Вера. Надежда. Любовь (СИ) - ЛетАл "Gothic &. Страница 81

— УРОД! — Смачный плевок в середину зеркала и даже не вытерев с тела влагу, выхожу из душа.

— Все у нас будет хорошо. Все будет хорошо, — твержу, как мантру, стискивая в объятиях подушку, словно все еще прижимаюсь к Елисею. Разумом понимаю, что должен его отпустить, а душой — не могу.

— Успокойся, истеричка! — Ментальным пинком закрываюсь в черный непроницаемый кокон. Не хочу чтобы Лис видел или чувствовал меня таким. Бес его знает, может не дрыхнет сейчас, а где-нибудь за шторой прячется, а я тут нюни распустил. Обвожу взглядом пустую, тихую комнату, в которой, конечно же никого, кроме меня и моей хвостатой подружки, не может быть.

И почему именно ночью мне особенно хреново? Почему именно сейчас изо всех углов выползают мои Демоны и начинают выедать мозг вопросами, ответы на которые я не знаю. Не знаю, что со мной не так. Не знаю, почему у меня все через жопу. Не знаю, может ли вообще человек быть абсолютно счастлив? Или это я такой, блять, избранный, на котором принцип равного обмена работает молниеносно. И стоит мне получить крупинку счастья, как на меня тут же обрушивается ведро говна.

Или это мои собственные заебы не дают мне спокойно жить и радоваться. Но ведь я же не идиот. Не могу я ни видеть, ни делать вид, что не вижу, или просто тупо не обращать внимания на жестокость аргументов и фактов.

Устал. От собственных бредней. Мерзну. От непроходящего нервяка. А так хочется согреться и уснуть. Просто заснуть. Я знаю, что мне нужно перезагрузить мозг, и утром все будет хорошо…

Бах-бах-бах — грохот в дверь, как к себе домой, вырывает из вроде бы только что накрывшего сознание сна. Кто рано встает — тому Бог подает. Сука, что тарабанит мне в дверь, когда я еще зенки не продрал, видимо, решила сорвать особенно большой куш.

С трудом выпинываю себя с футона, бережно уложив на подушку кемарящую Маркизку. С твердым намерением, если не покалечить, то напугать до икоты стоящего за дверью хомо сапиенса, открываю дверь.

Не напугал. Только у самого что-то противно екнуло в животе. На пороге хомо без разумной приставки и в дуплину пьяное. Жентос. И я не собираюсь сдерживать свои «родственные» чувства.

— Гандон! — Хватаю кузена за грудки и втянув в квартиру, подальше от соседских глаз, захлопываю дверь. — Значит тачку тебе перегнать нужно было?! — Припечатываю пьянь к стене. — Сейчас начнешь мне пиздеть что не знал, чем она напичкана? — Убивая взглядом, смотрю в мутные пьяные зенки и готов убить по-настоящему.

— Братан, ты чего? — Включая дурочку, пытается оторвать мои пальцы Жентос. — Простая тачка, простой заказ!

— Я тебе не брат! — Ярость вкупе с отвращением добавляет мне смелости. — На хуя приперся, гнида? Может нужно еще одну тачку с наркотой перегнать? Или все же долг решился вернуть?!

— Поговорить надо, — выдыхает на меня перегаром, вынуждая гадливо морщиться.

— Не о чем мне с тобой разговаривать! — Рычу, борясь с желанием стереть кулаком пьяную ухмылку с рыла предателя. — Ты, блять, меня подставил и думал, что я не узнаю?!

— Я тебя подставил? Я?! — Вдруг срывается Жентос, отталкивает меня и орет на всю квартиру. — ЭТО ТЫ МЕНЯ ПОДСТАВИЛ!!!

— Пошел вон! — Не собираясь продолжать этот пьяный базар, тычу пальцем на дверь.

— Дэн, ты, сука, понял хоть, что натворил? — Не планируя так просто покинуть мою обитель, наступает кузен. — Не догоняешь, что на бабки попал?!

— Ты что несешь?! — Не осознаю, не понимаю, не впиливаю до какой степени может дойти человеческая подлость. — Это ты мне должен. И вернешь бабло сегодня же.

— Я тебе нихуя не должен! — Гадливо улыбается Жентос, а я тихо выпадаю в осадок.

— Тебе память бухлом отшибло? Так я напомню, — горю желанием врезать в это наглое рыло, но сначала утереть ему нос его же собственной распиской.

В пару шагов оказываюсь у своего стола, вытягиваю тетрадь, в которой этот быдлан под мою диктовку писал обязательство вернуть деньги, открываю нужную страницу и… теряю дар речи. Ведь я тогда даже и не проверил тетрадь, не глядя бросив ее в стол, а сейчас, на месте расписки насмешливо топорщатся куцые ошметки вырванного листа.

— Су-у-ука… — Выдыхаю сквозь стиснутые зубы. В голове даже мыслей трезвых не осталось. Одно желание — убить гада.

— А теперь слушай меня, — гад, как ни в чем не бывало подпирает косяк и, кажется, смакует то, как я покрываюсь красными пятнами. — Ты подставил ОЧЕНЬ СЕРЬЕЗНЫХ людей, и теперь должен им денег! И я тебе по-родственному советую их им отдать, а то мало ли что…

— Что? — По инерции интересуюсь, чем мне тут угрожают, на деле просто не веря своим ушам.

— Что слышал! — Гаденько ухмыляясь, выдыхает смрад мне в лицо. — Собирай бабло. Шестьсот штук. Не отдашь, я даже пальцем не пошевелю ради того, чтобы защитить твою задницу. А если потребуется, сам приведу их к тебе и к твоим родителям.

— Мразь! — Не улавливаю момент, в который сжимаю пальцы в кулак и наотмашь бью в ненавистное рыло.

— Урою, урод… — Подливает масла в огонь Жентос, и в следующую секунду меня догоняет хук в челюсть.

Отлетаю, чувствительно ударившись спиной о шкаф и зверею с каждым мигом. Не чувствую ни боли, ни сожаления, лишь в крови вскипает неукротимая Злость. Так давно хотел это сделать, а сейчас сам бог велел. А если и не велел, то даже ему меня не остановить. С грудным рыком мутужу подонка, вымещая всю накопившуюся желчь.

 — Съебался отсюда! — Оттесняю родственничка к двери кулаками, которые сами находят цель.— Еще раз нарисуешься, и я тебя в ментовку сдам. ТВАРЬ! — Выталкиваю подонка из своего жилища.

— Только вякни, и за мной туда же пойдешь! — Летит мне угроза, но я уже захлопываю дверь.

Нервяк колотит — не унять. Собираю разбросанные в драке вещи, загоняю себя в ванную, и одного взгляда мельком в зеркало хватает, чтобы увидеть сочащуюся кровью губу. Плескаю воду в лицо, но и она не приводит в чувства. Оседая на край ванны так и зависаю, тупо пялясь на текущую из крана струю. Без мыслей, без желаний, без чувств… Я, блять, гуру, что достиг просветления и погрузился таки в «тишину ума».

Кто-то мягко трется о голень, вытягивая меня из долбанного состояния нирваны*. Давай тяни меня, малышка. Может кому-то и хорошо в этом месте, но мне хуево. Я хочу думать. Хочу желать. Хочу чувствовать, пусть даже и через страдания. И я чувствую…

Чувствую, как саднит разбитая губа и не привыкшие к мордобоям казанки. Как по спине медленно, но неотвратимо крадется сука-Боль, заставляя ныть потревоженные ударом позвонки.

— Рано я расслабился, Маркизка, — с трудом согнувшись, подхватываю кошенку под брюхо и топаю за очередной дозой анальгетика, который конечно же не поможет, но хоть немного притупит всю прелесть грозящих мне ощущений.

Но не боль, которую еще притупляет выплеснувшийся в кровь адреналин, меня беспокоит больше всего, а хаос мыслей, что словно по команде «горшочек вари» уже начал выплескивать через край мой котелок. Только «каша» эта прогорклая с привкусом плесени. Ни одна ее ложка меня не радует. Ни подсластить, ни съесть, но и просто выкинуть никак не получается.

Как и предсказал Елисей, со своими кровными, похоже, придется проститься. Долговую расписку я благополучно проебал. Так что обращаться в суд стопудовый бесполезняк, только еще больше денег, времени и нервов потянет.

«Вот ведь гнида! И когда успел только?! Я же Жентоса ни на миг из вида не упускал! — Зашвыриваю в ящик бесполезную тетрадь. — Да и хрен с ним с эти стольником! Буду по-буддистски тупо считать, что карме было так нужно».

— А вот чо делать с братским наездом?.. — Пытаясь хоть как-то снять нервозность, курсирую между кухней и компом в паутинном углу и не нахожу «камня преткновения».

Написать заяву? Так он же падла меня и сдаст. Хоть Лис и сказал, что с этим траблов не будет, но откуда ему наверняка знать… Всплывет тачка, а в ней наверняка моих пальчиков дохрена и больше. И не только в ней, но и на пакете с гашишем. Бля-я-я… Я же во век от этого дерьма не отмоюсь.