Разреши тебя любить (СИ) - Флёри Юлия. Страница 77

– Алиса, откуда у тебя это?

Догадки конечно были, но…

– Иголь дал. Я забыла пеледать.

Кольцо примерить не решилась, но разволновалась, а в прорези виднелся маленький клочок бумаги. Достав и прочитав его, сердце сжалось с большей силой.

«Смотрю и вижу твои глаза».

В день «Х», груз всё ещё стоял в зоне таможенного контроля, Витя беспробудно пил, выходил из кабинета только чтобы пополнить запасы, а Оксана вовсю занималась делами, дома практически не появлялась. Но вечер обещал быть продуктивным, для неё так точно. Забрав Алису из сада, сразу же отвела к соседям. Да, стыдно, даже очень, но их няня так хорошо справлялась, да и с Артёмом они занимались взаимным укрощением и усмирением, а для себя они так никого и не нашли, как-то не до этого, в общем оставила. До истечения срока оставалось всего шесть часов. Шесть, так мало для чего-то важного и так много, для публичной казни. О том, что Игорь ждёт её, знала с самого утра, он не постеснялся, к восьми часам прислал с курьером букет роз, красных, с шипами. И записку, в которой указал место неминуемой встречи. О том, что ждёт с нетерпением и зашкаливающим желанием, как было указано далее, старалась не думать. Но не думать не получалось, особенно когда стрелка часов нещадно ползла по кругу, а проблема решаться никак не желала. И самой уже стало интересно: сможет она или нет. Но интерес таился недолго, от силы минуту. И решительное «да», словно солнечный удар заставило психику пошатнуться. «Продалась, но дорого» – подсказывало самолюбие. «Нужно проучить наглеца» – вопил мозг. «Получи удовольствие» – шептало подсознание, а вот совесть стыдливо молчала. Что и не удивительно, ей лучше заткнуться на ближайшие несколько дней, пока Оксана будет переживать случившееся. В сумочке уже лежали паспорта и билеты на утренний самолёт до Москвы, для неё и Алисы, в багажнике два чемодана с самым необходимым. Осталось только расплатиться по долгам, и она свободная женщина. В конце концов, это не Витина война, не ему и расплачиваться. Именно с такими мыслями, ступила по ту сторону точки невозврата, войдя в просторный холл офисного здания. В лифте нажала знакомую кнопку нужного этажа, закрыла глаза, в тайне желая, чтобы лифт застрял, и мастера не приехали до утра, только вот едва ли Игорь счёл бы такую причину уважительной.

К её большому удивлению, за стойкой сидела сонная секретарша, у бедной девушки не хватало сил на улыбку, но появлению гостей очень искренне удивилась.

– Вы к Игорю Дмитриевичу? – Испуганно защебетала она, словно Оксана могла прийти в восемь часов вечера к кому-то другому.

– Да. Он меня ждёт.

– Но Игорь Дмитриевич не предупреждал…

Дослушивать не стала, уже привычно нажала на дверную ручку, а секретарша, отчего-то не побежала наперерез, а только высунула из-за стойки свой аккуратненький носик, но разглядеть ничего не успела, так как перед этим самым носиком, дверь была бесцеремонно закрыта, и тут же прозвучал щелчок дверного замка. Да чему тут удивляться, Игорь Дмитрич весь день сам не свой. Сидит, пьёт, на звонки не отвечает, его ни для кого нет. Судя по всему, в понятие «ни для кого», эту женщину вписывать не стоит, но это уже не её дело.

А Оксана стояла у той самой двери и наблюдала интересную картину. Нет, Игорь не был мертвецки пьян, что, скорее удивило, но его «усталый» вид бросался в глаза. Он даже был в пиджаке и при галстуке. Только вот, пиджак изрядно помят, а галстук ослаблен в узле и перекошен, что никак не портит вид. Игорю по-прежнему шла эта разгильдяйская неряшливость. Так и просятся слова «подлецу всё к лицу». Это однозначно про него.

На столе завал документов, бутылка виски, бокал с ним же в руках. Усталый взгляд, усталая улыбка, и в этот момент захотелось своего бедного мальчика пожалеть и приласкать. Такой хорошенький, ну, прям как кусочек бисквитного тортика, некстати всплывшего в памяти, к чему бы это?..

Игорь тоже не остался в долгу, окинул Оксану долгим пронзительным взглядом. И она как всегда была хороша. Недопустимо хороша и привлекательна. Идеально собранный высокий хвост, за который уже хотелось взяться руками, а лучше, намотать на кулак и не отпускать от себя. Длинное, до колен платье с пышной широкополой юбкой, снова чёрное. Не нравился ему чёрный на Оксане. Красный, белый, изумрудный, но только не этот траурный цвет, хотя ей идёт. Призывная улыбка и лукавый взгляд. И на молчит. Неужели нечего сказать? Чёрт, он снова готов всё спустить на тормозах, если она попросит. Но она никогда не просит. Или просит? Только он не воспринимает её просьб априори, их словно нет, не ассоциируются у него просьбы с личностью этой сильной женщины. Да, сильной, даже продавать себя нужно с достоинством, с её величественным достоинством, которое так и прёт от её тела. Пока ждал, гадал, что она скажет и как себя поведёт, план мести придумывал, какие-то глупые слова подбирал, теперь же это кажется смешным, нелепым, детским. Какой план? Какой мести? Он хочет её, до безумия хочет. И примет любой, в любое время дня и ночи. Фантазировал, с какой позы начнёт, как унизит. Ведь хотел унизить? Хотел! А вот сейчас, когда она в полной доступности, лень даже пуговицы на рубашке расстегнуть. И надо ли их расстёгивать? И вообще, выпил он лишнего. Вроде и голова работает и соображает всё, но вот тепло разлилось по телу и сейчас полностью его контролирует, а ему остаётся только безвольной тушкой опадать на кресле, чем сейчас и занимается.

– Ждёшь? – С полуулыбкой, наконец, сделала она шаг вперёд.

– Как видишь. – Развёл руками. Выпить не предложил, не хватало им, ещё и напиться до беспамятства.

– Устал?

– Неимоверно. Что ты со мной делаешь, а, Оксана? До тебя ведь нормально ведь всё было… кажется.

– И у меня… кажется.

– И ты пришла. Не страшно?

– Как сказать. – Пожала плечами и сделала ещё один шаг вперёд.

– Скажи как есть.

– Тогда… я не знаю, чего от тебя ожидать.

– Кажется, ты не хотела, чтобы я был нежным. – Хмыкнул, не сдержавшись. Собрался, сел на кресле удобнее, и теперь не выглядел настолько пьяным, только глаза выдавали.

Бессмысленный, безэмоциональный разговор утомлял, забирая такие важные сейчас силы. И не хотелось ничего. Только прижаться друг к другу и попросить прощения за всё. Одно «но» – делать этого никто не собирался, словно оба родились под знаком тельца и теперь шли напролом, не замечая, что делают друг другу больно, да при этом ещё и получали какое-то извращённое удовольствие. И это удовольствие разрушало изнутри, разлагало, мешало думать и понимать.

– Позволишь?

Оксана недвусмысленно кивнула на его штаны, где в области паха выпирало желание.

– Спрашиваешь…

Изловчившись, быстро уселась сверху, забрасывая ноги за подлокотники, упираясь ими в пол. Широкая юбка этому однозначно содействовала, делая процесс грехопадения не таким открытым, что, признаться, несколько облегчало совесть. Игорь неспешно, пока ещё не обращая на Оксану внимания, наклонился вперёд, поставив бокал на стол, откатился к стене, с мутной полуулыбкой рассматривал женщину, которая замерла, прижимаясь к его паху. Вблизи она была другой, ранимой, нежной, совсем как раньше. Опустил руку желая поласкать более интимно и оскалился, не обнаружив под платьем трусиков. Резко схватил за хвост заставляя прогнуться назад, делал больно, и сам это почувствовал, но хватку не ослабил.

– Подготовилась, сучка? – Прорычал, глядя в её глаза. И вот оно, как в первый раз: ни капли страха, ни капли смущения. Горячее желание, которое затмевает его сознание. И это снова она.

Посмотрел на лицо, взгляд устремился в глаза, опустился на губы. Захотелось коснуться их пальцами, таких нежных, манящих, и он коснулся, сначала легонько, едва ощутимо, потом накатило желание, и по губам провёл жёстко, размазывая помаду. Погрузил большой палец в рот, и поджал живот, когда она прикусила его зубами. Ловкие движения её языка массировали подушечку, и она соблазняла, бесповоротно. Впился в губы поцелуем, прикусывая их, оттягивая, не отпуская взгляда, рукой смял грудь, снова желая причинить боль. Поймал себя на мысли, что ему нравиться причинять ей боль, это как противостояние, он делает больно, она эту боль с благодарностью принимает. «Извращенцы» – пронеслось в голове. Поцелуй становился всё более глубокий, более страстный, слишком агрессивный, чтобы контролировать себя и её, не остановился, даже почувствовав вкус крови во рту. Подозревал, что её, но Оксана активно участвовала в этом поцелуе, и не думая отбиваться, её руки в это время, работали с пряжкой его ремня, которая не желала поддаваться. Отпустив волосы, сам занялся этим процессом, справившись за секунды, приспустил брюки вместе с трусами и тут же насадил Оксану на себя, резко выдохнув в её искусанные губы. Да. Теперь хорошо. Впервые за столько лет, действительно хорошо. Это болезнь, это зависимость, и он не может от неё избавиться. Редкие мощный толчки не напоминают борьбу, не похожи на страсть, это как танец, брачный танец каких-то животных. Медленный, тягучий, приносящий удовольствие и обоих он устраивает. Как прелюдия.