1Q84. Тысяча Невестьсот Восемьдесят Четыре. Книга 1. Апрель–июнь - Мураками Харуки. Страница 16

Однако сейчас, когда перед ним сидела семнадцатилетняя девчонка, он чувствовал в сердце странную дрожь. Ту же, что ощутил при виде ее фотографии, только сильнее. Эта дрожь не походила ни на романтическую влюбленность, ни на сексуальное влечение; здесь было нечто иное. Нечто совсем иное просачивалось через узенькую дверную щель в душу Тэнго, заполняя зиявшую там пустоту. По крайней мере, так ему казалось. И пустоту эту породила не Фукаэри. Пустота была в нем изначально. А Фукаэри в кои-то веки включила свет, чтобы он смог увидеть масштабы своего запустения.

– Значит, писательство тебе «до фонаря» и на конкурс ты ничего не посылала? – лишний раз уточнил Тэнго.

Не сводя с него глаз, Фукаэри кивнула. И поежилась, как от холодного осеннего ветра.

– И стать писателем ты не собираешься.

Тэнго вдруг поймал себя на том, что из его речи тоже начали исчезать вопросительные интонации. Определенно эта лингвистическая зараза передается воздушным путем.

– Не-собираюсь, – ответила Фукаэри.

Принесли заказ. Ей – овощной салат в большой тарелке и французские булочки. Ему – лингуине с морепродуктами. Нанизав на вилку листик латука, Фукаэри повертела его перед глазами, изучая его рассеянным взглядом, каким пробегают заголовки на газетном листе.

– Но, так или иначе, кто-то прислал «Воздушный кокон» на конкурс «Дебют». Этот роман, в числе прочих, попал ко мне на отбор, и я им очень заинтересовался.

– Воздушный-кокон, – повторила Фукаэри и прищурилась.

– Так называется твой роман, – сказал Тэнго.

Ничего не ответив, она продолжала щуриться.

– Или это название придумала не ты? – озадаченно спросил Тэнго.

Фукаэри чуть заметно кивнула.

В голове у Тэнго опять что-то сдвинулось, но он решил пока больше не спрашивать о названии. Пока нужно было двигаться дальше.

– Ну, это ладно. Во всяком случае, название неплохое. Задает атмосферу, по-своему интригует. Сразу хочется спросить, что это значит. Кто бы там его ни придумал, претензий к названию у меня нет. Лично я плохо понимаю разницу между коконом и куколкой, но это нестрашно. Главное – сама эта история запала мне в душу. Я показал рукопись господину Комацу. Ему тоже понравилось. Но чтобы подать ее на премию «Дебют», сказал он, текст нужно переработать. Сама-то история отменная, а изложение недотягивает. И эту литературную переработку он решил поручить не тебе, а мне. Я пока не дал своего согласия. Не согласился, но и не отказался. Поскольку сам не могу понять, правильно все это или нет.

Тэнго замолчал и взглянул на Фукаэри, ожидая ее реакции. Но реакции не последовало.

– Поэтому мне и нужно узнать, – добавил он тогда, – как ты относишься к тому, чтобы я переписал «Воздушный кокон» вместо тебя. Ведь что бы я сам для себя ни решил, если ты не согласна – тогда и делать не стоит.

Двумя пальчиками Фукаэри взяла с тарелки помидорку-черри, отправила в рот. Тэнго нанизал на вилку вареную мидию.

– Делать, – просто сказала она. И взяла очередную помидорку. – Перепиши-как-хочешь.

– А может, тебе нужно время подумать? – уточнил Тэнго. – Все-таки это очень важное решение.

Она покачала головой. Нет, не нужно.

– По идее, нужно переписать все так, чтобы главная история осталась как есть. Язык поменяется – и, полагаю, довольно сильно. Но автором все равно будешь ты. После всех метаморфоз это останется произведением, которое написала семнадцатилетняя Фукаэри. За это можешь не беспокоиться. Если роману дадут премию, получать ее будешь ты, и никто другой. Если его издадут отдельной книгой, на обложке будет значиться только твоя фамилия. Мы выступим единой командой: ты, я и главный редактор, господин Комацу. Но на поверхности, в официальном мире, будешь фигурировать ты одна. Остальные двое останутся за кулисами. Как механики сцены в спектакле. Понимаешь, о чем я?

Фукаэри подцепила вилкой веточку сельдерея, отправила в рот. И легонько кивнула:

– Понимаю.

– Как тут ни переписывай, «Воздушный кокон» – только твоя история. Она появилась из твоего сознания. Я не могу сделать ее своей, но могу помочь тебе на техническом уровне. Однако сам факт, что я тебе помогал, придется держать в секрете. Проще говоря, мы должны договориться о том, что общество будет нами в каком-то смысле обмануто. А ведь это очень не просто – всю жизнь носить в себе тайну и не проболтаться.

– Все-будет-как-ты-захочешь, – отозвалась Фукаэри.

Тэнго отделил лингуине от опустевших раковин на тарелке и собрался было доесть, но передумал и отложил вилку. Фукаэри отправила в рот кусок огурца и принялась жевать его с видом, будто никогда в жизни такого не пробовала.

Он снова взялся за вилку.

– Итак, спрашиваю в последний раз. Значит, ты не против того, чтобы я переписал твой роман?

– Делай-как-хочешь.

– И как бы я ни переписал, ты возражать не будешь?

– Не-буду.

– Но откуда такая уверенность? Ты же меня совсем не знаешь!

Но Фукаэри лишь пожала плечами. Минуту-другую они молчали, занявшись едой. Фукаэри принялась за салат и лишь иногда отвлекалась, чтобы намазать масло на хлеб или глотнуть вина. Тэнго доедал лингуине, перебирая в уме возможные последствия тех или иных своих действий. И наконец, отложив вилку, сказал:

– Когда господин Комацу предложил мне все это, я не воспринял его всерьез. Только и подумал: ерунда какая-то. Получиться не может по определению! И вначале хотел отказаться. Но пришел домой, поразмыслил хорошенько – и решил: а почему бы не попробовать? Как это выглядит с моральной точки зрения – дело десятое. Но мне действительно захотелось придать «Воздушному кокону» новую форму. Это очень природное желание. Или, если угодно… что-то вроде объективной потребности.

Хотя нет, добавил он про себя. Прав Комацу: скорее уж это субъективная страсть. Совладать с которой чем дальше, тем сложнее.

Не говоря ни слова, Фукаэри глядела на него с нейтрально-задумчивым выражением на лице. Словно очень старалась понять, что же он говорит.

– Хочешь-переделать.

Он посмотрел ей в глаза.

– Хочу.

В бездонной черноте ее глаз будто вспыхнул слабый огонь. По крайней мере, так показалось Тэнго.

– Не знаю, как лучше сказать, но… каждый раз, перечитывая «Воздушный кокон», я поражался: что увидела ты, стало видно и мне. Особенно сцены, где появляются LittlePeople. Все-таки у тебя уникальное воображение. Оригинальное и очень… заразительное, что ли.

– LittlePeople-существуют-на-самом-деле, – очень тихо произнесла Фукаэри.

– Существуют?

Она помолчала. Потом добавила:

– Так-же-как-мы-с-тобой.

– Так же, как мы с тобой? – эхом повторил Тэнго.

– Увидишь-если-захочешь.

В упрощенной речи Фукаэри ощущалась странная сила. Как будто в каждое произносимое слово она вбивала точно подобранный по размеру клинышек. Но все ли в порядке у нее с головой? Этого Тэнго пока не разобрал. Определенно девочка слегка не от мира сего. Возможно, у нее какой-то природный дар. Возможно даже, перед ним сидит сама гениальность. А может, и наоборот: ничего особенного в ней нет, и все ее странности – обычные ужимки неглупой семнадцатилетней красотки, желающей выглядеть эксцентрично. Отсюда и в речи сплошь намеки да недоговорки, лишь бы сбить собеседника с толку. Подобных персонажей Тэнго перевидал немало. Где у них настоящие чувства, а где игра, порой сам черт не разберет. Тэнго решил вернуть разговор в русло реальности. Или, по крайней мере, как можно ближе к оной.

– В принципе, я готов начать работу над «Коконом» хоть завтра, – сказал он.

– Делай-как-хочешь, – прозвучало в ответ.

– Хорошо, – сказал он.

– Но-ты-должен-встретиться-с-одним-человеком.

– Это можно, – согласился он. Фукаэри кивнула.

– А что за человек? – уточнил Тэнго.

Словно не услышав вопроса, она продолжала: