Шахматы. Чёрная королева (СИ) - Флёри Юлия. Страница 110

— Просто ты появился в моей жизни слишком поздно. А я не и тех, кто в наивном желании найти простое женское счастье будет отступать на несколько шагов назад. А тебе до Вадима далеко. Без ярких сравнительных характеристик. Просто другой человек, и все.

— С такими запросами одна останешься.

— Я уже давно с тобой попрощалась, Саш. Что еще? — Раздраженно оглянулась и неприязненно выдохнула.

— Я тебе напоминаю о нем? — Сделал Саша попытку зайти с другой стороны, а Марта зубы сцепила и гневно рыкнула.

— Ты напоминаешь мне о себе!

Неловкое молчание заполнило паузу. Марта толкнула створки окна и сжалась от потока холодного уличного воздуха. На девчушку, что замерла, на их окно глядя, свысока посмотрела и рассмеялась в голос. Дочка Медведева, Лиза, сжала кулаки, злясь на обоих, и что-то проговорила одними губами. Марта посыл распознала, а вот Саша только присмотрелся к девочке внимательнее.

— Мне иногда кажется, что все твои слова как тихие проклятья. Кажутся полной бессмыслицей, а в итоге сбываются в совершенной точности. — Пробубнил, выдыхая, но ответа уже не ждал. Не прощаясь, покинул комнату, а затем и квартиру.

Минуту позже Марта наблюдала, как Саша что-то разъясняет девчонке, а та виновато опустила взгляд и внимательно вслушивается в каждое слово. Он уже давно ушел, а Лиза так и застыла, глядя ему вслед, а как опомнилась, вихрем заскочила в подъезд. «Очередное разбитое сердце…» — подумалось Марте. Ничего у них не получится. Ничего у них не выйдет.

Закрыла окно, растерла озябшие плечи, прошлась по комнате взад-вперед и устало закрыла глаза в томительном ожидании чего-то не веданного.

— И все-таки что-то должно произойти. Что-то должно случиться.

Прошептала Марта себе с какой-то дикой уверенностью. Сжала кулаки и улыбнулась: только одного человека она чувствовала настолько сильно. Его и ждала. А когда поздно вечером прозвенел звонок, замерла перед дверью в нерешительности. Кусала губы и ломала пальцы, пыталась справиться с нахлынувшей слабостью в руках и ногах, а как щеки огнем вспыхнули, не выдержала и по замкам ударила, отворяя. Дверь от себя толкнула и, точно мраморное изваяние перед ней застыла, на Вадима глядя. Казалось, время тогда остановилось. Его вдруг стало очень много. Оно переполняло и распирало изнутри. И бесконечно долгий взгляд глаза в глаза запомнился на всю жизнь… Не было слов, да и мыслей не было. Только желание прикоснуться к нему, стать с ним одним целым. А порог… простой дверной порог казался непреодолимым препятствием.

Потрепанный и уставший, Вадим стоял, сжимая в руке небольшую сумку. Короткий ежик волос, глаза темнющие, будто черные, прямо смотрят. Небрит, щеки впали и только гордая осанка выдает былое величие. Он стояли Марту в ответ рассматривал. Не поняла, в какой момент он стал дышать бурно, в какое мгновение внимательный прищур убрал с лица отпечаток пустоты. Глазами ощупывал ее тело. Сканировал, запоминал, сравнивал с тем, что видеть прежде мог. А взгляд жадный, голодный взгляд. Так, что бурю возмущения в душе зарождает.

Пусковым моментом стал тот, когда Вадим пальцы разжал, сумку на пол бросая, и к ней через порог шагнул. Шагнул и все, что до этого было, перечеркнул. За шею схватил, голову запрокидывая, и поцеловал. Языком глубоко в глотку толкнулся и глухо рыкнул, не получив отпора. Свою власть над хрупким телом демонстрируя, раскрытой ладонью по нему провел и то, как этому движению поддаваясь, Марта изгибается, как доказательство к ногам бросил. Куда-то идти, что-то говорить были не в силах. Марта поддавалась напору, силе, страсти, а Вадим брал все, чего был так долго лишен. Ткань ночной сорочки с тихим скрипом разошлась под действием его силы, предоставляя гладкое тело во всей красе. И если он тогда о чем-то и пожалел, так это о том, что сейчас нежности не было. И напоминания о ней не осталось. Только неестественной силы желание, пульсирующее во всем теле, только ударная волна от попытки поспорить с самой судьбой. Целовал Марту и сам себе не верил, под пальцами ее тепло, ее дрожь чувствовал, а все равно, будто в забытье. Как сквозь сон видел подрагивающие веки, приоткрытые губы, слышал срывающийся с них стон. И только как по желанному телу прошла волна протеста, агрессивному напору не поддаваясь, опомнился. И хотел бы остановиться, а тело разума не слушалось, тело жило своей жизнью. Дернув за ткань белья, только треск услышал. Треск тугих ниток и один мощный выдох. Вжал Марту в грубую дверь, вверх подтягивая, ноги ее себе на поясницу закинул, член высвободил и на какое-то мгновение замер, с последними горизонтами прощаясь. А потом, подобно Марте, сам глаза закрыл и в нее толкнулся. Раз, другой, третий. Вот только не чувствует ничего. Нет освобождения, напряжение не уходит. Взвыл тогда в порыве бешенства, глазами сверкнул, зубы стиснул и с большим усердием принялся податливое тело таранить. В нежную кожу впивался, вгрызался в мягкую грудь, рыча сквозь зубы, когда Марта кулачками по его спине стучать принялась.

— Не отпущу, не отпущу… — Бормотал невнятно. — Не отпущу никогда! — В глаза выкрикнул, бурно кончая.

Тут же отступился, пытаясь отдышаться, глядя, как Марта на пол опадает без сил. Но уйти не смог. Руками в дверь уперся и с нечеловеческим криком в горле завис. Через себя переступал, живьем сознание закапывал, а уйти, так, как сделать хотел, как было правильно, не мог! Перед ней на колени опустился и зацеловывать принялся. Лицо, плечи, грудь, живот… Каждая клеточка — его, каждый вздох чувствует, знает, каждый взгляд ловит, читает. Родная. Одна, единственная. Рядом с ней сердце бьется, рядом с ней живешь!

На руки Марту схватил и в спальню отнес. Сам всем телом прижался, пытаясь тепло уловить, ее мысли распознать, завладеть ими. И гладил, лаская, и что-то нашептывал, не позволяя отделиться, весь в ней был и того же в ответ ждал. Теперь тонул в ощущениях, двигаясь плавно, медленно, ее рваные стоны выслушивая. Больше контакта хотел, потому и вжимался грудью в узкую спину, руками по ягодицам водил, подминал Марту под себя, или удерживал, насаживая сверху. Стонал с ней в унисон, кричал с ней от очередного оргазма. Всю ночь мучил, впитывал в себя непростое решение и ей то же втолковывал. То, как за него руками цеплялась всякий раз, как позу менял, распознавал без слов — боялась, что уйдет. Неглупая. Все понимала. Как дрожала, находясь на грани смешанных чувств, видел, и каждый раз на свою сторону перетягивал. Эта ночь не была откровением. Она преступлением была. Его преступлением против любимой женщины. Но иначе не мог. Видимо, как-то неправильно любил…

Глава 30

Когда солнце начало неспешное движение вверх, Марта уже спала. А к Вадиму сон не шел. Он с постели встал, осмотрелся в поисках одежды и недовольно вздохнул. То, в чем пришел, впору спалить в печи — вонь с зоны в новую жизнь тащить он точно не собирался. Медленно перебирая пальцами по небритому подбородку, взгляд на Марту перевел. Нахмурился. Такой он ее уже видел. В их первый раз. Измученную, разбитую… С яркими кровоподтеками, с разлитыми, неправильной формы ссадинами, с крутыми царапинами по всему телу… Спина, плечи, шея до самого подбородка… Запястья с визуально заметными кандалами после недавней страсти, разорванные ее острыми ногтями ладони. И любовь его, такая же корявая… только она душу топтала, а вот он сам — тело.

К брюкам наклонился, достал из кармана смятую пачку дешевых сигарет, зажигалку, и отшвырнул тряпки в сторону за ненадобностью. Сидя на кухне, закурил, мысленно пытаясь анализировать. Думал, а по всему выходило, что где-то ошибся. «Где-то» — криво усмехнулся… Ведь мог наверняка сказать, где именно. Жизнь его — как трясина болотная, все вокруг себя в воронку закручивало, вглубь затягивало, а Марту и тянуть не нужно было, она сама давно камень на тонкую шею повесила. Одна удача, если шея не выдержит и сломается, а если нет?.. А если нет, то так и останется в его спальне. Третьей лишней… Ведь Хвостов, из тюряги вытягивая, ясно дал понять, что к чему.