и коротким «й» со стороны шефа, к этому моменту моя дежурная улыбка уже успела вернуться на лицо, и, когда Роман Георгиевич, повернулся ко мне, я уже стояла во всеоружии.

- Доброе утро! – просияла, стараясь думать об официантке со шлюховзглядом. Ну, если она может, я же тоже!

- Егорова? – таким тоном, как будто на моем месте должна была оказаться, как минимум, Тейлор Свифт, поинтересовался шеф.

- Именно. – собрав остатки уверенности, кивнула я. – Завтрак.

Дальше, для того, чтобы продемонстрировать серьезность намерений, потрясла тарелкой с тостом и посмотрела на начальника.

Кажется, я вижу огонек понимания в этих карих глазах...

- А, завтрак! – Роман Георгиевич, видимо, вернулся в реальность. – Спасибо, Елизавета Дмитриевна.

Я вышла из кабинета до того момента, когда начальник сумел прийти в себя и понять, кто перед ним стоял. Дело в том, что в подобном состоянии поведение шефа было совершенно непредсказуемым, поэтому, не желая раскладывать папочки с отчетами в порядке цветов радуги, я предпочитала держаться от Романа Георгиевича на безопасном расстоянии.

Жаль, правда, что сам Роман Георгиевич всячески стремился это расстояние сократить. Конечно, я его понимала. Босса занимаемая должность обязывала получать максимум внимания от инвесторов, вот только я морально не была готова благородно жертвовать собой, вынося очередные порции бредовых поручений.

Вернувшись в приемную, на всякий случай протерла пыль, уделив особое внимание каждому листику нашего многострадального фикуса. Сложно сказать, сколько кофе вылил коммерческий в этот горшок, а растению хоть бы что. Возможно, именно за живучесть я этот фикус и не любила. Понимаете, обидно все-таки, что моему кактусу хватило одного меткого удара маникюрными ножницами, чтобы отправиться в цветочный рай, а этому зеленому монстру все нипочем.

Закончив с уборкой, подошла к двери кабинета начальника и прислушалась. Знаете, тишина за дверью начинала вызывать подозрения. Все же, несмотря на наши высокие отношения, от мыслей о том, что Роман Георгиевич за стеной уже болтается в петле из телефонного шнура или пытается вскрыть вены степлером, становилось как-то не по себе.

Через пару минут слежки по ту сторону дверей раздался звук звонка мобильника шефа, а еще через минуту громкий мат. Значит все в норме, не болтается еще. Суицид откладывается, и можно с чистой совестью пойти пообедать.

В офисе стояла поразительная тишина. Казалось, сотрудники даже вздохнуть лишний раз боялись. А про чистоту я вообще молчу. Ни одна клининговая компания не в состоянии навести такой порядок за столь короткое время. Вот она великая сила немецкой делегации.

После обеда я уже начала ждать тот момент, когда Роман Георгиевич ворвется в приемную или требовательно позовет через переговорное устройство, но шеф не торопился. И это тревожило. Дело в том, что это был именно тот случай, когда стоило опасаться накапливаемого эффекта. Поручение, данное в три часа дня, могло лишь немного пошатнуть нервную систему и подпортить настроение. А вот, получив задание в половину пятого, я уже имела все шансы остаться в офисе на ночь.

Однако, когда часы показали шесть, ознаменовав окончание рабочего дня, начальник так и не вышел на связь. Если бы я была здравомыслящим человеком, то схватила бы сумку и, поступив как остальные сотрудники «Сигма Шуз», ломанулась к выходу. Однако в последнее время мое психическое здоровье вызывало все больше вопросов, потому что вместо того, чтобы на всех парусах нестись домой, я стояла напротив кофемашины, которая вновь решила объявить мне войну и, используя услышанные с утра задорные ругательные обороты авторства шефа, просила вредный агрегат сделать кофе, параллельно размышляя над тем, что доктору показаться все же стоит.

Романа Георгиевича я застала ровно в той же позе, в какой оставила его с утра. Он вообще шевелился? Может, завис, а сил хватало лишь на то, чтобы принимать вызовы и громко материться?

- Я вам кофе принесла. И печенье... - вообще-то в моей голове эта фраза звучала не так жалобно.

Начальник несколько секунд медленно моргал, словно пытаясь понять, что это вообще за непонятная женщина вломилась в его кабинет, и лишь потом кивнул.

- Спасибо. Поставьте на стол, Елизавета Дмитриевна.

Кивнув, отнесла поднос и украдкой посмотрела на босса. Хватило секундного взгляда, чтобы понять, как он устал, однако даже это знание не оправдывало моего поведения.

- Может, вам помочь?

Это мне помочь нужно! Санитаров вызвать...

Кажется, шеф удивился сказанным мной словам не меньше меня самой. Внимательно посмотрел и в тот момент, когда я уже мысленно в сотый раз прокляла себя за неумение держать язык за зубами, отрицательно качнул головой.

- Спасибо, Егорова. Не нужно.

Мужчина медленно подошел к столу, взял в руки чашку и опустился в кресло, а я так и не сдвинулась с места. Кажется, в этом кабинете шевелиться может только кто-то один.

- Завтра приедут немцы. – смотря в стену, проговорил Роман Георгиевич.

- А у нас есть какие-то проблемы? – сразу же предположила худшее.

- Вот завтра и узнаем. – усмехнулся начальник. – Понимаете, Елизавета Дмитриевна, эти люди... - мужчина на секунду замолчал, видимо, подбирая слово. – С прибабахом.

- С прибабахом? – уточнила.

- Именно. Я сомневаюсь, правильно ли характеризовать подобным словом тех, кто вбухал в твой бизнес целое состояние, но я действительно не знаю, чего от них можно ожидать. Каждый их приезд – лотерея.

Кажется, выражение моего лица говорило о многом, потому что Роман Георгиевич хмыкнул.

- Не понимаете, Егорова?

- Не совсем.

- В нашу первую встречу я должен был ходить во всем синем, потому что по какой-то неведомой кармической теории именно цвет моей одежды влиял на успех инвестиций. Потом была покупка аквариума. Елизавета Дмитриевна, вы любите рыбок?

- В последнее время, если честно, я охладела к морепродуктам. – проговорила честно.

- Я ненавижу рыбок! Но каждый день, возвращаясь домой, я включаю свет в холле, а на меня смотрят они! Как вы думаете, существует ли рыбофобия?

- Я могу узнать. – ответила, как и полагалось личному помощнику.

Шеф усмехнулся и сделал глоток кофе.

- Поэтому, если завтра меня заставят сделать обрезание, я не удивлюсь.

- Обрезание?

- Обрезание, засунуть голову в пасть тигру, прыгнуть с моста...

- Обрезание звучит совсем страшно.

- То есть без башки мне будет нормально?

- Ну-у-у, я не уверена...

В ответ босс рассмеялся.

- Идите уже домой, Елизавета Дмитриевна. Завтра будет тяжелый день.

В этот раз я спорить не стала, кивнула и зашагала в сторону выхода.