Убийца-садовник? (СИ) - Волгина Алена. Страница 72

***

Темная густая ночь плыла над Хэмфордом, низко нависшие облака почти касались его остроконечных шпилей. Луна спряталась, деревья казались живыми от ветра, шептались тревожно, хватались почерневшими тонкими руками за ставни и каменные стены спящих домов. В одной из спален Блэкторн-холла Глория Морган, вскрикнув, проснулась и села в постели, пытаясь утишить бешено бьющееся сердце. Уже вторую ночь подряд ей снились странные сны. Лестница, тонувшая то ли в тумане, то ли в дыму, бесконечный пустой коридор... И голос. Тихий бормочущий голос, зовущий ее по имени. Прошлой ночью она проснулась от холода и обнаружила себя стоящей босиком посреди комнаты.

"Неужели я становлюсь лунатичкой?!" - испугалась она. Откинула одеяло, нашарила на столе свечу. Крошечная золотая вспышка прорезала темноту, и вскоре мягкий свет разошелся по комнате, отгоняя ночные страхи.

Заснуть снова не было никакой возможности. Глория закуталась в шаль и забралась с ногами в низкое кресло. Задумалась, зябко обняв руками колени. Глупо бояться снов. Просто нужно меньше вечером думать о привидениях, тогда всякая ерунда не будет сниться! Вот Элизабет точно не стала бы пугаться каких-то ночных голосов! Она, наверное, вообще никогда ничего не боялась. В тот раз на корабле ее не испугал ни призрак, ни зеркало со зловещими рунными надписями. Глория словно наяву увидела лицо старшей подруги: как Элизабет скептически поднимает брови и говорит, что всему можно найти рациональное объяснение.

Вчера Глория целый день пыталась что-то выяснить. На семинаре по филологии подсела к Джулии, надеясь перемолвиться словечком о странном портрете в библиотеке. Джулия сидела, зарывшись обеими руками в волосы, и казалась страшно увлеченной учебником.

- Повторяешь диалог? – спросила Глория.

Подруга подняла на нее слегка отсутствующий взгляд и улыбнулась:

- Вот, не успела вчера доучить. А мисс Кроуфорд один раз уже делала мне замечание…

- А я вас вчера видела с Сэмом Фостером в «Клевере», - вмешалась Эмили Лонг.

- Я не хотела идти, это все Сэм, - отозвалась Джулия, впрочем, довольно дружелюбно.

Джулия действительно казалась уставшей, будто тоже не спала ночь. Под голубыми глазами залегли легкие тени, пальцы, листающие страницы учебника, слегка подрагивали. Эмили продолжала что-то болтать, но сердиться на нее было решительно невозможно. Все девушки относились к ней со снисходительным дружелюбием; пусть Эмили была простовата, но ее неугасающий оптимизм, а главное, покладистость и отзывчивость завоевали симпатии всех однокурсниц. И она была единственной, кто мог ладить с Флоренс Колберн.

- … Фостер, должно быть, ждет не дождется, когда ты закончишь колледж, - щебетала Эмили. – Ах, Джули, какая ты счастливая! Через год у тебя начнется совсем другая жизнь.

Джулия, которая совсем не выглядела счастливой, изобразила натянутую улыбку:

- Кто-нибудь из вас разобрался с диалогом? Подскажите, бога ради, на каком диалекте написан этот злосчастный кусок текста? – Ей явно хотелось перевести разговор на другую тему.

- Меня так измучили латинские падежи, что до этого задания я просто не дошла, - призналась Глория.

- Ну, разумеется, она счастлива. Прям вся так и светится от счастья, - перебил ее резкий холодный голос. На них, прищурившись, смотрела Флоренс.

- Тебе обязательно нужно вмешаться?! – подскочила Джулия. – Не надоело еще?!

Вспышка Джулии, всегда такой веселой и дружелюбной, всех поразила. Флоренс, презрительно усмехнувшись, отошла к другому столу. Глория неожиданно для себя двинулась следом:

- Не пойму, в чем удовольствие постоянно всех цеплять, - произнесла она вполголоса.

- Может быть, я просто не люблю, когда мне лгут?

Флоренс вдруг взглянула на нее в упор. Ее светлые глаза впились в лицо Глории так пристально, что та невольно смешалась. Слишком многое ей в последнее время приходилось скрывать от подруг.

Итак, толком поговорить с Джулией не удалось, но Глории и так нашлось о чем поразмыслить. Пока Джулия листала учебник, она внимательно разглядела ее руки. Обе ладони были чистыми, ни одной царапины. А как же кровь на портрете?! Не приснилось же ей это?

А еще Джулия явно испугалась, на какой-то миг напомнив ей Мэри. Все это Глории очень не нравилось.

От свечи остался жалкий огарок, и темнота, зловеще затаившаяся по углам, снова готовилась сомкнуться вокруг девушки. Тяжело вздохнув, Глория выбралась из кресла, подошла к окну, выходящему во внутренний двор. В темном стекле ее лицо отражалось, словно в озере. Дальше можно было различить смутные очертания противоположного крыла, в котором располагался лазарет. Как-то чувствует себя Мэри? Надо будет ее завтра навестить.

Весь колледж спал, в черных провалах окон не виднелось ни единой щелочки света. Но, присмотревшись, Глория заметила на первом этаже какой-то блуждающий огонек. Может, это миссис Беттертон обходит со свечой свои владения? Будто почуяв ее взгляд, огонек вспыхнул ярче; он был странного мертвенно-зеленого цвета, как те гибельные огни, которые, по слухам, встречаются иногда на болотах. Он двигался, плыл по коридору в сторону центрального холла. Он направлялся сюда.

Глория резко закрыла шторы и повернулась к окну спиной.

Глава 11

Каменные своды Дарвель-холла, таявшие в тумане, произвели на Элизабет неизгладимое впечатление. День сегодня снова выдался сумрачный, осень неприкаянно бродила по Хэмфорду, кутаясь в серые тучи и осыпая прохожих мелким надоедливым дождиком. Элизабет чувствовала себя очень неуютно в Дарвеле, хотя все, начиная с привратника, были с ней исключительно вежливы. Лорд Янгер проявил столько любезности, что даже продемонстрировал ей свою коллекцию рукописей. Мистер Бартон, по счастью, заглянувший в ректорский кабинет, тоже тепло ее приветствовал. Ослепительно улыбнувшись, Элизабет протянула ему руку, при этом крошечная записка перекочевала из ее перчатки в его ладонь. Если приятель Алекса окажется достаточно сообразительным, через пару часов он найдет способ заглянуть в одно маленькое кафе на Музеум-роуд.

- К сожалению, меня ждет посетитель, - изобразив искреннее огорчение, произнес лорд Янгер, – так что я лишен возможности показать вам трапезную. Однако ее витражи заслуживают того, чтобы отнестись к ним с особенным вниманием. Надеюсь, кто-нибудь из наших студентов…

-Я как раз видел неподалеку Чарльза Крейтона, - вмешался Бартон, - и уверен, что он будет рад проводить туда леди Элизабет.

Янгер, милостиво кивнув, отпустил их обоих. Элизабет мысленно возблагодарила бога за такую удачу. Это было лучше, чем она могла надеяться! К Крейтону у Алекса тоже имелись вопросы.

Когда Бартон их представил, она не могла не отметить яркую внешность молодого человека и его приятные манеры. Она была достаточно наслышана о Чарльзе Крейтоне от Алекса и Глории, а теперь ей представилась возможность составить собственное мнение.

- Противный, заносчивый, высокомерный тип! – говорила Глория с такой горячностью, что это выдавало ее с головой.

- Умный парень, никому не доверяет и, похоже, правильно делает, - сказал ей утром Алекс, напутствуя ее перед поездкой. – Но я уверен, что ты сумеешь подобрать к нему ключик.

Затем он поцеловал ее и умчался в очередное саморазрушительное странствие по закоулкам Хэмфорда. Элизабет могла только молиться, чтобы ее муж не сложил там голову.

Сейчас, осматривая в компании студента искрящиеся витражи, бронзовые статуи и строгие портреты, Элизабет исподволь наблюдала за ним. Нет, в Крейтоне не было никакого высокомерия. В его манерах отчетливо читалось то, что иногда подбешивало ее в Алексе: эта их невозможная кастовая надменность. Вероятно, из-за многовековой привычки повелевать она укоренилась у старших лордов в крови. Но высокомерием тут и не пахло. Уж в этом она разбиралась! Когда ей приходилось работать у Иннелина, сколько досужих соседок поглядывали на нее свысока, перешептываясь у нее за спиной: мол, мы-то, слава богу, нормальные люди… Когда она вышла замуж за Алекса, сразу взлетев на пару пролетов по социальной лестнице, сколько спленфилдских леди, завидев ее, кривили губы: подумаешь, какая-то провинциалка! Элизабет могла различить в высокомерии массу оттенков - больше, чем цветов в радуге. Но в Крейтоне этого не было. Зато она заметила другое: в покрасневших глазах и заострившихся скулах молодого человека без труда угадывались напряжение и усталость, он был похож на взведенную пружину, готовую сломаться.