Ундина особых кровей - Матлак Ирина. Страница 23

— Идите уже, Фрида! — так, чтобы услышала только я, процедил адмирал. — И чтобы из корпуса до завтрашнего вечера ни шагу, это понятно?

Я кивнула, не будучи уверенной, что этот кивок заметили, и шагнула в окутанный белой дымкой проем. Всего шаг — и обстановка меняется, превращаясь в родную казенную комнатку.

Сняв верхнюю одежду, я прихватила халат и неспешно направилась в душ. Там, стоя под упругими горячими струями, не могла избавиться от непонятного, но крайне приятного ощущения. Волнующе-приятного, я бы сказала. Почему-то «в упор, не мигая и прищурившись», вместо того чтобы пугать, меня сейчас радовали.

Стояла глубокая ночь, когда меня разбудил негромкий, но непрерывно раздающийся звук. Казалось, кто-то настойчиво скребется в дверь, словно намеренно мешая мне спать. Раздосадованная пробуждением, я поморщилась и, присев на кровати, сунула ноги в тапки. А ведь так хорошо спалось! Такие сны хорошие снились, что в последнее время вообще большая редкость.

Звук повторился еще один раз, но, как только я поднялась с постели, все тут же смолкло. От наступившей тишины мне вдруг стало не по себе — как несколько дней назад, когда казалось, что в корпусе за мной кто-то наблюдает.

— Эй, — позвала я привязанных к комнате сирен. — Что там за дверью?

Они почему-то не ответили. Не то из природной вредности, не то просто не услышали.

Звуки больше не повторялись, и я решила, что вполне могу обойтись и без вылазки в коридор. Снова улегшись в постель, натянула одеяло до самого носа, закрыла глаза и…

Царап-царап, царап-царап…

Вот ши! Вновь подскочив с кровати, я подбежала к двери, одним рывком ее распахнула и не увидела ничего, кроме пары морских светлячков, маячивших в кромешной темноте.

Просто «не по себе» стремительно переросло в «страшно». Страх был иррациональным, ведь, в сущности, чего здесь бояться? Не темноты же…

Постояв с минуту и вглядываясь в плотную черноту, я уже собралась возвращаться в комнату, как вдруг светлячки всполошились. Точно потревоженные чем-то невидимым, они хаотично замельтешили, замерцали, и к ним присоединилось множество других, таких же суетливых и перепуганных собратьев.

Сердце моментально подпрыгнуло и застучало как бешеное. Дважды ши! Нежити не испугалась, а тут всего лишь какие-то светлячки! Я не додумала, внезапно заметив нечто ужасное. В полушаге от меня, подвешенная за хвост, болталась дохлая крыса, голова которой держалась на честном слове.

Не в силах даже закричать, я пошатнулась и вцепилась в дверной косяк. В этот же момент заметила, что дверь моей комнаты изгваздана красными пятнами. Видимо, от сквозняка крыса раскачивалась и ударялась об нее выставленными вперед, скрюченными лапами — вот тебе и «царап-царап»…

Мне подурнело. Никогда не боялась ни крови, ни крыс, ни даже дохлых крыс. Но сейчас, видя прямо перед собой этот кошмар, едва сдерживала истеричные вопли. Стараясь размеренно дышать и не паниковать, я пыталась понять, что со всем этим делать. Не оставлять же крысу здесь до утра? Но в голову ничего путного не шло. Все мысли занимал холодный, леденящий душу страх. Дохлая, истекающая кровью крыса, да еще и обнаруженная среди ночи, — зрелище и впрямь не для слабонервных.

— Поднебесные… — на грани слышимости простонала я. — Да что же это такое?

Ноги подкашивались, сердце не переставало болезненно сжиматься, держать себя в руках не получалось абсолютно, но ровно в тот момент, когда я уже почти скрылась в своей комнате, рядом с крысой появился темный силуэт.

Я все-таки заорала. Так громко, что удивительно, как на этот крик не сбежался весь корпус!

— Фрида?! — не то изумленно, не то испуганно позвал силуэт.

Хотя нет, все вместе: и изумленно, и испуганно, и в крайней степени взволнованно.

Силуэт шагнул по направлению ко мне и вслед за этим силуэтом быть перестал, превратившись в адмирала Рея. Не контролируя себя, я всхлипнула от облегчения и сделала то, чего в нормальном состоянии не сделала бы и под страхом смерти. — бросилась к нему и крепко-крепко обняла. Я ведь действительно испугалась — до одури, до слабости в коленках и тошноты.

Где-то на грани восприятия заметила, что кулон на моей шее приглушенно мерцает, адмирал рассеянно поглаживает меня по волосам и что-то спрашивает, а затем — вероятно, после того как заметил крысу, подхватывает меня на руки и открывает проход.

Свою мертвую хватку я разжала лишь в тот миг, когда по глазам резанул яркий свет. Отстранившись, тут же прищурилась, привыкая к освещению, и взглянула на адмирала. Обычно идеально лежащие волосы растрепаны, щека примята после сна, а из одежды на морском демоне… только домашние штаны.

Ой.

Я зажмурилась в тщетной попытке стереть из памяти рельефный торс, идеальную светлую кожу и образ домашнего морского демона в целом. Так и с сердечным приступом слечь можно — нельзя ведь сразу столько потрясений на одну бедную-несчастную меня…

Адмирал действовал быстро. Сгреб меня в охапку, усадил в кресло, накрыл теплым одеялом, сунул в руки невесть откуда взявшийся чай и, скомандовав ждать здесь, скрылся в образовавшемся проходе.

Клацнув зубами по фарфору, я сделала пару глотков и поежилась. Что, если я до сих пор сплю? Не может ведь все это происходить на самом деле…

Жар, исходящий от отплясывающего в камине огня, и крепость черного чая категорично возражали — может.

Чуть не выронив кружку из слегка подрагивающих рук, я опустила ее на столик и закуталась в одеяло точно в кокон. Несмотря на то что в покоях адмирала было тепло, изнутри меня до сих пор сковывал холод. Воспоминания о крысе я усердно гнала прочь, но все равно то и дело к ним возвращалась.

Интересно, что предпримет адмирал Рей? Устранит источник моего страха и устроит разбирательство прямо сейчас или подождет до утра? То, что разбирательство будет, не подвергалось никаким сомнениям.

Чем больше я приходила в себя, тем сильнее испытывала неловкость и тем адекватней могла анализировать произошедшее. Судя по всему, быстрое появление адмирала было вызвано как раз-таки подаренным им кулоном. А я вместо того чтобы с облегчением выдохнуть и поблагодарить за своевременный приход, бросилась ему на шею… Поднебесные, как же стыдно!

Вернулся адмирал скоро, и его очередное внезапное появление заставило меня нервно вздрогнуть. Теперь морской демон, при всей своей одомашненности, выглядел жутко.

Морской демон был зол, морской демон был хмур, и морской демон покрылся темной чешуей. Только рука, конечно, но все же.

На меня посмотрели прозрачными, как слеза русалки глазами, и я судорожно сглотнула.

— Как, по-вашему, что сейчас произошло? — вопреки зловещему виду, его голос звучал спокойно.

— Мышку убили, — трагическим шепотом ответила я и, подумав, добавила: — Наверное, хотели напугать.

Направленный на меня взгляд стал уж совсем выразительным.

Сложив руки на груди, адмирал поинтересовался:

— И часто вас подобным образом пугали прежде?

Вот как он догадался?

— Два раза, — еще тише отчиталась я, ни на секунду не обманувшись этим делано-ровным тоном.

Повисшее молчание походило на затишье перед бурей. И в своих ощущениях я не ошиблась.

— Почему не сообщили об этом сразу, кадет Талмор?! — внезапно обрушились на меня с силой всего Сумеречного моря. — Да будет вам известно, что на «убитую мышку» повесили сильнейшее проклятие глубинной ведьмы!

И от того, что было сказано, и от того, как это было сказано, я испытала самый настоящий ужас во второй раз за эту Нагхарову ночь. Закрыла рот ладонью и от греха подальше вжалась в спинку кресла. У меня уже прямо привычка выработалась — или смотреть на лакированные сапоги, или вжиматься. За неимением сапог пришлось прибегнуть ко второму.

Адмирал шумно выдохнул и прикрыл глаза. Неподвижно постоял несколько долгих секунд, и постепенно чешуя с его руки исчезла. А я только теперь поняла, что ему, должно быть, пришлось собственноручно нейтрализовать проклятие. А еще — что глубинные ведьмы с их проклятиями вообще-то на дорогах не валяются и встречаются не чаще теневых охотников. Ну надо же, сколько чести-то мне одной…