Уничтожить королевство - Кристо Александра. Страница 33

— Рыбаком. Маслом, которым они смазывают руки, да дурацкими сладостями, что они вечно жуют.

— Лакрицей, — поясняю с ухмылкой. — И ты не ответила. Ты когда-нибудь почтишь нас звучанием своего голоса?

— Поверь, ни о чем в жизни я так не мечтала.

Я откидываюсь на спинку стула и развожу руками:

— Как только будешь готова.

— Я готова выслушать все, что тебе известно о кристалле Кето.

К этому Лира сводит любой разговор. За два дня в Эйдиллионе она измучила меня вопросами. Причем ответов требует, но ничего не дает взамен. Конечно, кто-то должен заговорить первым. И если честно, я устал ждать этого шага от нее.

— Я знаю лишь, что кристалл в Пагосе, — признаюсь, кожей ощущая предостерегающий взгляд Кая. Будь его воля, и на «Саад» Лира бы поднялась, только чтобы вернуться в клетку. — Спрятан на Заоблачной горе. В священном ледяном дворце.

— Ты прекрасно притворяешься, будто знаешь много, когда не знаешь ничего.

— А ты прекрасно притворяешься, будто не знаешь ничего, когда знаешь все, — парирую я. — Ты так и не рассказала мне о ритуале.

— Если расскажу сейчас, какой смысл брать меня с собой? Я не собираюсь лишаться главного козыря, чтобы ты мог бросить меня здесь.

Резонно. Лучшая из моих привычек — держать под рукой лишь то, что можно использовать. А Лира точно будет полезна. При одной только мысли об этом я кажусь себе отъявленным пиратом и представляю, как разочаровался бы отец, узнав, что люди для меня стали средством в достижении цели. Разменными монетами. Но Лира сейчас в уникальном положении: она все осознает и с радостью принимает условия игры, коли сможет получить желаемое.

— Тогда расскажи мне еще что-нибудь. — Я меняю карту из колоды. — Что ты знаешь о кристалле?

— Во-первых, — поправляет она, — это не кристалл, а глаз. Рубиновое око великой морской богини. Его отняли у сирен, дабы их новая королева и ее последовательницы никогда не заполучили всю мощь Кето.

— Расскажи что-нибудь новенькое.

— Ну ладно. — Лира будто принимает брошенный вызов. — Трезубец Морской королевы создан из костей Кето, а питает его второй ее глаз. Когда богиню убили, рядом была самая преданная из ее дочерей. Она не могла предотвратить смерть Кето, но сумела выкрасть один ее глаз, пока люди не забрали оба. Из него и немногих останков богини сирена создала трезубец и стала первой Морской королевой. Он передается из поколения в поколение, от королевы к ее старшей дочери. С его помощью они контролируют океан и всех его обитателей. Пока трезубец у королевы, каждое подводное чудовище в ее власти. И если она отыщет второе око, то точно так же поработит и всех людей.

— Какая захватывающая история, — тянет Кай, не отрываясь от своих карт. — На ходу придумала?

— Я не сказительница.

— Значит, просто отъявленная лгунья?

Я прижимаю пальцы к вискам:

— Завязывай, Кай.

— Прекращу, когда мы бросим ее здесь, как и планировали.

— Планы изменились, — говорит Лира.

— Давай-ка кое-что проясним, — не сдается Кай. — Ты ошибаешься, если думаешь, будто, затесавшись на корабль грубыми манипуляциями, вдруг стала частью команды. И покуда ты на борту, я с тебя глаз не спущу. Особенно когда ты рядом с Элианом. Шаг в сторону, и снова окажешься в клетке.

— Кай, — предупреждаю я.

Вцепившаяся в угол стола Лира выглядит готовой сорваться.

— Ты мне угрожаешь? — уточняет она.

— Никто никому не угрожает, — говорю я.

Кай бросает карты на стол:

— Вообще-то, именно это я и делаю.

— Что ж, прекрасно. И раз ты признался в том, что являешься моим наемным телохранителем, может, помолчишь пять секунд и дашь мне задать вопрос? — Игнорируя раздражение на лице друга, я вновь обращаю взгляд на своего нового члена экипажа. — Что значит «точно так же поработит и людей»?

Лира отпускает стол и отводит от Кая окаменевшие глаза.

— Сирены — несвободный народ, — говорит она.

— Хочешь сказать, мы их не так поняли? Нет, погоди, дай угадаю: на самом деле они любят людей и хотят дружить, но Морская королева управляет их разумом?

Лира в ответ на сарказм и бровью не ведет.

— Лучше быть верным воином, чем пленным изменником.

— То есть, как только я убью Морскую королеву, сирены смогут охотиться на меня по собственной воле, — подытоживаю я. — Чудесно.

— Как ты вообще собираешься попасть на Заоблачную гору и достать око? — спрашивает Лира.

— Мы собираемся, — поправляю я. — Ты же сама этого хотела, помнишь?

Она вздыхает:

— По легенде лишь пагосская правящая семья переживет восхождение. — Меня награждают скептическим взглядом. — Ты, может, и принц, вот только королевство не то.

— Спасибо за замечание.

Я сдвигаю в центр стола еще несколько красных монет, и Торик поднимает руки вверх.

— Дьявол вас задери, — сдается он, драматично швыряя карты на стол. — Сметайте.

Я с ухмылкой забираю две его карты — одну, которая мне и правда нужна, а вторую для отвода глаз. Оставшиеся делю между Каем и Мадрид, и оба, не стесняясь, пытаются испепелить меня взглядами за загубленные расклады.

— У меня есть карта, — говорю Лире.

— Карта, — повторяет она.

— С тайными тропами на вершину, так мы в разы сократим путешествие. По дороге есть даже площадки с особыми средствами для быстрого разведения огня, чтобы не замерзнуть. Все должно пройти без проблем.

Лира кивает медленно и задумчиво, словно пытается сложить в уме головоломку.

— Как ты достал эту карту?

— При помощи обаяния.

— А на самом деле?

— Я на самом деле очень обаятельный. Посмотри на этих людей, они готовы пожертвовать ради меня жизнями.

— Я согласилась не ради тебя, — заявляет Мадрид, не отрываясь от веера в руке, — а ради возможности пострелять.

— А я ради веселого и смертельно опасного приключения, — добавляет Кай.

— А я ради рыбных ужинов, — зевает Торик, потягиваясь. — Боги свидетели, питаться рыбой каждый день — это слишком мало.

Я поворачиваюсь к Лире:

— Видишь?

— Хорошо, ваше очаровательное высочество, — хмыкает она. — Какой бы ни была правда, уверена, она тебе еще аукнется. И пусть сейчас я ее не услышу, зато потом наслажусь по полной.

— Неисправимый циник.

— Неисправимый пират.

— Говоришь так, будто это оскорбление.

— Прими уже, что все, сказанное мной, оскорбление. В один прекрасный день удача от тебя отвернется.

Она скрещивает руки на груди, а я изображаю самую свою высокомерную улыбку, словно бросаю вызов и миру, и судьбе, мол, попробуйте меня одолеть. Я знаю, что когда-нибудь так и случится, но не могу позволить кому-нибудь это увидеть. Либо все встанет на места, либо развалится на части, но как бы там ни было, я должен продолжать притворяться.

Глава 22

ЛИРА

Лицо Кальи не дает мне покоя. Я представляю ее в воде Реома Путодер, склонившей голову в попытке скрыть следы побоев. Словно кузине стыдно, что я увижу боль, которую причинила ей моя мать. Осознание этого накатывает волнами, как тошнота. И страдания Кальи комом стоят в горле, как и в тот день, когда я держала в руке сердце Крестелл.

Я слоняюсь по палубе, наблюдая за рутинными делами команды. Они со смехом разведывают обстановку на воде и играют в карты, пока заряжают оружие. Все так спокойны, нет в их глазах потаенной тоски по дому. Будто они не против вновь и вновь покидать родные королевства, в то время как я скучаю по своему все сильнее с каждым днем. Как они могут так легко соглашаться на кочевую жизнь?

— Ты слишком много думаешь, — говорит Мадрид, вставая рядом со мной.

— Надо же компенсировать, а то остальные на этом корабле вообще не думают.

Ухватившись за веревочную паутину, она балансирует на перекладине, и, когда «Саад» скользит вперед, ноги Мадрид болтаются над пустотой.

— Если ты о Кае, — отвечает она, — то вынуждена согласиться.

— Он тебе не нравится? — Я опираюсь ладонями на плоский поручень. — Разве вы не пара?