Юлька (СИ) - Гончаров Олег Васильевич "Oliver Sorbas". Страница 17

‒ Весть не благая, но должен признать, выдержка у тебя ещё та. Даже намёка от тебя, малыш, не услышал за всё время.

‒ Твой малыш, слово дал. Притом, ты же не станешь отрицать, что реально ценным является лишь запасённое действие? Действие, экстраполированное в будущее? Чем меньше людей осведомлены о твоих планах, с тем большей вероятностью твоё отложенное действие станет единственным вариантом будущего. Так, что успокойся. Не пропадёт твой скорбный труд. Но охрану завода нужно усилить максимально. А теперь, пошли, любимый, к друзьям. Нужно стаю дяди Саши собирать, пока шакалы не налетели...

Хоронили Александра Юрьевича в два этапа. Сначала к моргу, практически одновременно подогнали арендованный разбитый ПАЗик за убитым в драке бомжом и автобус ‒ за телом Климашонка. Выгнав персонал, в дешёвый гроб положили Александра Юрьевича, а в дорогой, дубовый, с золочёными ручками по боках, бомжа. Гроб с Климашонком подставные родственники затащили в ПАЗик и спокойно выехали с территории больницы. Затем, под прицелом десятка камер различных телекомпаний, вынесли закрытый гроб с бомжом, погрузили его в автобус и длиннющий, истошно сигналящий кортеж выдвинулся в сторону Сосновки. Дело было сделано.

А на утро, сменив два автомобиля, Юлька, в сопровождении Юры и Вани Бандуры, на вчерашнем ПАЗике выехали в сторону Вишняков, родового гнезда Климашонка.

Когда нанятые местные закончили свою работу и резво поковыляли в сторону деревни пропивать заработанное, Юлька подровняла ногой края холмика и взяла из рук Вани гранёный стаканчик с двадцатилетним коньяком, смахнув со щеки предательскую слезу.

 ‒ Вот как бы и всё, Дядя Саша. Отстрелялся. Ничего не могу обещать, дорогой мой отец... ‒ не выдержав, Юлька разрыдалась. ‒ Боже, как несправедливо! Почему я не решилась произнести это раньше? Он был бы осторожнее. Почему нам всегда не хватает смелости признаться кому-то в своих чувствах? Ведь слово не стоит денег, чёрт побери! Эти несколько лет, что я знала тебя, Александр Юрьевич, были прекрасны. Ты был мне настоящим отцом... Ты им для меня и останешься. Спасибо тебе за всё, что ты сделал для обычной детдомовки. Я никогда этого не забуду и никогда не предам твоё дело. Покойся с миром. А этих уродов мы будем искать. Верь мне, ‒ Юлька, размазывая потёкшую косметику, вытерла глаза рукавом и залпом выпила коньяк. ‒ Если я их найду, они будут умирать долго...

Обратно возвращались на том же разбитом ПАЗике, настоятельно порекомендовав водителю забыть о похоронах, на которых он видел Панасенко. Иначе перспектива прокатиться на этом же автобусе до кладбища в качестве покойника, вполне может стать реальностью. Понятливый водитель даже не стал пересчитывать свой заработок, который ему сунул в руку мрачный Ваня и, выпустив пассажиров, у самолёта на Васильковской, подымил в гараж. А пересевшие в ожидающий их у самолёта микроавтобус Юлька, Юрий и Ваня поехали в Сосновку. Нужно было продолжать спектакль.

13.

Как и ожидалось, Николай Райковский слетел с министерской должности со скоростью свежего поноса, распространяя вокруг себя такой же имиджевый запах. Президент, памятуя о том, что своё не тонет, не долго думая, отправил любвиобильного опального министра к горячим мулатам. Послом в далёкую Аргентину. От греха и от позора подальше.

А Панасенко была подвергнута жёсткой обструкции со стороны политического истеблишмента, хотя приятные бонусы, как и предполагал Климашонок, ушлая Ульяна всё же получила. Она стала самой опасной змеёй в этом серпентарии. Собственно, делать какие-то заявления было бессмысленно, да и не нужно. Мгновенно просчитав плюсы и минусы данной подставы, умная Ульяна поняла, что плюсов на два ведра больше, чем минусов, поэтому решила не сильно обижаться на неизвестных ей пока шахматистов, блестяще разыгравших эту политическую партию. Ну, свалили министра. И что? Не у неё же хлеб отняли. Николай ей тоже не нравился. Редкое говно с бегающими глазками и полурасстёгнутой ширинкой.

Однако, найти актёра так безукоризненно сыгравшего роль её самой, для Панасенко было делом чести. Ведь найдя актёра, она найдёт и уши заказчика спектакля, которые непременно должны торчать. Впрочем, есть и другой путь. Нужно внимательно присмотреться к тому, кто примерил своё седалище к освободившемуся креслу министра. Ведь дело может быть не в личной неприязни кого-то к Райковскому, а в должности, которую он занимал.

Решив не откладывать дело в долгий ящик, Панасенко позвонила Трутинскому, давнему боевому соратнику по партии и первому в её жизни любовнику при живом муже.

‒ Как насчёт поболтать, в районе двух часов? А то ты совсем от рук отбился. Всё печеньки по углам рассовываешь, которыми тебя президент одарил щедрою рукою?

‒ Завидовать не хорошо, дорогая. ‒ Трутинский напрягся и поставил телефон на запись. ‒ Дел куча. Признаюсь, я в шоке. Честно. На меня там ничего нет?

‒ Почему нет? Есть. Старые запасы. Но только там и мою задницу видно. Успокойся. А в отношении того извращенца, так я сама в шоке. Не хочешь мне помочь с поиском тех, кто меня подставил? По старой постельной памяти.

‒ Это такая шутка, Уля? ‒ Трутинский занервничал ещё больше. ‒ Ты классно выступила. У меня видео есть.

‒ Ты не поверишь, Жека, но у меня тоже это видео есть. А теперь сожми булки. На видео не я. И вот в этом месте я спрашиваю второй раз, ты можешь мне помочь найти этих артистов разговорного жанра?

‒ Я сейчас приеду, ‒ выключив телефон, Трутинский быстро вышел из кабинета.

‒ Вот смотри внимательно. Показываю ещё раз, ‒ усевшись рядом с Трутинским на диване, Панасенко поставила ноутбук на колени и прокрутила видео назад, ‒ На грудь смотри. А теперь на мою. И лицо. Ни грамма косметики. Разве, что глаза подведены как у меня. А ещё вот здесь, ‒ Панасенко перекрутила видео вперёд, ‒ Мы с Лисовским Максимом Романовичем одного роста, если я на четвёрке. А эта, как бы я, на добрых сантиметров восемь выше.

‒ Шпильки...

‒ Не угадал. Она тоже не четвёрке. Одежду подобрали идентичную. И обувь. Не подкопаешься. Косы опять же. Молодцы. Честно говоря, мне нравится. Очень профессионально. Девочка смогла уловить суть, а это очень тяжело. Ну и здоровое нахальство и вера в себя. Так ты поможешь, Жека?

‒ Конечно помогу. Самому интересно, кто это такой умный завёлся в нашем дурдоме. Просто с другой стороны, очень жаль, что ты оказалась пустой.

Думаю, не в твоих интересах болтать об этом. Пусть народ и дальше ходит с зажатыми сфинктерами. Ты ведь тоже теперь, как бы выгодополучатель, поскольку знаешь правду.

‒ Хорошо. Я найду тебе эту деваху. Дай мне немного времени. Чай не соринка. Кстати, пришла информация из Тарасовска. Пару дней назад твоего спасителя грохнули. Нашли в реке. Интересно, в чьи руки империя упала?

‒ Ты о Климашонке? Какой же он спаситель? Обычный барыга. Он на моей проблеме сорок шесть лимонов поднял.

‒ Обычные барыги за один заход сорок шесть лимонов не поднимают. И классная у тебя логика, Уля. Где бы ты сейчас была, если бы Климашонок не порешал тогда вопросы и ты отсидела бы шесть лет? Это минимум! В какой заднице? А так ты уважаемый политик, народный депутат с президентскими амбициями. В шоколаде по самые уши. Грех на душу не бери. Климашонок мужик правильный был. Царство небесное.

‒ Ой, перестань, Жека. Вот пятой точкой чувствую, что мои деньги в том направлении утекли. Что хочешь со мной делай.

‒ Не твои, а белого господина. И давай без глупостей, Ульяна. Два отдела год работали. Климашонка тоже через сито сеяли. Нет на нём твоих денег. И точка.

‒ Ладно, закрыли тему, ‒ Панасенко расстегнула две пуговки на рубашке, явив миру богатую грудь. ‒ Не хочешь порадовать девушку бешеным сексом?

‒ Вот как у тебя так получается, блондинка? ‒ Трутинский рассмеялся, отложил в сторону ноутбук и полез своей мохнатой лапой Ульяне под юбку. ‒ За оказанную тебе услугу, я должен тебе ещё и заплатить?