Время любить - Александрова Марина. Страница 22

«Я единственный нормальный из нас троих, — сказал как-то Зорис, — подумать только, дезинфицирующий раствор и чернила?! Идеальная парочка, ничего не скажешь!»

Он еще долго высмеивал наши пристрастия, а я радовалась как ненормальная тому, что узнала, что нравится Кирану… Мое сердце стучало в те дни так быстро, что, пожалуй, если бы не мой дар, должно быть, я с легкостью могла стать пациентом кардиологического отделения. Мы еще не встречались в то время. Скорее, я изводила его как могла, со всей присущей мне увлеченностью, делая вид, что просто терпеть его не могу. Что сказать, в этом вся я. Как хорошая спелая капуста, которую надо исследовать слой за слоем, чтобы хоть что-то понять.

Не вовремя накатившие воспоминания, вопреки всему, не расстроили меня, как это частенько бывало, а заставили легко улыбнуться. Моя память может быть синонимом слова «боль». Стоит вспомнить тот или иной период жизни, чтобы почувствовать, как не хватает мне моей семьи, как я тоскую по временам и людям, что окружали меня тогда. Моя память — опасная трясина, с которой нужно быть весьма осторожной. Но иногда, очень редко, боль была не острой, а скорее ноющей и почему-то теплой, как сейчас. Главное, не раскручивать колесо времен, не вспоминать сразу еще что-то. Достаточно и простого воспоминания о цветке, моей первой любви и дружбе. Вот так.

Глубоко вздохнув, отгоняя непрошеные картины, я подошла к девушке.

— Ты проснулась? — спросила я нечто очевидное и нехарактерное для себя. Но я же вроде бы как пытаюсь быть милой. Что за бред?!

— Кто вы? И где я? — слабо сказала она, с интересом посмотрев на меня.

Демоны побери эту моду Алании! Сейчас я, как последняя идиотка, обмоталась белой простыней из своей спальни и подпоясалась шнурком от шторы в гостиной. Напялила сандалии Кита и улыбалась, точно у меня склянка с маковым молочком в рукаве.

— Для начала позвольте мне задать вам несколько вопросов, прежде чем я отвечу на ваши, — выдала я свою фирменную улыбочку. С непривычки свело щеки, но я продолжила: — Ваше имя?

— Вам не сообщили, кто я? — растерялась она.

— Ну что вы, — мило захихикала я. Ну, должно было выглядеть мило, но не поручусь. — Это простые вопросы, чтобы проверить ваше состояние.

— Эллиана Мортис, — тут же протараторила она, точно пытаясь доказать кому-то, что с ней все хорошо.

— Что последнее вы помните?

— Что вам рассказал господин Дриэлл? — после минутного замешательства спросила она.

— Будьте уверены, все и даже немного больше. Мы с господином Дриэллом вместе работаем… ну, вы понимаете, — многозначительно посмотрела я в глаза девушки. Моя азартная душа авантюриста вошла в раж. Больше всего на свете мне нравилось ничего не понимать и самозабвенно врать! Это я любила. — Он просил вас быть предельно откровенной со мной, ведь от этого зависит наше общее дело.

— Я не знала, что кто-то еще в курсе, — удивленно посмотрела она на меня.

— Конечно, вы правы, Элли, в таких делах неуместна излишняя открытость, но вы должны понимать масштаб происходящего. Господину Дриэллу нужны верные соратники.

— Да, конечно, — растерянно пробормотала она. — Но… могу я увидеться с ним, прежде чем говорить с вами? — прикусив нижнюю губу, спросила она, точно боялась сболтнуть лишнего без дозволения того, с кем ее связывало нечто… пока мне не известное.

Надо сказать, что мне не пришлось бы ходить в простынках и предотвращать убийства, если бы мой нынешний дом не страдал самой настоящей психопатией. Я точно знала, что мерзавцу известно все, а может, и немного больше. Но пока ему интересно, а мы развлекаем его своими представлениями и, самое главное, готовы брать и его в игру, он ни за что не выложит мне и кусочка информации. Возможно, все и немного проще. Да, он имел интеллект, но был совершенно не отягощен эмоциональной составляющей. Ему было интересно препарировать человеческие чувства, эмоции, переживания через собственную память и воспоминания тех, кто был под его крышей. Он читал все это, мог оживлять, а потом раскручивать события, следуя за воображением и подсознанием того, кому принадлежали воспоминания. Он не мог заставить персонажей говорить своими собственными словами. Каждый оживший «человек» из считанных воспоминаний людей говорил лишь то, что ожидали от него услышать. Но если дому самому хотелось высказаться, тут уж он находил, какой фрагмент из прошлого следует извлечь и показать.

— Конечно, — улыбнулась я, — но вы же понимаете, что господин Дриэлл весьма занятой аланит. Это будет не так просто…

— Но мы ведь можем подождать?

— Я сделаю все возможное, — коротко ответствовала я, слегка поклонившись. — У нас есть телепортационный ящик, так что письмо о том, что вам стало лучше, он получит сразу же.

Как деловая целительница, я взяла с небольшого столика у противоположной стены листок бумаги и легко начеркала на нем: «Тра-та-та, тра-та-та». После чего сунула его в корзину для вышивания, что стояла на небольшой тумбочке рядом. Корзина легко завибрировала с подачи дворца, и раздался характерный щелчок, значащий «отправлено».

— Он тут же придет, я знаю, — заявила девушка.

А я подумала о том, что же мне с ней делать после. Что за дурные бабы нынче попадаются?

Ну, дворцу тоже не терпелось поучаствовать в пьесе, потому совсем скоро дверь в комнату распахнулась, и на пороге замер Элтрайс Дриэлл собственной персоной, точно такой, каким помнила его девушка. Приодетый по последней моде Алании в ярко-голубую с серебристыми полосами тогу, которая напоминала мне мой студенческий матрац.

— Ани! — воскликнул прекрасный мужчина в непотребном одеянии. Где дворец взял сей фасон, мне оставалось только догадываться. Но, похоже, кто-то из постояльцев считал это сочетание чем-то невероятно модным и дорогим. Надеюсь, не мой внучек…

«Элтрайс» с невероятной скоростью пронесся мимо меня и замер у постели больной. Надо было видеть, с каким лицом он смотрел сейчас на девушку, какой искренней болью были наполнены его глаза.

«Халтура», — ехидно подумала я, оценивая актерские навыки древнего пакостника. На эту мысль получила весьма неожиданный взгляд от своего давнего врага, который могла бы расшифровать как: «Ну и че? Зато мне весело».

Взгляд был мимолетным, и Элли, она же Ани, его попросту не заметила.

— Наконец-то ты очнулась! — тем временем начал говорить мужчина то, что подсознательно ожидала от него девушка. — Ты просто не представляешь, как я переживал! Боги, девочка моя, — упал на колени «Элтрайс», нежно целуя тонкое запястье девушки, — я так испугался за тебя.

— Но ты ни в чем не виноват, — промямлила больная, — я сама захотела помочь тебе! Пусть не так, как мы рассчитывали, но хотя бы ненадолго ты мог быть собой. Кто же знал, что та идиотка откажется…

— Прошу тебя, не волнуйся так, — точно молодой и не вполне адекватный влюбленный, лепетал мужчина, даже не пытаясь встать с колен. — В этом никто из нас не виноват. Я люблю тебя, ты же знаешь, — с надеждой во взгляде посмотрел он на Ани.

«Боже милостивый, о чем мы, бабы, мечтаем?» — устало подумала я, наблюдая за развернувшейся сценой.

— Так, теперь вы расскажете мне, что последнее помните? — стараясь скрыть раздражение, как можно более ласково поинтересовалась я.

Девушка с немым вопросом во взгляде посмотрела на своего возлюбленного, точно спрашивая у того дозволения.

— Конечно, милая, расскажи все, что помнишь. Фертруня уже знает обо всем. — Как он меня назвал?! — Она лучшая целительница империи и помогает мне. Именно она так замечательно позаботилась о тебе, — и снова этот невероятный щенячий взгляд, обращенный к девушке.

Эллиана глубоко вздохнула, точно собираясь с силами, и заговорила.

— Этрайс потерял силу своих крыльев почти триста лет тому назад, вы же знаете?

Кто бы знал, чего мне стоило утвердительно кивнуть в ответ.

— Конечно, — продолжая улыбаться, сказала я.

— Мы познакомились, когда я заканчивала магический Университет. Он заметил меня, потому как я была лучшей студенткой на потоке…