Шахматы. Чёрная королева (СИ) - Флёри Юлия. Страница 89

Губами к его шее прижалась, пальцами по спине, по бокам перебирала, а потом безвольной плетью в его руках повисла и в усталости прикрыла глаза.

— Ты прав. Надо уйти. — Нехотя прошептала. Буквально заставила себя эти слова произнести и в них же поверить.

— Все будет хорошо, солнце. Я обещаю. — Жестко проговорил Вадим на ухо, удерживая ее лицо, а потом Марту на руки подхватил, крепко к себе прижимая, и дом покинул, забирая ее с собой. Так, как всегда и хотел. А если чего-то очень хочешь, разве существуют преграды?..

Глава 24

О кончине старика Лейбница Вадим узнал в первый же день. Наверно, даже раньше, чем вездесущие ритуальные службы. Тогда же и побывал в его доме. Опухшее потемневшее лицо, одутловатые руки, раздутая грудная клетка. Одного взгляда на бывшую няньку, а нынче кухарку Лейбница, хватило, чтобы та поняла: Марте звонить нельзя. Она не должна этого видеть. Со всем разобрался, сам же все и устроил. Старшую дочь покойного разыскал по своим связям и вызвал из-за границы. Марте же намеренно ничего говорить не стал. Через два дня у нее назначено слушание по разводу… оно должно состояться. О том, что не расскажет и уже бывший супруг, тоже уверен был. Отчего-то тот на Марту взъелся. Вот и сложилось все. А сейчас они едут к нему. Марта спит, раскачиваясь в такт машине из стороны в сторону, поддаваясь снежным заносам, а он посматривает за ней исподтишка, чтобы не упустить ни малейшей детали. Знал, когда появиться нужно, знал, что сказать. И о взаимной нелюбви сестер тоже знал, и даже это было на руку.

К сожалению, некоторые люди готовы к восприятию новой действительности, лишь когда от старой не осталось и следа. Марта была из таких. Разрушить ее замок из песка Вадиму не составило труда, а сейчас пришло время строить новый. Железобетонный. Чтобы даже мыслей у кого-то в ее сторону глянуть не возникло. Чтобы не было наивных идей их счастью помешать. На все готов был. Холить и лелеять. По шерсти гладить и капризам потакать. На все! Только бы в один прекрасный день она проснулась и улыбнулась только ему одному. Потому что сама этого хочет.

Легко не было. Марта не смотрела со щенячьей благодарностью в глазах, не видела перед собой спасителя, не пыталась выдать Вадима за соломинку, которую схватила, утопая в череде событий и фактов. Была жесткая притирка. Когда тесно, когда ножом по нервам, когда делить территорию приходится. И каждое утро сначала. Будто с чистого листа. Без налета романтики, без загадок и тайн. Вот она и вот он. Такие, как есть. Но хорошо… потому что вместе.

— Вадим, тебе не надоело, что я все время сижу дома? Может, мне выйти на работу? — Уперла в него Марта упрямый взгляд за завтраком. Завтрак приготовил Вадим. Марта предпочитала в это время принимать ванну.

— Нет, не надоело. Нет, выходить на работу не нужно. Ты говорила, что нашла себе занятие по душе? — Брови вскинул, обтирая губы салфеткой. — Так, займись им. О чем, кстати, говорила? Что-то я не припомню.

— Я такого не говорила. — Процедила Марта сквозь зубы, на что Вадим застенчиво улыбнулся.

Пока скандал не успел вспыхнуть с новой, не улегшейся после вчерашнего силой, Марту нужно было согреть и успокоить. Потому взял ее за кончики пальцев, приподняться заставил и к себе на колени усадил. Снизу вверх посмотрел, ее превосходство признавая, и жадным прикосновением бока сдавил.

— Значит, я что-то перепутал. — Спокойно согласился, а Марта взвилась еще больше. Руки его от себя оттолкнула, но отстраняться не спешила.

— А почему ты не познакомишь меня со своими родителями? — Задала вопрос, который давно тревожил, а Вадим вскинул на нее удивленный взгляд.

— А почему я тебя должен с ними знакомить? — То, как она напряглась, почувствовал, но уступать не спешил.

— Так… Для разнообразия. — Услышал раздражительный выкрик, но в целом ее настроение не изменилось.

— Ты замуж за меня хочешь, что ли? — Усмехнулся и успел Марту к себе прижать прежде, чем она решилась вскочить с места.

В итоге она притихла, а Вадим, оставаясь довольным собой, принялся спину ее наглаживать.

— Имеешь что-то против? — Выдала Марта, наконец, а он плечами пожал. Не сказать бы, что впервые об этом задумался, но…

— Я бы не стал торопиться. — Проговорил другим, уже не настолько игривым тоном и Марта это уловила. Безразлично головой махнула.

— Нет, значит, нет. В конце концов, торопиться действительно некуда… Только вот… Я беременна. — Добавила значительно тише. — И не хотела бы… черт! Вадим, я определенности хочу! — Странно всхлипнула и перевела дыхание, с эмоциями справляясь. — Я… я как дура полная себя сейчас чувствую. Я призналась тебе в любви, я сплю с тобой, тебе же в угоду, даже не задумываясь над тем, как это может выглядеть со стороны. И до какого-то определенного дня мне вроде как даже все равно было. Было наплевать, кто и что про меня скажет, потому что мне хорошо и я настолько остро запомнила это чувство, что не готова распрощаться с ним ни при каких условиях. Но вот сейчас, буквально два дня назад все изменилось. Ты наверно не заметил… Конечно, ты ведь никогда ничего не замечаешь, но… но я к врачу ходила. Я беременна и теперь уже не так легко и весело. И если для тебя жизнь по-прежнему развлечение, то с этого момента для меня жизнь — это, прежде всего, ответственность. Я хочу родить. Просто родить. От тебя родить. Для меня это важно, как для женщины. Мне страшно смотреть тебе в глаза. Я боюсь увидеть в них что-то такое, что может мне не понравиться. Я тебе не призналась, но от себя не скрыть, что все началось не с постели, как ты мог подумать. Все началось еще тогда, в первую нашу встречу. Ты как ветер в мою жизнь ворвался, а я все отрицала, пряталась… Пыталась то, что чувствую, свалить на молодость, на отсутствие опыта, но уже тогда наглядеться на тебя не могла, воздухом с тобой одним надышаться. И вот я снова повторяю ту же ошибку. Снова и снова готова признаться тебе в любви, потому что не могу иначе. Не умею. Я вся как на ладони, как раскрытая книга перед тобой. Даже зная наверняка, что так нельзя. С мужем… с мужем я не уверена, собой ли была вообще или бесконечно играла какую-то роль. А рядом с тобой стала глупая, неприспособленная к жизни, бесхребетная. Я все отдать тебе готова. Все. Эмоции твои впитываю, слова, невзначай брошенные фразы по сто раз в голове прокручиваю, пытаясь их проанализировать. Понять, что между нами происходит. А из головы все не идет та фраза отца, будто ты просто отыграться хочешь. Я пытаюсь идти навстречу, а ты намеренно выставляешь на моем пути препятствия. Я стараюсь найти подход, а ты готов привычки сменить, только бы меня запутать. Что между нами происходит? — Выдала эмоциональную тираду, не растрачивая себя на интонации и паузы. Просто текст, который как из ушата на голову Вадима вылила и замерла, в ожидании вердикта.

То, что он напрягся, почувствовала, произнеся заветную фразу. То, что дышать перестал, знала, но что думал, по-прежнему оставалось загадкой. Его руки замерли в области талии, но уже давно не давили. Губы вроде улыбались, но улыбка эта… она была больше на оскал похожа. Такой же холодный, такой же опасный. А глаза… он впился в нее взглядом, как клыками. В самое горло вгрызался, желая тонкую шею этим укусом сломить. И Марта могла физически ощутить ту вибрацию, которая от Вадима исходит, ту мощнейшую энергетику, которую ей передает, не боясь, что перегорит. Она и он.

Как Вадим медленно выдохнул, приняв какое-то решение, услышала и от страха зажмурилась. Когда под локти подтолкнул, встать предлагая, безмолвно поддалась. Со слабым стоном, с полувсхлипом зажалась, как только в сторону толкнул и сам следом пошел, ни на шаг не отставая.

— Смотри, Марта.

Сдавленно прохрипел Вадим на ухо, а она глаза открыла и на мгновение растерялась, свое отражение в зеркале увидев. А за спиной Вадим. Грозно нависает, сдавливает с боков. Со всех сторон давит, только не силой. Своим присутствием к полу пригвоздил, взглядом тяжелым. Сначала цепкими пальцами подбородок придержал, как взгляд отвести попыталась, а потом по сторонам от зеркала обеими руками уперся. Выдержал паузу, а затем начал свой монотонный монолог.