Между голодом и страхом (СИ) - Ледовская Светлана. Страница 20

— Тебе нужно успокоится.

— Мне нужно сделать тебе больно.

— Ты уже это делаешь, родная, — он стискивал мне все крепче.

Выдохнувшись я забылась в слишком уютных объятиях. Несколько раз ночью я, пьяно качаясь, порывалась встать, но каждый раз он цеплялся в меня, удерживая на месте. Самое унизительное, что мне самой это было нужно: его губы, руки, тепло давно ассоциировалось со стабильностью и защитой.

Утром я сонно потянулась и не нашла мужчину рядом с собой. Подскочила, неверяще оглянулась и воровато озираясь натянула на себя свою привычную одежду. В номере я действительно была одна. Скорее всего Кирилл посчитал, что во мне достаточно снотворного.

Оставив вещи и телефон я с опаской вышла в коридор. Никого не встретив я спустилась по лестнице и вышла из гостиницы.

Пронизывающий ветер забрался под тонкую футболку и в прорези джинс. Поёжившись я запахнула тонкий кардиган и перешла на другую сторону улицы. Прохожие пялились на меня и я их понимала: не часто в конце зимы увидишь легко одетого человека. Забравшись в такси я протянула водителю серьгу.

— Вторую отдам когда приедем, — назвав адрес пообещала я.

Водитель покосился на меня и криво ухмыльнувшись завёл машину. Выехав за черту города машина набрала скорость. За окном мелькали серые деревья и покрытая подтаявшим снегом земля. Человек за рулём задумал недоброе и спустя несколько километров свернув на развилке притормозил.

— Что-то стучит в моторе, — пояснил он, блеснув глазами.

Усмехнувшись я вышла наружу. Он открыл капот и многозначительно нахмурился. Встав напротив я скрестила руки на груди.

— Давай я скажу, что будет дальше. Ты скажешь, что поломка серьёзная и позвонишь другу, чтобы он привёз нужную деталь. А мне предложишь согреться или идти куда пожелаю. Учитывая, что я одета легко, явно слабая и потерянная, уйти не смогу. Ты заставишь меня заняться сексом, а потом волшебным образом машина заведётся и мы поедем… — я задумчиво потёрла подбородок, — возможно в город. Но скорее всего ты отвезёшь меня на хату, к отмороженным, чтобы продать.

— Нет, — немного потерянно он мотнул головой.

— А теперь слушай, что будет в действительности. Ты начнёшь меня дурить поломкой, я уже сейчас понимаю, что её нет. Когда ты предложишь мне остальное и попытаешься заставить подчиниться я сломаю тебе нос, потом колено, затем я заберу твой телефон и ключи от машины. Я уеду. Когда ты выберешься отсюда и доберёшься до города тебя выловят и тут начнутся настоящие неприятности. Тебя убьют. Потом. Когда ты перестанешь ощущать себя человеком и осознаешь, что ты просто кусок мяса.

Он нерешительно шагнул ко мне и я коротко впечатала ребром ладони ему в нос. Взвизгнув, он ухватился за лицо и попятился.

— Давай на этом остановимся и ты отвезёшь меня куда я хочу, — раздражённо захлопнув капот я села на него и выжидательно посмотрела на мужчину.

— Ты…мне…

— Колено ещё цело, — напомнила я, — а нос…

Подскочив к нему, я ловко вцепилась в переносицу и вернула хрящ на место. Мужик взвыл, запрокидывая голову. Благоразумно отойдя от него подальше я пинала куски замёрзшей грязи. От холода меня слегка потряхивало.

— Давай уже! — потеряв терпение, рявкнула я и он наконец-то, не переставая хлюпать носом, сел за руль.

Доехали мы в напряжённом молчании. На косые взгляды в зеркало заднего вида я не обращала внимания.

— Дальше не проехать, — прогундел мужик, остановившись у шлагбаума.

Молча открыв дверь я нырнула по щиколотку в снег. Не дожидаясь прощания машина взвизгнув колёсами развернулась. Вторая серьга осталась при мне. Запахнувшись я пошла по накатанной дороге между домами. За воротами лаяли собаки и меня провожали настороженные взгляды из-за неплотно задёрнутых штор. Чем ближе я подходила к дому, тем сложнее давались шаги. Под конец я едва переставляла ноги и уцепившись за ржавую ограду едва переводила дыхание.

Я не была здесь с того самого дня и не ожидала, что дом почти цел. В заросшем сорной травой дворе, обгоревшие, почерневшие от времени доски местами прогнили. Ступни прогнулись, завалинка раскрошилась и местами приподнялась корнями выросших рядом за столько лет деревьев. Вверх по стене тянулась длинная трещина, разделившая дом пополам. Треснувшие листы фанеры чудом держались на ржавых гвоздях.

Толкнув покосившуюся дверь я протиснулась в образовавшийся проход и оказалась в длинном коридоре. Раньше он казался больше. Заколоченные окна не давали много света, но сквозь щели он проникал внутрь, позволяя рассмотреть помещение. Обгоревшая часть прихожей и гостиной оставалась чёрной, остальные комнаты всё ещё были оклеены обоями, на стенах кухни виднелся раствор на котором когда-то держалась плитка. Из дома вынесли всё: мебель, двери, даже розетки и выключатели из стен вырвали.

В детской я замерла в дверном проёме и пробежалась пальцами по косяку, нащупав под облезлой краской глубокие зарубки. Их выпиливал папа замеряя мой рост. Росла я быстро, но как скоро отмечать моё взросление стало некому. Горько улыбнувшись я упёрлась лбом в потемневшие от влаги, но чудом державшиеся когда-то бывшие жёлтыми обои.

Может быть всему виной моё происхождение, но по-настоящему я почти никогда не плакала. Я могла ловко симулировать большинство эмоций, зная, что от меня ждут или что будет для меня выгодно, но истинные чувства я старалась не демонстрировать. Что-то внутри меня сломалось в гостинице, когда я корчилась от боли под струями воды. Опустившись на прогнувшиеся доски пола я села на место где раньше стояла кровать. Именно отсюда я смотрела на ноги мамы выбегающей навстречу смерти. Она понимала, что обречена. Не знаю, смогла бы я сделать подобное для другого. Может это свойство лучших из людей, к которым я не относилась.

Внезапно стало по-настоящему холодно и в моей памяти снова прокрутился момент когда в комнату вошёл один из убийц моей семьи. Я протянула руку и прижала его к тому месту на полу где стояли его ботинки. Он позвал меня, но я не запомнила его голос, однако когда он выходил…

— Ария, милая, что ты здесь делаешь?

Вскинув голову, я уставилась в испещрённое тенями лицо Кирилла. Сейчас он казался намного старше. Отчего-то именно здесь мне не хотелось его видеть.

— Это мой дом, — глухо пробормотала я, наблюдая как он приближается осторожными шагами, — Здесь закончилась жизнь начатая в багажнике. Другой у меня до неё не было. Ты говорил о детском саде, но я помню другое.

— Разберёмся снаружи, — он развернулся и резко направился в выходу, — Не здесь!

"Не здесь"- эхом отразилось в моей памяти.

Он не видел как исказилось моё лицо, как я зажала ладонью рот в безмолвном крике, как в моих глазах погасла искра. Только тот, кто был здесь прежде мог знать, что я могу приехать только сюда. И эта фраза, сказанная тем же тоном, только много лет спустя. Поднявшись я прошлась по скрипящим доскам и оказавшись во дворе с жадностью глотала льдистый воздух. Кирилл стоял у калитки, не сводя с меня испытующих глаз.

— У Шороха тебя не было. Я подумал… — он замолчал, нервно сглотнув.

— Зачем ты их убил? — пустым голосом спросила я.

Кирилл застыл и кажется перестал дышать. Я ждала, что он станет отрицать и в айнк надеялась, что он развеет мою уверенность, вернет ускользающий мир.

— Я должен был тебя забрать, — безжизненно отозвался он, — С самого рождения ты была моей…

Вселенная раскололась на куски и каждый из них рассыпался прахом, с последующими словами падающими между нами. Мне захотелось вернуть время назад и не задавать вопрос, не слышать ответ.

— Я не вещь…больше нет, — он качнулся в мою сторону и я отшатнулась, — Не смей… Никогда больше…

— Они выкрали тебя и…

— Они стали моей семьёй! Спасли! — заорала я.

— Ты росла в центре в стазисном состоянии. Тебе ничего не угрожало.

— Мне было больно! Страшно! Я корчилась от ужаса в смраде разложения там, в темноте! Ты даже не представляешь…

— Не может быть, — ошарашенно пробормотал он, — Матрицы ничего не ощущают.