Таш любит Толстого (ЛП) - Ормсби Кэтрин. Страница 41

— Эй, все в порядке? Тебя укачивает, что ли?

— Что? Не-не, все отлично!

Тревогу сдувает с его лица, как бумажную маску. Сын Божий снова среди нас.

Не понимаю, почему на Тони так сложно сердиться. Мне хочется накричать на него не за то, что он опоздал, а за то, что даже и не подумал извиниться, как приличный человек... Но тут Тони широко улыбается мне, как бы говоря: «А помнишь?..» или: «Разве жизнь не прекрасна?» В такие моменты я вижу, что Джек в нем нашла. И понимаю, почему они все время то ссорились, то мирились.

***

Брукс не шутил. Он правда превышает скорость. Мы выезжаем на Блюграсс-парквэй и дальше едем девяносто миль в час.

— Смотрите в оба! — наказал он нам. — Особенно когда будем проезжать эстакаду или деревянные разделители. Если меня остановят даже под присмотром шести пар глаз, значит, я этого заслуживаю.

Тони ответил просто:

— Нэш-Вегас, детка!

Джек сразу же достала свою подушку с единорогом, навалилась лбом на окно и заснула. Не удивлюсь, если она проспит всю дорогу. Ее сильно укачивает, и я не могу винить ее в том, что она решила заранее отключиться. Если честно, это идеально, потому что мы как раз успели разговориться с Фомом и у меня уже руки чешутся достать телефон. В голове уже вертится идеальный ответ на его последнее сообщение.

Я набираю: «У тебя есть машина времени, ты можешь отправиться вообще КУДА УГОДНО - и ты выбираешь встречу с Гербертом Уэллсом?!»

Хотя я держала его в ожидании с самого утра, то есть уже где-то час, Фом по-прежнему на связи и быстро отвечает.

«Он мой кумир», — читаю я.

Набираю в ответ: «Никогда не встречайся со своими кумирами. Сто первое правило фанатки».

«Ладно-ладно, мисс Непогрешимость, тогда куда - в смысле, КОГДА - отправишься ты?»

Я уже придумала шикарный ответ и на это. Он пришёл мне в голову, пока я чистила зубы: я бы отправилась в 28 июня 1914 года и предотвратила убийство эрцгерцога Франца Фердинанда.

Хотела бы я похвастаться, что помню эту дату наизусть, но история США была в прошлом году. Так что для пущей убедительности я не поленилась открыть Википедию.

В ответ приходит: «ЧЕГО?! Зачем?!»

Я набираю: «Это послужило началом Первой мировой войны. Соломинкой, переломившей хребет верблюда. Значит, я смогу предотвратить Первую мировую, а с ней, может, и Вторую».

Фом отвечает: «Не, ни фига, пустая трата шанса. Нашлась бы другая соломинка, и все равно была бы война».

Я пишу: «Нельзя знать наверняка».

Он: «Нельзя знать наверняка, как Вторая мировая связана с Первой».

Я: «Если бы Германии не пришлось платить репарации, Гитлер мог и не прийти к власти».

Мне только с третьей попытки удаётся победить автозамену и правильно написать «репарации».

Фом отвечает: «Чего не знаю, того не знаю, но так играть с историей опасно».

Я пишу: «А Герберт Уэллс мог в жизни оказаться полным гадом. Ты правда хочешь лишиться всех своих иллюзий?»

Фом отвечает: «Я бы рискнул».

Я так увлеченно погружаюсь в себя, что не замечаю, как Пол подаётся поближе, и его голос застает меня врасплох:

— Развлекаешься?

Я роняю телефон на колени и злобно смотрю на друга.

Пол отвечает мне странным взглядом:

— Это вы так флиртуете, да?

— Это грубо, — отвечаю я. — Читать чужие сообщения через плечо очень грубо.

— Знаешь что? По-моему, куда грубее переписываться с каким-то чуваком из интернета, когда рядом сидят друзья, с которыми можно нормально поговорить!

— Вообще-то, ты молчал!

— Да, потому что ты с ним переписывалась. Мне скучно!

— Скучают только скучные люди!

— Я никогда этого не отрицал.

— Поговори с Бруксом, — машу я рукой в сторону передних сидений. — Или с Сереной.

Серена поднимает руку и отвечает:

— Прости, Пол, я учу слова.

Лексингтонская театральная студия ставит «Вестсайдскую историю», и на прошлой неделе нашей подруге дали роль Марии. Спектакль будет только в середине сентября, но она уже фанатично готовится. А Брукс делает вид, что не слышит нас.

Я выразительно вздыхаю и, конечно, не убираю телефон, но кладу его на сиденье экраном вниз, скрещиваю руки на груди и оборачиваюсь к Полу:

— Итак, я вся внимание. Что теперь?

У Пола все еще такое выражение лица, как будто он дегустатор и пытается распознать какой-то очень сложный вкус. Но он улыбается и предлагает:

— Давай играть в слова!

— Боже, Пол, ты серьезно?

— Ладно, тогда в «Я вижу».

— Тебе восемь лет! — отвечаю я. — Вот серьезно, не больше! — но я уже смеюсь.

И мы играем в «Я вижу». В игру включается Тони, а потом и Серена, хотя сначала она долго ворчит, что мы мешаем ей сосредоточиться. Через полчаса Джей снимает наушники и произносит: «Я вижу что-то зеленое». Мы целых пять минут перебираем всевозможные догадки, пока Тони наконец не отгадывает, что это молния на куртке Джея. Вся машина ревет от возмущения, потому что никто, кроме Тони, и не мог увидеть эту молнию. Джей ни капли не раскаивается и явно горд тем, что дольше всех сохранял интригу. Серена называет его грязным мошенником и получает в ответ:

— Это ты обманула меня, Анна Аркадьевна Каренина!

Серена подыгрывает, визжа:

— Но я была несчастна, Стива! Я задыхалась рядом с тобой!

Всех сгибает пополам от смеха. Всех, кроме Джек: мы ее разбудили, и теперь она похожа на медведя-шатуна. Она стонет в подушку:

— Если меня стошнит, это вы виноваты!

Мы все еще громко хохочем, когда Тони хватается за спинку моего сиденья и бросается вперед с воплем:

— Черт, черт, черт, копы на одиннадцать часов!

К чести Брукса, он не ударяет по тормозам, хотя после показухи Тони это было бы ожидаемо. Он быстро, но равномерно сбавляет скорость, так что под эстакадой, где прячется полицейская машина, мы проезжаем уже нормально. Мы задерживаем дыхание и выворачиваем шеи, чтобы видеть, что будет. Мы едем дальше и дальше. Никакой сигнализации. Никаких звуков погони. Так что снова устраиваемся поудобнее, секунду напряженно молчим, а потом снова начинаем хохотать.

***

— Я вижу… Бэтмена!

Мы пригибаемся, чтобы разглядеть что-то в ветровом стекле. Шоссе I-65 сразу знакомит нас со всеми достопримечательностями города… а вот на въезде в Лексингтон - сплошные конюшни и торговые центры. Самое высокое здание Лексингтона, ярко-синий офисный центр «5/3 Bank», здесь быстро разжилось бы комплексом неполноценности.

Банально, конечно, но мое любимое здание Нэшвилла - башня корпорации «AT&T», которую прозвали «башней-Бэтменом» из-за двух заостренных шпилей по бокам, похожих на маску супергероя. Когда-то папа уверял нас с Клавдией, что эти шпили испускают все сотовые сигналы мира. Я верила ему гораздо дольше, чем предпочитаю признаваться.

Первым делом мы останавливаемся в Hattie B: Брукс говорит, там лучший жареный цыпленок в городе. Я мяса не ем и вместо этого набираю себе запеченные бобы, гороховый салат и острые макароны с сыром. Ну и, поскольку сегодня особый случай, я заказываю еще банановый пудинг и большой стакан сладкого чая. Все остальные выбирают из пяти блюд с цыпленком - одно острее другого. Только Джек с Тони осмеливаются заказать самое острое - «Кудах намылился?!»

Так уж они устроены, что не жалуются на остроту, жуют не морщась и вообще не подают виду, что едят что-то слишком ядреное. Однако я замечаю, сколько колы они выпивают перед тем, как откусить еще кусок. Когда Тони встает, чтобы налить себе еще колы, и спрашивает Джек, не нужно ли того же и ей, она даже позволяет ему.

Нам осталось убить еще несколько часов перед концертом, так что мы скидываемся по несколько баксов на парковку, и Брукс паркуется в центре города, неподалеку от цели нашего визита и от Сентенниал-парка.

— Ты ведь хотела заглянуть в Вэнди? — спрашивает Пол, когда мы вылезаем из «эксплорера». — Погуляешь по кафедре журналистики, да?