На сердце без тебя метель... (СИ) - Струк Марина. Страница 4

Доезжачие и ловчие, с трудом удерживающие в стороне собак на длинных поводах, несколько саней с пассажирами, кутающимися в меховые полости от морозца. И всадники. Несколько десятков всадников и лишь пара всадниц на маленьких лошадях, что остановились чуть поодаль от дороги, с любопытством оглядывая место происшествия.

— Si c'est pas un malheur! Qui est-ce? Кто-то из уезда? Vivant ou?..^[9] Боже мой! И надо ж было ныне! — доносились до уха Лизы шепотки участников охоты. Она даже покраснела от досады, что стала объектом столь пристального внимания. Какой позор сидеть вот так на снегу в полном беспорядке на глазах у всех!

Лиза не сомневалась, что ее персона теперь надолго станет темой для разговоров в местных гостиных и салонах. Недаром же так цепко в нее впивались несколько десятков глаз, подмечая каждую деталь. Глаза вдруг защипало, и только чудом она сдержала слезы. И снова почувствовала то, что ранее редким гостем было в ее душе, — ослепляющую, жгучую ярость ненависти…

— Vasil, qu'arrive-t-il?^[10] — через волны тихих шепотков до Лизы донесся властный голос, и она резко повернула голову в сторону его обладателя, которого не заметила прежде.

Недаром крепостные стянули быстрым движением шапки с голов, а шепот сторонних наблюдателей стал еще тише. К месту происшествия на вороном коне подъехал мужчина в черном казакине и шапке из черной лисы. Натянув поводья, он ласково потрепал своего жеребца по шее, успокаивая после скачки. В этот миг у Лизы мелькнула мысль, что вряд ли его интересует то, что происходит на дороге, более его разгоряченного коня. Мужчина даже не осмотрел толком картину, развернувшуюся у него перед глазами, даже не повернул головы в ее сторону.

— Случилась неприятность, как видишь, но, слава богу, все живы, — откликнулся из-за саней тот, к кому обращался этот темный всадник. — Быть может, все же распорядишься, чтобы помощь оказали?

А Лиза неотрывно наблюдала за молчавшим мужчиной, прибывшим из ниоткуда и державшимся особняком ото всех, и поражалась его хладнокровию и равнодушию. Как может он быть таким отстраненным? Только кивнул паре выжлятников, что тут же бросились на помощь мужчине в синем казакине, который пытался поднять раненую женщину со снега. Сам же спрыгнул с седла, но направился не к Лизе, как та ожидала, а к лошадям.

И словно по команде, тут же спешились остальные участники охоты и подбежали к молоденькой барышне. Она приняла руку одного из них и наконец-то встала на ноги, но только вскользь поблагодарила своих помощников, не в силах отвести взгляда от фигуры в темном казакине, присевшей возле раненых животных.

— Ш-ш-ш! — мужчина ласково погладил по морде одну из лошадей, пытаясь успокоить. И странное дело — та действительно затихла под его широкой ладонью.

Лизу о чем-то расспрашивали ее спасители, но она, извинившись, поспешила обойти сани, чтобы поглядеть на свою спутницу, которая с трудом стояла на ногах, опираясь на плечи выжлятников. При этом девушка невольно возвращалась взглядом к охотнику в черном казакине, который, что-то тихо приговаривая, продолжал гладить лошадь.

«Un homme étrange^[11], — подумала Лиза, — равнодушный к людскому несчастью, но не скрывающий своего сожаления по поводу увечий лошадей». Однако долго размышлять о том не стала — бросилась к женщине, которая кривилась от боли, пытаясь стоять ровно.

— Мадам, как вы? — будь такая возможность, Лиза непременно схватила бы ее руку в уже изрядно запачканной перчатке и прижала к сердцу, выражая безмолвную поддержку. Но женщина не могла лишиться опоры в виде выжлятников, потому только ободряюще улыбнулась Лизе.

— Не тревожьтесь, ma fillette^[12], — она, как могла, пыталась успокоить девушку, видя страх и тревогу в ее голубых глазах. — Я жива, вы живы — возблагодарим же Господа за то!

Женщина с тоской осмотрела перевернутые сани и сундуки. Один из сундуков от удара раскрылся, и нехитрый скарб под чужими взглядами валялся на снегу. «Хорошо, что только платья и книги, — подумала она со странным удовлетворением, — Лизхен не смогла бы вынести такого позора…»

— Проводите меня к вашему барину, любезные! — Тон, которым она обратилась к выжлятникам, стал более строгим, требуя беспрекословного подчинения. А потом повернулась к мужчине в синем казакине, без особого стеснения разглядывающему Лизу: — Vous, monsieur…

— Василий Андреевич Дмитриевский, мадам, — тут же учтиво поклонился тот. — A votre service^[13]…

Он был очарователен, этот шалопай, принадлежность к коим женщина без особого труда прочитала по его самоуверенной улыбке. Он был привлекателен, к тому же, без всякого сомнения, знал о своей привлекательности и отменно пользовался этим. Но ей сейчас был нужен иной мужчина, тот, что по-прежнему не почтил их своим вниманием, пренебрегая всеми мыслимыми правилами приличия. И приходилось оставить kleine Lischen^[14] с…

— Enchanté^[15], — кивнула она новому знакомому, не имея возможности протянуть руку. — Софья Петровна Вдовина. Благодарю вас, monsieur, за то, что первым пришли на помощь в нашем несчастье. Прошу вас, monsieur, позаботьтесь покамест о дочери моей. De ma pauvrette!^[16]

И заручившись согласием Василия Дмитриевского, а также взглядом приказав Лизе остаться подле него, мадам Вдовина потянула своих помощников к их барину, который уже поднялся на ноги и отдавал короткие приказы подоспевшему к нему человеку.

О, как хотела бы Лиза знать, о чем толковали этот безразличный ко всему мужчина и ее мать. Но даже обрывки разговора не долетали до ее ушей, а если бы и долетели, вряд ли бы она что-то услышала. Ведь ее нечаянный спутник, на подставленный локоть которого она положила свои замерзшие пальцы, так и забрасывал ее вопросами, желая поближе познакомиться с хорошенькой барышней.

Лиза же отвечала односложно и только на часть вопросов, от души желая, чтобы ее неразговорчивость сочли последствием пережитого шока. При иных обстоятельствах ей бы весьма польстило внимание такого привлекательного молодого человека, но сейчас ее мысли были совсем о другом. Да и любопытные взоры остальных охотников нервировали донельзя.

Наконец хозяин охоты, внимательно выслушав мадам Вдовину, пожал ее протянутую руку и склонил голову в вежливом поклоне. Та бросила быстрый взгляд на стоявшую в отдалении Лизу и едва заметно кивнула.

Свершилось! Иначе, конечно же, и быть не могло, учитывая благородное происхождение Дмитриевского. Но они были столько наслышаны о странностях графа, что нервная дрожь в руках Лизы уменьшилась лишь после этого кивка.

Тем временем, спутник Лизы по знаку мужчины в черном казакине потянул ее за руку к остальным участникам охоты. Мадам Вдовину устраивали в санях возле пожилого господина в бобровой шубе, который с готовностью подвинулся, чтобы та расположилась с комфортом, особенно принимая во внимание ее возможные травмы ног. А вот соседка Лизы, которую Василий Дмитриевский представил ей, как Варвару Алексеевну Зубову, подобной готовности не выразила. Она взглянула на девушку с каким-то странным недовольством, словно та не в сани ее садилась, а посягала на что-то дорогое для нее и важное.

Вскоре небольшой поезд из саней двинулся в путь, обогнув следы дорожного происшествия. Всадники скакали рядом с дорогой прямо по нетронутому снегу. Лиза невольно отметила, что рядом с мужчиной в черном казакине постаралась занять место всадница в белом меховом жилете поверх вишневой амазонки. Из-под такой же белоснежной шапки на плечи всадницы спускались туго закрученные светлые локоны.

— С'est la belle!^[17] — проговорила едва ли не в самое ухо Лизы Зубова, заметив ее интерес.

Но девушка не ответила, прикрыла глаза, не желая поддерживать разговор. А после сама не заметила, как провалилась в легкую дрему, убаюканная мерным ходом саней.

Тихонько звенели бубенцы на упряжи. Возница изредка причмокивал губами или покрикивал на лошадей. Легкий ветерок играючи бросал прямо в лицо белые хлопья снега, что с каждой минутой все быстрее падал с потемневшего неба. Лизу же, спрятавшую лицо в край шали, эти снежинки вовсе не страшили, а окружающие звуки вдруг вернули ее в прошлое. Вспомнилось, как точно так же выезжали кататься на санях в погожие зимние дни, а по возвращении, переменив платье, усаживались в салоне у натопленного камина и пили горячий чай или шоколад с заедками…