Вера. Надежда. Любовь (СИ) - ЛетАл "Gothic &. Страница 31

Из светлого проема двери, откуда так приятно потянуло теплом обжитого жилища, высунулся молодой мужчина в очках, которые своими диоптриями лишь немного уступали телескопу. Парень невысокий и явно не из качков, ну типа меня, задохлик. Не красавец, но и не совсем обезьяна. Было в нем нечто неуловимое, что делает человека обаятельным, освещая изнутри сиянием недюжинного интеллекта.

Стоит и недоуменно на нас пялится, типа «вам кого, детишки?». Девчонки ему объясняют, что на практику прикатили и ключи нужно добыть от секретных башенок с оптическими приборами. Я скромно в сторонке стою. Чего соваться? С ключевыми вопросами они и без меня разберутся. И одного не пойму: почему этот одичавший в пригородных лесах препод на меня так пристально пялится?! Наверное соображает, что я на его курсанта не похож. И что? Может, я студент по обмену? Из Зимбабве приехал на Северное полушарие посмотреть.

Хмыкаю в кулак, когда вижу, что интерес в глазах «Волчонка» с каждой секундой превращается из любопытства в откровенную похоть. Видимо, в этих лесах негусто было и с бабушками, и с «Красными Шапочками». Ну так и на мне сказочной шапки вроде бы нет. Хотя от ушанки я бы сейчас не отказался.

Парень из дома в чем был выполз, очечки снял, стоит ручонками машет, показывая студенточкам, как в этой тьме тьмущей, по лесу, до телескопов добраться. Но одного не понимает: что, сделай мы шаг от этой освещенной площадки в ту сторону, куда он перстами тычет, там не то что телескоп — член свой в штанах не найдешь. Все покрыто мраком.

Заполучив заветный ключик, идем темным лесом за каким-то интересом, о коряги спотыкаемся, разные волшебные слова с языка так и улетают прям в космос. И не только волшебные.

Даже слепой бы заметил, как серьезный научный сотрудник на меня чуть ли не слюной капает, а девчули мои явно зрячие были. А уж какие языкастые! Всю дорогу, не в космос, а конкретно ко мне, летят подкол за подъебкой. И откуда в нашем интеллигентном обществе столько яойщиц* развелось?

Огонь в моих чреслах поубавился, причем буквально. И не только оттого, что в мой огород голубыми камешками кидают, но и по чисто материальным причинам: одет я в одну пижонскую рубашонку, а на улице хоть и лето, но какое-то бабское. Шестьдесят минут тому назад жарко было — и вдруг такой конкретный дубак. Теоретически погреться можно о какое-то девичье тело, а практически эти тела из рюкзаков куртки повытаскивали и все, как одно, заняты, причем не мной — вполне конкретной звездой в руках, а теми, которые журавлем в небе.

И кажется, эти далекие миры им гораздо интересней, ибо девчата сразу окунаются в исследования, настройку приборов, отметку найденных звезд и туманностей на своих картах. И все своим миром захвачены и намека не дают на жаркую ночь.

Как ни обидно, но я остаюсь не у дел. Впрочем, занятие я для себя нашел — исследовал ближайшие кусты и помечал их, так как мой мочевой пузырь явственно и регулярно сигнализировал о переохлаждении системы жизнеобеспечения. Взбунтовался не только мочепровод, но и система безопасности. Все мои инстинкты обострились. И не то чтобы страшно, а просто как-то неуютно в этом окутанном ночью лесу. Кругом какие-то тени непонятные, писки подозрительные, шорохи настораживающие, хорошо хоть волки не воют. А человек я цивилизованный. Сразу как-то на свет потянуло, и на хуй эту романтику и ночное небо. Не догоняю я, что в этом прикольного, даже когда девчонки орут мне из неотапливаемого помещения: «Денис, иди сюда, взгляни на Андромеду!».

Посмотрел на мутное блюдечко в пару сантиметров в поперечнике, и что? В голове куча злободневных вопросов: «А работающие батареи тут не предусмотрены? А пожрать кто-нибудь взял? А ночевать мы вообще где будем?»…

— Ну и, конечно, как бы какую из «Андромед» не на расстоянии в два с половиной миллиона световых лет рассмотреть, а, так сказать, осязать всеми доступными чувствами. Тактильными! Да, Дэн?! — встревает в мое повествование Лис.

— Вооо… — улыбаюсь я подмигивающим смайликом. — Нравится мне твоя понятливость.

— Только понятливость?

— Не только. — Не хочу откровенно признаться парню, что он мне нравится на каком-то подсознательном уровне, но и отрицать его достоинства глупо. — Язык у тебя хорошо подвешен. Не расскажешь мне, как ты мою подругу в чувства привел? Мне эта загадка покоя не дает.

— Как-нибудь, но не сейчас, Дэн. Сейчас я само внимание. Слушаю твой рассказ.

— Окей. Только не забудь. Ну так вот… — продолжаю продолжать.

…Облегченно вздыхаю, когда мои звездочки насмотрелись на свои звездюлины и закрыли этот чертов куполообразный сарай на замок. Время за полночь. Плетемся обратным курсом, и снова к дверям этого очкастого.

Как ни странно, «серый хищник» не спит — в окнах хибары свет так и манит своим теплом. Видимо, этот «Волк», как и все астрономы, «сова».

Отмечает «санитар леса» в журнале, что мы в его бору ничего не спалили и не порушили, а сам опять на меня из-под очечек зыркает. Ну мне-то его стрельба глазами по фене, мне бы поскорей до общаги добраться и в кровать занырнуть.

И тут выясняется, что с «занырнуть» — еще один облом: первая электричка только рано утром, а пятизвездочной гостиницы для туристов в этих краях не предусмотрено. Нет и трехзвездочной, и вообще никакой. Зато в нашем полном и бесплатном распоряжении лес, небо и звезды.

Девчонки между собой перешептываются, в каком из окружающих нас совковых бараков на ночлег притулиться. А меня вариант «барак» ну никак не устраивает. И то ли от голода, сжимающего мешок желудка в наперсток, то ли от холода, а замерз я как цуцик, то ли от злости, что поехал я за ягодками, но даже ни цветочка не сорвал, стрельнуло мне в жопаньку хоть как-то развлечься — стресс снять.

Стою за спинами девчонок и премило на препода зубы скалю, да еще и, улучив момент, подмигнул, словно мне комар в глаз залетел. И ведь этот очконавт заметил. И не только заметил, но и правильно мои намеки истолковал. Поплыл весь, засиял не хуже α Большого Пса. Сириус, епина мать!

И все вроде бы на мази, но есть одна проблема, вернее две: на хвосте девчонки и палиться особо не хочется.

Провожаю усталую компанию до ближайшего строения времен царя Гороха, в котором, видимо, обитают бедные сотрудники со своими разнесчастными семьями. Как шпионы заползаем в обшарпанный подъезд. Оглядываю «царские хоромы», и до меня доходит, что в этих условиях я не то что девушку на секс не разведу, но и потискаться элементарно не уговорю. Забитое детскими колясками и каким-то хламом в мешках помещение так и кричит антисанитарией. Что уж говорить о личном пространстве?! Выбор койко-мест небогат, но и альтернативы нет. Тут, по крайней мере, не так холодно, как на улице.

Но мне холодно и здесь. Девчонки в предусмотрительно взятые с собой куртки укутались. А мне кутаться не во что. Я бы, конечно, с какой-нибудь из них согретую одежку снял и на себя напялил, но это как-то не по-мужски, да и не налезет на меня ни один их этих цветастых пуховиков. Я хоть и не Геракл, но и не настолько мелкий.

Принимаю для себя окончательное решение. Девчонки разместили свои тельца на пыльных мешках, я тоже сбоку пристроился, но ровно на пять минут. Ибо мне, по версии для девчонок, резко приспичило отлить.

Отливать мне уже было нечем, так что — по сказочному канону, в третий раз, — направил я свои стопы прямиком к преподу: потолковать на чисто мужские темы за, так сказать, рюмочкой чая.

Подхожу к знакомой двери, хочу постучать, но дверь не закрыта. Значит, ждет меня этот полуночник…

— Смело, — вновь встревает Лис, видимо, увлеченный моим захватывающим рассказом.

— Ну, а что терять? — усмехаясь, мотивирую свой поступок. — Ночь осенняя длинная, и это ж не мой препод, зачет от него мне на хрен не нужен, но уж больно охота было этого одичавшего куратора подразнить.

— Подразнил? — Даже не знаю, почему я чувствую раздражение в этом коротком сообщении.

— А ты дослушай — и узнаешь, — призываю Лиса к вниманию, ибо самое интересное для его ушей, по моим прогнозам, впереди. — Так вот…