Меня с тобой связал Баку...(СИ) - "LOVATIC LOVATIC FOREVER". Страница 35

Снова слышу тот же самый голос. Но на этот раз я четко понимаю, что доносится он не из этой странной комнаты, а из глубины туннеля. Я не­уве­рен­но шаг­ну­ла впе­ред и наткнулась на еще одну несколько железных дверей. Я поп­ро­бова­ла от­крыть од­ну из две­рей, но бе­зус­пешно. Я сразу же мет­ну­лась ко вто­рой, но ре­зуль­тат был тот же. Я прис­ло­нилась к сте­не, пы­та­ясь сос­ре­дото­чить­ся, Где-то вда­ли я уло­вила тонкий, слегка хрипловатый голос. И на этот раз я узнала его. Однозначно, это Эмма. Я мед­ленно шла вдоль сте­ны и остановилась, когда поняла, что голос идет именно из этой комнаты.

— Она здесь, — Я схва­тилась за двер­ную руч­ку, пы­та­ясь ее от­крыть, что, ко­неч­но же, ока­залось бес­по­лез­ным. Тог­да Амир ре­шил по­пытать­ся вы­бить эту ме­тал­ли­чес­кую дверь, и у него это получилось.

Это бы­ла тоже довольно стран­ная ком­на­та с двумя ма­лень­ки­ми ок­на­ми на са­мом вер­ху, че­рез ко­торые било сол­нце мне пря­мо в гла­за. Только сейчас я поняла, что передо мной на полу сидит Эмма, и пристегнута она наручниками к стене. Я тут же бро­силась к ней, опус­ка­ясь ря­дом на ко­лени. Она подняла свои глаза и посмотрела на меня. В них была пустота, разочарование, боль, страх… Мне показалось, что я где-то уже видела эти глаза. Этот взгляд мне знаком, но откуда и как? Не могу понять, почему всякий раз, когда я вижу ее или думаю о ней, мне становится не по себе. Значит ли это что-нибудь или у меня уже глюки? В любом случае, оставлять ее здесь нельзя, и пока у нас есть время, нужно как можно быстрее выбираться отсюда.

— Опять пришла… — тихо произносит она, повторяя это через каждые две секунды.

— Тише. Мы спасем тебя.

Одним рывком отдернув ее наручники со стен, я приподняла женщину, и, как только мы вышли из комнаты, внезапно, как будто из неоткуда, перед нами появился здоровый мужчина с залысиной в черном костюме. Он накинулся на Амира сза­ди.

— Бегите к выходу! — крикнул Амир, прежде чем схватил за шею мужчину и укусил, от чего тот сразу же рух­нул на пол.

Я кое-как нашла выход из темного тоннеля, и мы оказались на улице. Но вдруг я поняла, что тут что-то не так, мы вышли не через ту дверь, с которой вошли в здание. Внезапно по­зади се­бя, по­вер­нувшись, я уви­дела высокого страшного, мускулистого муж­чи­ну в черных оч­ках. Своими грубыми руками он пы­тал­ся схва­тить бедную Эмму, которая дрожала от страха, но, к счастью, я успела отдернуть руку мужчины и встать перед ней. Достав пистолет, что дала мне перед выходом Деля, я сня­ла его с пре­дох­ра­ните­ля и направила на врага. Тот поднял руки чуть выше уровня своей головы и застыл на месте.

— Только попробуй подойти, клянусь, я выстрелю! — крикнула я, чувствуя, что пос­те­пен­но на меня на­ходи­ла па­ника.

Бедная женщина боялась не меньше меня. Она еле стояла на ногах. Ее сердце билось так сильно, что на секундочку мне показалось, что оно у нее выскочит из груди. Пя­тясь спи­ной, я и Эмма отдалились от врага и убежали. Я обвела свою шею рукой Эммы, чтобы на ходу она не упала. Мы бе­жали вперед так сильно, сколько могли, на ходу пе­реп­ры­гивая вет­ки и ло­мая кус­ты. Я так надеялась, что нап­равле­ние, по которому мы шли, а точнее бежали было правильным. Но с мо­им-то ори­ен­тированием в лесу де­лать нечего.

— Али! — об­ра­дова­лась я, издалека увидев его.

— Садитесь в машину. Быстрее! — Он проводил нас к машине.

— А где Амир? — спросила я.

— Я пойду за ним, а вы сядьте в машину. Мелани увезет вас подальше отсюда, — ответил он, открывая нам дверь заднего сидения.

— Я пойду с тобой!

— Ты нужна Эмме. Я найду брата и мы вместе вернемся.

— Он прав, — поддержала его Мелани.

— Ладно, — согласилась я и, сев в машину, мы уехали.

Во мне ки­пела бу­ря эмо­ций. Я бы­ла ра­да, что это все вот-вот за­кончится, но почему-то внутри еще чувс­тво­вала, что пос­ле всего произошедшего определенно что-то изменится. Но что именно изменится, я не понимала.

========== Глава 16. ==========

Мы ехали всего пятнадцать минут и на удив­ле­ние, мне да­же не бы­ло страш­но ехать в не­из­вес­тном нап­равле­нии. За это вре­мя я ни ра­зу не по­жале­ла о моем ре­шении спасти Эмму, хо­тя вы­бора-то у ме­ня осо­бо и не бы­ло. Она многое натерпелась. Она человек и имеет полное право на жизнь, а я хочу помочь ей в этом. Я знаю, что Эмма Харрис Уайт знает то, чего не знаю я, и она единственная, кто сможет мне помочь найти ответы на мои вопросы.

Мои раз­думья прер­вал рез­кий удар сзади по ма­шине. Я обер­ну­лась и за­мети­ла чер­ную машину, ко­торая пы­тал­ась нас дог­нать.

— Что происходит? — встревожилась я.

— За на­ми по­гоня! — сказала Мелани и сразу же при­бав­ила ско­рость.

Бедная женщина, вжимаясь в спин­ку си­дения, выпучила свои испуганные глаза на меня. Страх окутал ее с ног до головы и не заметить это было просто невозможно. Я взялась за ее холодную руку, чтобы та хоть немного успокоилась. Тем временем ма­шина упорно пы­та­ет­ся вре­зать­ся в нас, но подруга прибавляет больше скорости.

— Отстали, — выдохнула Мелани.

Пос­ле­ду­ющие ча­сы мы еха­ли в ти­шине. Мелани молча вела машину, а Эмма сидела чуть ли не собравшись в комочек, как маленький ребенок, и смотрела в окно. Пре­делы города Баку мы по­кину­ли еще нес­коль­ко ча­сов на­зад и уже на­чина­ло тем­неть. Спустя четыре часа утомительной езды мы наконец-то доехали до города «Гянджа» по адресу, что дал нам Джонатан Стюарт. Это его дом и находится он в трехстах шестидесяти двух километров от столицы. Дом небольшой, просторный, обвеян уютом. По­сере­дине гостиной сто­ит длин­ный и мас­сивный стол из крас­но­го де­рева, что под­черки­вает бо­гатый вид этой ком­на­ты. Сле­ва и спра­ва от не­го кра­суются раз­личные кар­ти­ны. На ок­нах ви­сят што­ры бордового цвета с зо­лотыми узорами.

— Гос­по­ди, что они с то­бой сде­лали? — спро­сила я, раз­гля­дывая ее ра­ны.

Она вся в уши­бах и ра­нах. Я села перед ней на корточки и дос­тала бинт. Налив на ра­ну ан­ти­бак­те­ри­аль­ное средство, я подняла голову и взглянула на женщину. От боли она немного прищурилась. Я ос­то­рож­но по­дула на ее рану и пов­торила про­цеду­ру.

— Потерпи немножко, — Я на­чала за­маты­вать ее ко­лен­ку, не сильно стя­гивая бин­ты, чтобы ей не было больно, — Как себя чувствуешь? — с­про­сила я, но от­ве­та не пос­ле­дова­ло. Ее подав­ленный вид и уставшие гла­за без слов го­вори­ли о том ужасе, что она пережила за все это время. Бедная женщина. Столько тя­желых лет она про­вела вза­пер­ти, не ви­дя ми­ра, не ви­дя свою дочь, ничего, кро­ме жес­то­кос­ти и внутренней пустоты. В ее сердце, как и в моем одна лишь пустота. Кажется, что мы пережили одно и тоже: она потеряла дочь, а я мать. Я пред­ста­вить се­бе не мо­гу, ка­кого это — потерять дочь, надеяться на то, что когда-то увижу ее вновь. Хотя дочь ей вернуть у меня не получится, но я в силах дать ей сво­боду, которую она заслуживает. И я дам ей ее.

— Мир изменился. Совсем не такой, каким я его помню.

— Все меняется… — вздохнула я, — Теперь все позади. Вы свободны!

— Моя дочь тоже на свободе. Мне сказали, что она умерла, но я знаю, она жива. Я чувствую, что она где-то поблизости. Ее сердце бьется…

Я взглянула в ее гла­за — в них бы­ло ис­крен­нее вол­не­ние и будто что-то знакомое. Ощущение, что я не раз видела эти глаза и этот взгляд. Что это за ощущение? И почему оно меня преследует? В моей голове варится каша и Бог знает, что это все означает. Иногда, даже думаю, не сошла ли я с ума?

— Ложись, — Я ле­гонь­ко пог­ла­дила ее по ру­ке и помогла лечь на мягкую, только что застеленную кровать.

Выйдя из комнаты, чтобы не мешать ей отдохнуть, я достала телефон, ко­торый, как ока­залось, сто­ял на без­звуч­ном ре­жиме, и увидела поч­ти десять про­пущен­ных от Амира. Он, по­хоже, на­бирал меня все это вре­мя. Я попыталась перезвонить, но не получилось, телефон выключен.

Пока я ждала Амира, каждые десять минут заг­ля­дывала к Эмме Харрис. Бо­ял­ась, что у нее нач­нется бред или еще что-то. Она ведь женщина больная, мало ли что может произойти. Но на удивление, она мирно спа­ла и время от времени во сне мямлила что-то невнятное. Уже вечером, ус­лы­шав, как ключ по­вора­чива­ет­ся в зам­ке вход­ной две­ри, я поняла, что это приехал Амир. И я оказалась права.