Между голодом и страхом (СИ) - Ледовская Светлана. Страница 4

— Так должно было быть, должно…забыть его, просто забыть и всё, — шептала я обхватив голову, — Он никто, просто посторонний. Всё.

Отдышавшись я пересекла двор и вновь побежала. Сегодня мне нужно быть дома пораньше.

Оказавшись в лофте я отзвонилась на коммутатор и получив ответ, разделась и скинула всё в огонь, затем отправилась в перевязочную, притаившуюся за кладовой. Рана смотрелась ужасной, из-за попавшей под кожу крови она стала тёмной. Обработав её мазью, стянув края я склеила их и наложила стерильную повязку. Проверив печь и поворошив содержимое я поднялась наверх. Думать не хотелось, спать тоже. Захотелось что-то на себя одеть. Обычно по дому я ходила обнажённой и у меня не было комплексов по этому поводу. Но с появлением в моей жизни Андрея… Точнее с появлением Андрея в моём доме я иногда встречала его в кружеве и шёлке. Набросив длинную комбинацию цвета кофе я замкнула контур и немного помедлив набрала код, открыв дверь скрытую в шкафу купе. В маленькой комнате на столе стояли несколько картонных коробок и старое кресло. Выдвинув его к центру я долго сидела, глядя в кирпичную стену перед собой. Уже несколько лет я порывалась выволочь всё из каморки и сжечь. В каждой коробке змеёй притаилась боль. Стоило открыть крышку и она вгрызётся в душу ядовитыми клыками. Но в дни подобные этому, когда мне нужно было вновь пройти сквозь ад, напомнить себе, как необходимы преграды между мной и миром я приходила сюда и открывала их одну за одной, корчась от отчаяния.

В картонном плену хранились вещи. Старые выцветшие фотографии, заношенные до дыр перчатки, потёртые книги с загнутыми страницами, фарфоровая чашка со сколами, льняные салфетки с запахом лаванды, незаконченная вышивка букета пионов, смятый альбомный лист с детским рисунком. Ничего шедеврального: дом, три схематичные фигурки держащиеся за руки, смешная собака в углу и надпись "наша семья".

ЗА СЕМЬ ЛЕТ ДО ЭТОГО.

Собаку убили первой. Отчего-то именно её последний визг врезался в мою память очень отчётливо. Я не помню, что испугалась. Мама забежала в комнату и затолкала меня под кровать, после чего расправила на постели бельё и покрывало.

— Ни звука, — приказала она и выключив свет ушла. Навсегда.

Из соседней комнаты раздались крики и после нескольких глухих щелчков они затихли. Дверь отворилась и я увидела чьи-то ботинки в полуметре от себя. Обитые металлом с узорным тиснением носки были забрызганы тёмной вязкой жидкостью. Я зажмурилась от ужаса и сквозь стук собственного сердца, смутно слыша как меня позвали. Постояв с минуту визитёр, выругался и зашагал прочь. В звонкой тишине раздался плеск воды за окном. Мне подумалось, что это дождь. Потом комнату озарил яркий свет. Инстинкт заставил меня выбраться из своего убежища и выбежать в гостиную. Родители лежали на диване рядом, на спинах. Лица были разорваны. Мне запомнились удивительно чистые руки отца обнимающие залитую кровью маму. Много позже я поняла зачем она заправила мою кровать, почему не сопротивлялась и не кричала. Стараясь не вызвать во мне панику они не сопротивлялись убийцам, а те решили, что ребёнка нет в доме. Обхватив ещё тёплые ноги я села на пол и тихо подвывала пока дым не заставил меня лечь на ковёр. В моём неокрепшем сознании не укладывалось случившееся. Всё казалось мутным, душным сном. В груди пекло и я надсадно кашляла, даже не пытаясь выползти из горящего дома. Когда крепкие руки подхватили меня и прижали к большому телу я не сопротивлялась. Кто-то вынес меня на воздух и в полубессознательном состоянии поместил в багажник машины, обложив одеялом. Когда крышка закрылась меня встряхнуло от осознания происходящего и от странного ощущения дежа вю. Но тьма накрыла меня и действительность перестала беспокоить.

Когда я пришла в себя, то рядом был он. Этот мужчина бывал в нашем доме и был другом отца. Они работали в научном центре. Больше о нём я ничего не знала. Но очень скоро Егор Шорохов стал для меня всем. Я была потерянным подростком, как оказалось никому не нужным. По непонятным тогда ещё причинам родители не зарегистрировали меня и не имея документов, то есть официально я не существовала. Егор не объяснил почему так сложилось, ограничившись обещанием рассказать всё когда придёт время. Я продолжала домашнее обучение, значительно опережая сверстников. Мы жили в доме за город и мне позволялось пользоваться обширными угодьями, но только при условии избегания контактов с любыми встречными людьми. Таких обычно не бывало, разве только несколько грибников и парочки влюблённых ненадолго останавливающихся на тропинках в машинах.

Каждый день Егор тренировал меня, заставляя балансировать на грани боли и восторга от собственных возможностей. Я училась медитации, контролю, держать удар и изворачиваться. Он называл это навыками выживать. Мне нравилось.

Недостатком общения я не страдала. Интернет замещал мне личные знакомства. Мне нравилось виртуально наблюдать за чужими жизнями, читать блоги, участвовать в форумах. Если что-то меня интересовало и было скрыто я открывала любые файлы. Шорох учил меня сортировать информацию, делать выводы, не оставлять следов. Из моей прошлой жизни, после многочисленных просьб и вселенских обид он привёз пропахшие дымом вещи. Книги, фотографии, пара игрушек, что-то из одежды, несколько закопчённых украшений, чайная чашка любимая мамой. Так появилась коробка.

Несмотря на пробегающие мимо годы я помнила все мелочи из детства: запах маминых духов, блинчики по утрам, папину потёртую куртку, долгие прогулки по лесу. Потом я вспомнила, что они привезли меня домой в багажнике, выкрав из тёмного помещения, пахнущего кровью, разложением и мокрой шерстью. Что за жизнь у меня была до их появления осталось а пределами моей памяти. Всё что происходило там в темноте со мною можно описать двумя словами: голод и страх.

Оказавшись в родительском доме подростком я имела разум младенца. Училась я быстро, порою даже слишком, предугадывая, предвосхищая, предвидя. Жадность, с которой я поглощала информацию, заставляла всё время искать что-то новое.

Опекун также выматывал меня физически и к совершеннолетию я могла потягаться с ним в выносливости и мастерстве владении телом. На особые тренировки он вывозил меня в старые склады, в клетки, где все выступали в масках. Конечно я знала, что участвовала в подпольных боях. Раны заживали на мне быстро, синяки сходили без следа, а учитывая мой пол и телосложение никто не воспринимал меня всерьёз. Я получала бесценный опыт, а мой наставник деньги и заманчивые предложения. Но я продолжала видеть в нём друга и партнёра. Иногда ловила на себе его задумчивые взгляды. Не удивительно, что не общаясь с другими мужчинами я часто замирала, вдыхая его запах и пропуская обидные удары. Порой он долго держал меня за руку и странное томление разливалось под кожей. В какой-то момент я была близка к тому, чтобы признаться ему в своих ощущениях, но судьба сыграла со мной одну из жестоких шуток.

В тот день Егор был смурной. Он отвечал невпопад и прятал от меня глаза. Зачем-то сам принялся готовить завтрак, чуть не спалив кухню. Потом отменил тренировку, позволив мне пойти на озеро. В довершении ко всему он зачем то отдал мне своё кольцо, которое носил подвешенным на цепочке, попросив его не снимать. Спрятав подарок под туникой я ощущала себя абсолютно счастливой.

Ближе к вечеру наставник сообщил о поединках в клетке и отрядил мне в сопровождение пару наших частых охранников. Мрачные громилы с непроницаемыми лицами привезли меня на старую судоверфь и сунув в руку чёрную пластиковую карту с изображением буквы "У" нарисованной красной краской указали направление. Здесь я ещё не была, но без сомнений двинулась между контейнерами к воде. Возле ворот ангара стояли машины и несколько человек неспешно прогуливались между ними. Показав карту я прошла внутрь и меня сопроводили в отгороженную часть помещения, где выдали одежду и масло. Не заморачиваясь по поводу любопытных взглядов я переоделась в шорты и футболку, оставив своё бельё и смазала открытые участки кожи маслом для лучшего скольжения. Убрав волосы под широкую повязку я нацепила привычную уже полумаску кошки и отправилась на небольшую площадку, где уже разминались остальные участники. В отличии от других игроков я не пыталась ни с кем знакомиться, затевать нелепый флирт или злить кого либо из них. Всегда игнорируя интриги я, тем не менее, всегда наблюдала за происходящим, не показывая явный интерес. В этот день двое бойцов в масках демонов неотрывно следили за моей растяжкой и разогревом. Это не показалось бы мне странным если бы тот факт, что мы были в разных категориях и никак не могли оказаться в одном поединке. Припомнив с кем они приезжали я поёжилась.