Любовь дракона - Гилганнон Мэри. Страница 41

Аврора вздрогнула от неожиданности, когда Мэлгвин, обратившись к ней, положил руку на ее колено. Она испуганно заглянула в его улыбающиеся глаза и не сразу поняла, что он говорит ей о следующей части празднества, которая вот-вот начнется, — о церемонии вручения даров. В вигваме появились слуги, которые быстро убрали остатки еды, а Кунедда, встав во весь свой огромный рост, официально приветствовал прибывших в Манау Готодин кимвров. Незадолго до этого Бэйлин и Гарет оставили торжество и сейчас вернулись с рыжеволосым рабом. У каждого из них в руках были привезенные дары, и теперь они один за другим выставляли их на всеобщее обозрение — корзины с зерном, амфоры с вином и маслом, а потом и невиданные в этих краях вещи: небольшую шкатулку с жемчугом, привезенную с побережья Гвинедда, — эту шкатулку с гордостью пронесли мимо изумленных женщин; искусно сделанные сельскохозяйственные орудия из железа и, наконец, роскошную шкуру пятнистой кошки с хищно оскаленной пастью.

Настала очередь Кунедды порадовать гостей дарами. Их вынесли несколько женщин. Аврора внимательно оглядела бриганток. Они были не только очень высоки ростом, но и казались необычайно сильными — почти как мужчины. Вместе с тем бригантские женщины не были лишены своеобразной привлекательности. У них была молочно-белая кожа, на фоне которой отчетливо проступали голубоватые вены на шеях. Густые волосы различных оттенков рыжего цвета они заплетали в тугие косы, закрепленные на концах затейливыми заколками из золота и бронзы. Аврора с восхищением посмотрела на одну из них, у которой были очень длинные, доходящие до колен косы…

Женщины знали себе цену. С гордым видом они прошествовали к месту, где сидел Мэлгвин. Первая бросила к его ногам ворох прекрасно выделанных шкур. Другая преподнесла две пригоршни переливающегося при свете факелов золота. Еще одна опустилась перед Мэлгвином на колени и надела ему на шею массивную золотую цепь. Сидя рядом с Мэлгвином, Аврора увидела, что оба конца цепи были сделаны в виде оскалившихся волчьих голов. Похожую цепь — но меньших размеров — преподнесли и Эсилт. Сначала Аврора почувствовала раздражение от того, что этот королевский дар предназначался Эсилт, а не ей, но быстро успокоилась, увидев, что еще одна женщина, подойдя к ней, уже надевает на ее шею редкой красоты ожерелье. Каждая бусина ожерелья представляла собой искусно вырезанную из кости маленькую фигурку. Опустив голову, Аврора с восхищением рассматривала их, и ей казалось, что на шее у нее движутся в фантастическом хороводе изящные птицы и невиданные дикие звери. Припомнив кое-что из уроков Ариана, она решила, что одна из фигурок изображает льва, а другая — слона. Тут же покачивался дракон со стремительно откинутым в сторону хвостом и раздвоенным на конце языком.

— Прекрасная вещь! — восторженно произнесла Аврора и, подняв глаза, увидела, что эти слова были с удовольствием восприняты и Кунеддой, и Мэлгвином.

— Неповторимый и великолепный дар для неповторимой и великолепной женщины, — с сильным акцентом сказал Кунедда. Аврора улыбнулась ему, удовлетворенная необычным комплиментом и подарком.

Отвернувшись от Кунедды, Аврора поняла, что церемония преподнесения даров еще не окончилась. Прямо перед ней стоял рыжеволосый брат Кунедды. Улыбаясь, он опустился на одно колено. Аврора улыбнулась ему в ответ, отметив про себя, что у молодого воина крепкие белые зубы. Воин осторожно положил на колени Авроры кожаный мешок, поднялся и вежливо поклонился. Внутри мешка лежал какой-то круглый, знакомый на ощупь предмет, и Аврора поспешила достать его. Бечевка, стягивающая горловину мешка, легко развязалась. Аврора засунула руку внутрь и — достала что-то довольно волосатое…

О, ужас! Это была человеческая голова! С тех пор как ее отрубили, прошло, по-видимому, уже некоторое время… Она начала разлагаться. Со сморщенного лица на Аврору глядели остановившиеся невидящие глаза…

Аврора громко вскрикнула и уронила голову. Дар молодого воина подкатился к ее ногам, блеснув золотой подставкой.

Аврора оцепенела от ужаса. Не в силах вымолвить ни слова, она беспомощно озиралась. Лицо Мэлгвина превратилось в холодную неприступную маску. Кунедда и Эсилт засмеялись. Все остальные настороженно молчали, но Аврора почувствовала их неприязненное отношение к себе.

С большим трудом Аврора заставила себя взглянуть на вручившего ей это ужасное подношение молодого воина. Мускулы на его шее напряглись, он с ненавистью рассматривал жену Мэлгвина. Она молящими глазами глядела на него — ведь она совсем не хотела его обидеть. Но от этого взгляда он пришел в еще большую ярость и резко отвернулся.

С виноватым видом Аврора повернулась к Мэлгвину, но лицо мужа по-прежнему оставалось непроницаемым, и она поняла, что он не придет ей на помощь. Даже Бейлин и Га-рет, сидевшие рядом с Мэлгвином, смотрели на нее с осуждением.

Аврора снова услышала хриплый смех Эсилт. Горя от возмущения и стыда, она вскочила и выбежала из вигвама. Никто не попытался остановить ее.

Оказавшись во влажной, липкой темноте двора, Аврора задрожала от страха. Она поняла, что сделала действительно что-то ужасное, и теперь ее могут наказать за это. Ей чудилось, как нож вонзается ей под ребра и чьи-то холодные пальцы сжимают горло… Она настолько растерялась от охватившей ее паники, что не могла отыскать дорогу к вигваму, который отвели им с Мэлгвином.

Постепенно холодный воздух привел ее в чувство, а глаза привыкли к темноте. Стояла туманная ночь, на небе не было ни звездочки, и прошло немало времени, прежде чем она нашла свой вигвам. Вид разбросанных на земляном полу вещей неожиданно подействовал на нее успокаивающе, и она в изнеможении растянулась на шкурах у догорающего костра. Она закрыла глаза, и сразу перед ее мысленным взором возникла гниющая голова. Она вздрогнула от отвращения. И как только бриганты могут прикасаться к таким вещам? И все же, думала она, это был, наверное, значимый и ценный дар. Из золотой пластины, к которой прикрепили голову, можно было сделать прекрасные ожерелья. Молодой человек явно хотел оказать Авроре особую честь своим подарком. «Я же, — с отчаянием думала Аврора, — ненароком оскорбила его, а заодно и Мэлгвина».

Зарывшись в овечьи шкуры, Аврора снова задрожала от страха. Она чувствовала себя настолько несчастной, что не могла даже плакать. Она совершила что-то кощунственное, а потом трусливо сбежала, преследуемая злорадным смехом Эсилт.

И вдруг в голове Авроры мелькнула догадка. Она ведь видела, как Эсилт разговаривала с юношей как раз после того, как он заметил обращенный на него взгляд Авроры. А потом началась церемония обмена дарами, и она не видела рыжеволосого воина до тех пор, пока он не появился перед ней со своим ужасным подношением. Теперь все встало на свои места. Конечно же, это Эсилт посоветовала преподнести ей мертвую голову, заранее зная, как Аврора это воспримет. Замысел Эсилт был прост: она хотела оскорбить Аврору, а заодно и опозорить ее перед одним из самых важных союзников Мэлгвина.

Аврора не чувствовала больше стыда. Ярость и ненависть переполняли ее. На этот раз она не станет винить себя за якобы совершенную ею ошибку. Пытаясь заставить Мэлгвина отказаться от жены, Эсилт зашла слишком далеко. Но теперь, решила Аврора, она сделает все, чтобы Мэлгвин наконец-то понял, насколько вероломна его сестрица. Какое же она чудовище!

Усталой походкой Мэлгвин направлялся к отведенному ему с Авророй вигваму. Голова его раскалывалась от боли: он выпил, слишком много хмельного меда, и уж слишком много неожиданностей произошло во время празднества. Оправдались его самые худшие опасения. Он взял Аврору, чтобы произвести впечатление на союзника ее красотой и изяществом. Она же повела себя вызывающе и тем самым, возможно, поставила под удар его будущие отношения с бригантами.

И все-таки в глубине души он чувствовал, что не стоит во всем винить жену. Наверное, на свете нашлось бы очень мало женщин, которые, не зная о кельтском обычае преподнесения в дар почетным гостям добытых в битве голов, не пришли бы в ужас, получив такой подарок. Конечно, дело можно было поправить, если она попыталась хотя бы извиниться, а не убежала, как перепуганное насмерть дитя.